Его сиятельство зашёлся добродушным смехом, даже слёзы на глазах выступили, которые он по обыкновению утёр концами длинного парика.

– Тогда бы я непременно в воду шлёпнулся, даром что дух бесплотный! А так в корзине, как положено, приводнился и по течению плыл, пока потрясение от исчезновения вашего не прошло, поелику чересчур внезапно вы все испарились! Да ещё и девочка с вами, и Васька! Я ведь потом при штабе Михаила Илларионовича Кутузова остался, дабы упомянутое вами сражение Тарутинское лицезреть и победой над супостатом насладиться!

– И как всё было? – не скрывая зависти, спросил любитель истории Савельич.

Бывший генерал-фельдмаршал на несколько мгновений погрузился в воспоминания, словно проверяя, насколько они свежи, и как бы нехотя поделился:

– Довольно бестолково со стороны верховного командования и с беспримерной храбростью со стороны офицеров и солдат русских. Главное, впрочем, достигнуто было: путь в южные губернии наши, богатые продовольствием, для Бонапарта отрезали. А потому пришлось супостату той же дорогой возвращаться, какой и к нам пожаловал, полностью разорённой грабежами и пожарами опустошённой.

– Разве командование может быть бестолковым? – удивился Пафнутий и задумчиво посмотрел на «старшего компаньона», словно анализируя все отданные им когда-то приказы.

Яков Вилимович вздохнул:

– Противоречия в штабе возникли. Кутузов-то считал, что цель и без всякого боя достигнута: не отважится Бонапарт с обессиленной армией своей через хорошо укреплённые наши позиции на юг прорываться. Что просто выждать надобно, когда французы по старой дороге отступать начнут. Но уж больно лакомым куском показались генералам войска захватчика, которые неподалёку от Тарутина расположились, дабы за действиями армии русской наблюдать. Две недели почти так вот друг на дружку глядели, а там и план атаки у начальника нашего главного штаба, генерала от кавалерии Беннигсена, созрел. Чуть не поссорились они тогда с Михаилом Илларионовичем. Обиду друг на друга затаили…

Граф Брюс готов был и дальше в ярких красках живописать подробности штабных интриг и боя, очевидцем которых довелось ему стать, но из туннеля донеслось учащённое собачье дыхание, и вскоре в комнату вбежала Альма. Размахивая перед Сергеем Анатольевичем хвостом, она выразительно гавкнула два раза, и, к удивлению котов и Пафнутия, хозяин её понял.

– Догнали? Молодцы! – одобрительно воскликнул капитан Петров. – Костя, возьми коробку с пузырьками и клетку с грызуном.

«М.н.с.» пошарил вокруг глазами, но никакой клетки с грызуном не увидел, только пустую, ту, в которой его сюда злоумышленник принёс. Брысь усмехнулся:

– Полезай давай, а то мне надоело тебя таскать.

– Я, пожалуй, за вами воспоследую, дабы в благополучном возвращении вашем домой уверенным быть, – смущаясь, заявил его сиятельство.

***

Сначала Мартин, обогнав Альму, без всякой жалости набросился на похитителя и опрокинул того на замшелый каменный пол, прижав мощными лапами. Но потом, когда Альма умчалась докладывать об успешном задержании преступника, сжалился над поверженным злодеем и позволил ему сесть, прислонившись к стене, а сам уселся рядом, грозным рыком реагируя на малейшие движения насмерть перепуганного злоумышленника. Так что последний даже обрадовался, когда в туннеле забрезжил свет и показалась необычная процессия. Впереди вышагивала овчарка, за ней следовали три кота и молодой человек. В одной его руке был фонарик, в другой – клетка с грызуном, под мышкой он держал обувную коробку с эликсирами, а на плече юноши сидел котёнок, которого похититель (он мог в этом поклясться!) видел первый раз в жизни. Замыкал шествие следователь с маленькой девочкой на руках (и это было ещё более поразительно!).

– Я предупреждал, что добром деяния ваши не кончатся, поелику методы у вас варварские! – раздался над ухом укоризненный голос графа Брюса, и мужчина сердито нахохлился…

Капитан Петров прижимал к себе дрожащую от холода малышку и торопливо вышагивал за диггером Костей. В голове он прокручивал разговор с девочкой.

– Какой Баяпат, деточка?

– Хланцус, – лаконично ответила малышка.

