И стремительно, не слушая мычания двух оставшихся людей, вышел. Прошел мимо вскочившей девушки. Вышел из офиса и телепортировался вместе с Генри вниз в секретную лабораторию, доставшуюся мне в наследство от безвременно погибшего рэкетира.

Я знал, что сюда вскоре должны были прийти агенты АДа, засланные к нам. Оставлять их без страховки я не хотел, слишком уж достала меня эта таинственная служба под неброской вывеской «Административное дознание». Информацию, что их тут ждут связные, направил им один из Брыков по каналам, перехваченным папашей-Брыком.

Время близилось. Генри тоже знал, что делать. Еще до того, как я лег в капсулу, Шиза по моей просьбе создала пакет контр-игры против агентов, и план этой простенькой одноходовки передала на нейросеть Генри. Я же сидел в маленькой каморке и ждал своего часа. И дождался. Парочка появилась вовремя. При этом Брык по камерам отслеживал их путь. Ребята, как в настоящем детективе, вышли из своей квартиры и стали петлять, проверяя, есть ли за ними слежка. Поплутав по станции и убедившись, что все чисто, они спустились вниз и встретили Генри.

— Привет, дорогой! — услышал я тихий женский голос. — Ты собираешься уезжать?

Это была кодовая фраза, придуманная мною. Я не мудрствовал, мог заставить говорить и про старый славянский шкаф. Как в кино: «Вы продаете старый славянский шкаф?» Ответ: «Шкаф был, да уже продан». Но что такое славянский шкаф, они не знали.

Поэтому ответ Генри тоже был простым:

— Был дорогой, да весь вышел.

— А нам сообщили, Генри, что ты исчез. — Женщина говорила тихо и настороженно.

— Так и есть. Меня в АДе больше нет… — потом последовала недолгая пауза. — Для неосведомленных.

— Понятно, — послышался мужской голос. — Что привез?

Дальше я ждать не стал, вышел в ускоренный режим и оказался рядом с замершими агентами…

Вместе с Генри мы уложили на каталку мужчину, и я провел над ним обряд ментального подчинения. Потом то же самое сделали с красивой молодой женщиной. Теперь они поневоле стали моими ментальными рабами. Но заставлять их делать непонятно что я не собирался. Это были уже мои «перевербованные» агенты, хорошо обученные и, главное, преданные. Мне не надо было их учить, как отправлять в АД правдивую дезинформацию. Я вообще не ставил им никакой задачи. А зачем, если я и сам не понимал, что мне нужно? Зато это понимал мой новый начальник тайной контрразведки княжества — Генри. Я не собирался думать за всех и управлять вручную всеми процессами. Во-первых, это невозможно, а, во-вторых, если и возможно, то я просто не умел этого делать. Зато я умел заставить работать других вместо себя, более способных, чем и пользовался.

Закрытый сектор. Планета Сивилла. Замок Тох Рангор

В графстве Тох Рангор наступили сумерки. Отщебетали птицы, провожая своим пением светило. Дворня, усталая после дневной работы, потянулась на кухню для прислуги. На стенах замка зажглись огни для стражи, несущей службу. Дневная суета затихала, и ей на смену шла патриархальная провинциальная тишина. В замке ложились спать рано, так как вставали с зарей, а лежебок управительница-дворфа не жаловала. Ее боялись пуще огня. За пустые разговоры и лень она могла взять в руки самострел и пристрелить лентяя. Зато везде были чистота и порядок. Двор замка выметен, животные накормлены и загнаны в хлев.

Лианора, закончив со всеми делами, провела обряд очищения, переоделась в шелковую, длинную, до пят ночную сорочку, разобрала свою пышную постель и, взбив подушки, юркнула под толстое, из лебяжьего пуха одеяло. С удовольствием вытянулась и тут же свернулась калачиком. Она засыпала с блаженной улыбкой на лице, думая о скорой свадьбе и о том, что эту постель она будет делить со своим непутевым, но рукастым избранником. Засыпала она почти мгновенно, не ведая сомнений и беспокойства. В ее жизни все было устроено просто. Есть она, есть хозяин, позволивший ей — отверженной из своего народа, трудиться и быть полезной и чистой. Большего счастья она не могла и помыслить. Даже предстоящее замужество не трогало ее сердце так, как доброта молодого хозяина. За него и за его невест она готова была пожертвовать жизнью.

