Он был антиниумом, и поэтому, несмотря на безумие, какая-то часть Ксмвра всё ещё могла думать, могла пытаться действовать. У антиниумов не было заклинателей, по крайней мере, ни одного, о котором знал Ксмвр. Но они были знакомы с опасностью чар и иллюзий, поэтому при создании каждого антиниума в их природу были заложены средства защиты.

Одной из таких защит была врождённая устойчивость к ментальному обману. У антиниумов был свой собственный способ борьбы с враждебными чарами. Поэтому, пока Ксмвр был функционально безумен, часть его тела сопротивлялась, пытаясь вернуть контроль. Это был полезный механизм, благодаря которому антиниумы были так эффективны в бою. Конечно, это не работало в отношении Аберраций…

Это было другое. Но Ксмвр всё ещё мог думать, пусть он и погряз в заклинании [Безумия]. Поэтому он обратил внимание на действия Церии. Полуэльфийка, пошатываясь, шла к пульсирующим рунам, но теперь повернула назад и легла на пол, смеясь и захлёбываясь кровью, хлынувшей из губ.

Это был уже третий раз, когда полуэльфийка просыпалась и сходила с ума. Ксмвр считал. Он фиксировал каждый случай в своём сознании. Сначала он думал, что это просто случайность, но теперь он был уверен. Она могла сбросить чары. Могла, но спустя несколько мгновений наступал рецидив.

Из-за символа. Он пульсировал, и Ксмвр почувствовал, что его разум снова начал разрываться на части. Он вздрогнул и попытался сосредоточиться. Он должен действовать.

Но его безумная часть не хотела этого. Поэтому Ксмвр боролся.

— Нет. Да. НеТ. Да. тен. Да.

Он был слаб. Ксмвр боролся, пытаясь встать, пока неуверенность его разума открывала уязвимость для действия заклинания. Он не был достоин быть Прогнугатором. Они были правы, когда отняли у него это право.

Клбкч превосходил его во всех отношениях. Его Королева была права, изгнав его. Он был бесполезен. Он не внёс никакого вклада в команду. Они приняли его только из жалости. Если бы здесь был Клбкч, он бы не сошёл с ума.

Это знание преследовало Ксмвра. Он был жалок. И всё же он пытался встать. Он должен был что-то сделать. Он был единственным, кто мог. Не было ни Клбкча, чтобы отдать ему приказ, ни Королевы, чтобы сделать то же самое. Он должен был сделать это сам.

Одна нога. Ксмвр дёргался и ужасно трясся, пытаясь заставить свои конечности двигаться. Однажды он уже это сделал. Он забрал у Церии штаны и пояс. Разве это не было труднее, чем всё, что он когда-либо делал раньше? Но он это сделал. Теперь ему нужно было только снова встать.

Магический шар света Церии освещал дрожащую фигуру Ксмвра, который стоял в углу ямы. Он пошатнулся, а затем бросился к Церии, держа что-то в одной из рук. Он спотыкался о кости, полз, отчаянно пытаясь добраться до неё вовремя.

Полуэльфийка всё ещё лежала на полу, ухмыляясь. Она выплёвывала кровь в воздух и старалась, чтобы она попала ей на лицо. Ксмвр не обратил на это внимания и схватил её за голову. Церия не шелохнулась, пока он поднимал её вверх.

Он медленно завязал полоску ткани, которую вырезал из штанов Церии, вокруг её глаз, надёжно завязав узел, чтобы закрепить повязку. Руки Ксмвра дрожали, когда он заканчивал это делать. Он медленно отступил от Церии, чувствуя, как его снова захлёстывало безумие.

Та часть Ксмвра, которая ещё могла думать, направила его тело прочь от Церии. Он вернулся в свой угол и сел. Затем Ксмвр сдался и позволил безумию снова себя охватить. Его рот начал скандировать, искажённые слова эхом разносились вокруг него:

— Да. ДА, дА, да, Да, ДА, Да, да…

Его пальцы скребли по обнажившемуся хитину на боку. Ксмвр медленно, с болью оторвал часть своего экзоскелета, чувствуя, как он ломался, пока он отрывал его от своего бока. Он поднёс обломок чёрной брони ко рту, и его мандибулы раскрылись. Ксмвр с хрустом раздавил обломок себя, снова раскачиваясь взад-вперёд. Он медленно потянулся вниз и сделал это снова. И снова. И снова…

***

Церия вспомнила, как влюбилась, когда ей было двадцать три года. Пыталась улизнуть с молодым полуэльфом из своей деревни… и была поймана. Ей снился сон, в котором она съела свою прабабушку и похоронила то, что осталось, под цветущим коконом, в котором что-то жило и пыталось вырваться наружу.