Если бы у Сергея Анатольевича не было собственной маленькой дочки, которая ещё совсем недавно точно так же забавно коверкала слова, то «показания» девочки поставили бы следователя в тупик. Но речь ребёнка он прекрасно понимал. Что, впрочем, никак не облегчало ему жизнь.

– Бонапарт. Француз, – озадаченно пробормотал он. – А зовут тебя как?

– Гьяся.

– Глашенька, значит, – опять догадался Сергей Анатольевич. – А мама-папа твои где?

Девочка насупилась.

– У меня деда! Деду Баяпат заблал, делевню ззёк! – упрямо повторила она уже сказанное ранее. – Деда еластат мастелил!

Слово «еластат» расшифровке никак не поддавалось, и капитан Петров удручённо вздохнул. Что бы сие не означало, ясно было одно – вернуть ребёнка близким родственникам не получится, ввиду полного отсутствия таковых в нашем времени. То, что девочка родом из далёкого прошлого, сомнений не вызывало, хотя объяснить произошедший на его глазах феномен Сергей Анатольевич был не в состоянии. Решение же следовало принять незамедлительно, ведь малышка абсолютно реальна: шмыгает носиком, хлопает белёсыми ресницами и пахнет горьковатым дымом. Скорее бы уж выбраться из этого подземелья, согреть её и накормить!

Наткнувшись взглядом на спину ковыляющего впереди под охраной Мартина злоумышленника, капитан Петров опять вздохнул, представляя, как разочарованы будут владельцы похищенных питомцев тем, что злодей избежит наказания. Тем не менее, как юрист, Сергей Анатольевич прекрасно понимал, что предъявить данному гражданину, увы, нечего. Ведь формально никаких свидетельств того, что он причастен к преступлению, нет. И любой, даже плохонький, адвокат в пух и прах разнесёт обвинения. Подумаешь, царапины от кошачьих когтей на лице! Подумаешь, какому-то пьянице померещилось, что он тащил вместе с означенным гражданином огромного пса! Мало, что ли, котов и собак вокруг? Обувная коробка с эликсирами Вовы Менделеева, конечно, обнаружена в подземной лаборатории, но… скажет, что нашёл, и ничего ты ему не возразишь… Вот если бы добраться до подельников да получить у них показания о похищении… Однако капитан Петров был реалистом: может быть, когда-нибудь где-то что-то всплывёт, но не раньше…

Сдав московским коллегам злоумышленника на основании статьи об «оставлении в опасности» (а что? бросил их в запутанном подземном лабиринте и убежал, и, если бы не чудесное возвращение Альмы и других животных, они с Костей запросто могли бы там погибнуть!), Сергей Анатольевич усадил диггера с девочкой и хвостатыми путешественниками за столик в уличном кафе – поглощать заказанную в большом количестве еду, а сам отправился в ближайший торговый центр за одеждой для девочки. Да и созревшую в голове мысль хотелось без свидетелей обсудить по телефону с женой. Вопрос был очень важным и касался обретения ими сестрёнки для их дочки.

– Ты с нами или как? – наевшись, спросил Рыжий Ваську, с физиономии которого всё ещё не сходило изумление, вызванное сначала волшебным спасением от смерти в бурлящей речной воде, а потом видом преобразившейся до неузнаваемости Москвы без всяких следов пожара, странно одетых людей, машин и «тларебусов», про которые рассказывала Альма.

– Ох, попадёт мне от мамани! – растерянно пожаловался котёнок.

– Уже не попадёт, смирись! – философски заметил Савельич. – Теперь тут разве что твои очень дальние родственники обитают.

– Да, семьсот семьдесят седьмая вода на киселе! – поддакнул Пафнутий, лёжа на дне клетки, поскольку уже не мог шевелиться от обжорства.

Диггер Костя, на коленях которого сидел Васька, ласково его гладил, а потом спросил вернувшегося Сергея Анатольевича:

– Можно я котёнка себе оставлю? Он ведь не входил в число похищенных?

***

Пафнутий всё же дождался минуты своей славы. И даже роскошные хвосты приятелей не затмили его собственного, пусть гладкого, но зато бесподобно изумрудного! (Вовкина мама поддалась уговорам сынишки и разрешила оставить крысюка в зеленоватом обличье, пока всё само постепенно не отмоется. Впрочем, Пафнутий собирался принять меры, чтобы этого не произошло.)