Скоро сладостная дрема захватила дворфу в свои объятия, она стала проваливаться в глубокий сон, и тут из темноты появилось смутная фигура с лицом Бурвидуса.

— Солнышко мое! Цветочек мой весенний, — прошептала еле слышно фигура. — Спаси меня… — Дворф стоял на коленях и тянул к ней свои испачканные глиной руки.

Лианора дернулась, подалась к нему и вдруг наткнулась на странного человека. Он встал на ее пути. Невысокий ростом, с редкими русыми волосами, лет пятидесяти, с короткой бородкой. Невзрачный, но с пылающим взглядом черных глаз, от которого по спине дворфы пробежали мурашки. Человек усмехнулся.

— Не спеши, рабыня. Твой жених потерпит. Выполни мой приказ.

Дворфа остановилась как вкопанная. Она узнала этот повелительный голос. Она не знала, кому он принадлежит, но не смела и не пыталась сопротивляться его воле. Девушка отчетливо понимала, что находится в его власти и он может заставить ее сделать все, что захочет. Лианора опустила безвольно, словно плети, руки. Она вся поникла, стала еще ниже.

— Что угодно моему господину? — покорно, тихим невыразительным голосом, в котором исчезли проблески жизни, отозвалась дворфа.

— Я хочу, чтобы ты убила черную жрицу моей сестры Беоты, которая живет вместе с вами, но убила так, чтобы никто не знал, что это сделала ты.

Дворфа вздрогнула, напряглась, подняла голову, но затем вновь поникла.

— Как прикажет мой господин, — тем же голосом ответила девушка.

— Вот и хорошо, — улыбнулся мужчина, потрепал ее по щеке и исчез.

С его исчезновением пропал и образ Бурвидуса. Лианора открыла глаза. Она дрожала, как осиновый лист на ветру. Беспокойные, страшные мысли лихорадочно стучались друг о друга в ее голове: «Чернушку надо убить…» Но она не могла поднять руку на близкого друга ее хозяина. На ту, что стала и ее подругой. Вместе они коротали вечера, занимались благоустройством замка и делились сокровенными мыслями. «Ганга… Она хорошая, но не так была близка мне, как чернокожая красавица».

Лианора в ужасе окаменела. Понимая, что надо исполнить этот ужасный приказ повелителя и что ничего другого ей не остается, она в отчаянии схватила кинжал, который лежал на маленьком прикроватном столике. Девушка решила убить себя и освободиться от власти этого человека. Но рука не поднималась, безвольно повиснув, словно плеть. Лианора горестно заплакала. Тихо подвывая, она упала на кровать. У нее поднялась температура, и всю оставшуюся ночь дворфа провела в бреду. Лианора металась по постели и стонала. Звала Ирридара на помощь и не могла до него докричаться.

Утро принесло некоторое успокоение. Она встала несколько более бледная, чем обычно. Оделась, привела себя в порядок и стала заниматься делами. Ночные мысли больше не лезли ей в голову, и она почти забыла тот ужасный повелительный голос. Но ночью он пришел опять. Серенький, невзрачный мужчина, такого встретишь в городе на улице — и пройдешь мимо, не обратив внимания. Он подошел к ней, заглянул в глаза.

Лия опустила голову, чтобы не встречаться с ним взглядом. Но он больно ухватил ее за подбородок и с силой поднял его.

— Смотри, ничтожество, мне в глаза! — приказал он. — В моей власти сделать с тобой все, что пожелаю… Убей ее!..

Лианора проснулась, и ее вновь стала колотить дрожь. До утра она уже не смогла уснуть. Весь день она не знала покоя и, уединившись на хоздворе в коровнике, проплакала полдня. К вечеру ее воля была сломлена, и она, не приходя на ужин, ушла к себе. Ритуал отвержения сковал ее, но не смог подвинуть на убийство Чернушки.

Ночью она решила не спать. Дворфа села на скамейку и стала ждать. Она тихо напевала знакомую ей с детства песенку, но вскоре не заметила, как ее сморил сон. Лианора перестала петь и уснула. И вновь перед ней стоял ее повелитель. Он схватил девушку за волосы и стал таскать по полу. Затем они перенеслись на высокую гору.