Потом она проснулась. Снова. На этот раз Церия села и сначала почувствовала боль в губе. Она прикоснулась к ней, едва не вскрикнув от боли. Затем она поняла, что ничего не видела.

Она несколько раз бросила [Свет], прежде чем осознала, что на её голове повязка. Церия потянулась к ней. Её пальцы царапали ткань, но они были слишком слабы, чтобы развязать крепкий узел, завязанный Ксмвром. И, прежде чем она успела сорвать повязку с лица, к Церии вернулись воспоминания.

Заклинание! Глиф! Он снова сделал её безумной. Снова! Церия вспомнила, как возвращалась в сознание несколько раз до этого, но каждый раз символ…

Повязка на её лице. Церия прикоснулась к ней и поняла, что что-то произошло. Она не была уверена, что именно, но это было единственное, что не давало ей посмотреть на символ и снова сойти с ума. Её голова всё ещё болела, но на этот раз это было терпимо.

И теперь Церия Спрингуокер точно знала, что ей нужно делать. Она должна уничтожить этот проклятый символ или хотя бы как-то прикрыть его.

И сделать это нужно вслепую. Несколько минут Церия просто сидела на полу, стараясь не закричать, когда все эти мысли обрушились на неё. Она потрогала губу и нашла в ней дырку, потрогала рану на плече и снова осознала, что полуголая. По крайней мере, в своём безумии она нижнее бельё не сняла.

Впрочем, это было неважно. Церия не знала, где находились остальные три Рога Хаммерада. Она знала, что Ксмвр был неподалёку, но он не отозвался, когда она его окликнула.

— Так, сосредоточься, Церия, — пробормотала она себе под нос и сплюнула немного крови, пытаясь собраться.

Первое, что сделала Церия, – это создала из воздуха струю воды. Она прополоскала рот и сплюнула несколько раз, пока не избавилась от крови и рвоты. Ей ужасно хотелось пить, но она знала, что лучше не пить созданную ею воду. Та просто напортачит с её телом и вскоре рассеется.

— Надо было выучить [Создание Воды], — пробормотала себе по нос Церия, вставая и пытаясь найти дорогу к одной из стен.

Быть слепой было ужасно. Она постоянно натыкалась на груды костей и что-то непонятное, что было ещё хуже. Но Церия двигалась вперёд, перелезая через кости, поскальзываясь, падая, поднимаясь, пока, наконец, её пальцы не коснулись чего-то твёрдого, шершавого и плоского.

Стена. Она была покрыта тем же чёрным шелушащимся веществом, что и пол. Церия с отвращением отдёрнула руки, но теперь она знала, где находилась. Она помнила, что символ был высоко, но не знала где.

Как она собирается это сделать? Единственное, о чём могла думать Церия, – это о том, что ей нужно снять повязку с глаз и произнести заклинание так быстро, как она только сможет, но даже это казалось ошибкой. По крайней мере, она может идти вдоль стены. Повязка Церии не была идеально тёмной: она всё ещё могла чувствовать свет. И если она развеет заклинание [Света] и отследит слабое сияние глифа…

Церия зашаркала по периметру тёмной ямы, держась одной рукой за стену, нащупывая путь и отпихивая с дороги кости и другие предметы. Она находилась в огромной яме, что была не менее сорока футов в поперечнике, по её подсчётам. Она явно рассчитана на сотни людей, и, судя по костям, на которые продолжала натыкаться Церия, ловушка уже бесчисленное количество раз выполняла свою задачу.

Свет, пронзительный свет, от которого ей хотелось сорвать повязку с глаз, становился всё ярче и ярче. В темноте он был единственным ориентиром для Церии. Она остановилась там, где, по её мнению, свет был ярче всего… она не могла смотреть ни в какую сторону, чтобы он не становился тусклее.

— Здесь?

Церия подняла костяную руку вверх, пытаясь понять, куда целиться. Она вспомнила… символ находился примерно в десяти футах от пола? Выше? Возможно, немного.