Со звуком шагов у меня обычно всё просто. Я могу отличить некоторых людей по тому, как они ходят. У них есть свой темп, и, разумеется, вес заставляет их шаги звучать по-разному. Шаги Дюрен явно трудно с чем-то спутать.

Но на что она наступала? Не может же это быть то, о чём я думаю.

— Снег?

Это действительно оказался снег! По всей видимости, весь мир решил проснуться и измениться, пока я спал. Дюрен сказала мне, что снег в этот регион принесли Зимние Спрайты, что заставило меня задуматься над её пониманием того, как устроена погода.

Однако… очевидно, в этом мире странные танцующие огоньки, известные как Зимние Спрайты, могут управлять погодой. По словам Дюрен, они также та ещё напасть. Они бросаются снегом, докучают и устраивают розыгрыши.

Для меня в этом было мало смысла, но одно было ясно: наступила зима. И, о боже, как теперь холодно!

Я помог Дюрен зажечь камин в её домике. Рано утром ей пришлось бежать на улицу за дровами.

— Обычно я держу охапку внутри, но в этом году забыла. Дрова сыроватые, но я думаю, что они разгорятся.

После этих слов Дюрен чихнула. Судя по голосу, ей явно холодно. В её домике без жаркого огня в камине воцарилась неприятная прохлада. Я говорил, что этот дом уютный, но очевидно, что Дюрен не помешал бы дом понадёжнее, как те, что есть в деревне.

Раздражение. Вот что я испытал. Я помог сварить густой суп, пока Дюрен расчищала снег, приносила нарубленные дрова и так далее, перед тем как мы сытно поужинали. Но я не мог отделаться от того, что сейчас, когда из-за снега я практически не был способен ориентироваться на улице, я чувствовал себя обузой.

Прошло некоторое время, прежде чем огонь разгорелся, но, как только это произошло, мы смогли согреться. Дюрен утверждала, что сможет нарубить достаточно дров на зиму, и бодро рассказывала про нашу еду. По её словам, урожай выдался хорошим, но такая жизнь ближе к выживанию, чем мне бы хотелось. Здесь нет супермаркетов.

Но, по крайней мере, у нас появилась зимняя одежда. Жители деревни отправили немного с женой Проста, Есель. Она пришла около полудня с тёплыми вещами для меня. Это было хорошо… я уже устал от своего единственного комплекта одежды.

Согласно этикету, мы предложили ей что-нибудь поесть и немного согревающего мятного чая. Я завёл с Есель беседу. Она с удовольствием болтала со мной, пока Дюрен слушала. Это очень мило, но я чувствовал, как она разговаривала с Дюрен. А также её намёки.

— Мы будем рады поселить вас в нашем доме на несколько дней, пока не пройдёт первый холод. Дети уместятся в одной комнате, я уверена.

Хотя это даже намёками не назвать. Она прямо говорила мне, что хочет, чтобы я вернулся в деревню с ней. И Дюрен явно не была недовольна, но не хотела возражать.

Я спокойно потягивал чай. Какой здесь лучший ответ? Ну, очевидно: нет.

— Прошу прощения, мисс Есель, но Дюрен так хорошо меня устроила… мы только что соорудили второе спальное место. Я бы с удовольствием отобедал в вашем доме, но пока я чувствую, что должен остаться здесь. Как вы понимаете, мне бы не хотелось выходить на дорогу в моём состоянии.

— Ох, да, я уютно устроила его, мисс Есель. И я могу достать здесь всё, что нужно Лейкену…

— Не сомневаюсь, Дюрен, — вежливо перебила Есель Дюрен.

У меня такое чувство, что, несмотря на дружелюбный тон, она не улыбалась. Она протянула руку, чтобы коснуться моей. Я дёрнулся, и женщина убрала руку обратно. Ненавижу, когда люди без предупреждения ко мне прикасаются.

— Прошу прощения. Но я уверена, что мы могли бы попросить Дюрен потянуть повозку, если вы не хотите идти пешком. Это займёт всего несколько минут пути.

Так вежливо. Так дружелюбно. Я чувствовал невидимые взгляды, которые она бросала на Дюрен. Мою кожу покалывало, но я улыбнулся в ответ.

— И всё же мне бы совсем не хотелось отнимать у вас комнату. У детей должно быть много места, и я не хочу вас всех стеснять.

Теперь она заколебалась. Я точно знаю, что мой покер-фейс безупречен, и она не может понять, невинно ли я туплю или же я ей отказываю. Однако Есель выбрала новый подход.

— Ну… Битры тоже говорили, что будут рады, если вы заглянете к ним на ужин. И у них есть свободная комната, оставшаяся от их дочери, которая, к сожалению, скончалась прошлым летом. Вы могли бы присоединиться к ним. Что скажете?

— Мм… ну…

— Там будет намного просторнее, чем здесь. Я знаю, что Дюрен сделала всё возможное, но не слишком ли здесь мало места для двух разумных?

— Я могу спать на улице! Или в погребе. Я не против…

— На самом деле, мне нравится теснота.

На этот раз Дюрен перебил я. Я безмятежно улыбался, хотя с каждой секундой раздражался всё больше и больше. Я чувствовал реакции Есель с противоположного конца стола.

— Думаю, всё в порядке, правда, мисс Есель. Дюрен – прекрасная хозяйка. Она оказала мне неизмеримую помощь, и я в полной уверенности, что она будет продолжать это делать и впредь.

Дюрен молчала, возможно, в смущении, и Есель тоже затихла. Затем она обратилась непосредственно к Дюрен:

— Дюрен? Почему бы тебе не пойти и не принести нам ещё дров? Я уверена, что мистеру Лейкену довольно прохладно.

Я прикусил губу, когда Дюрен без слов поднялась, чтобы сделать то, что сказала Есель. Мистер Лейкен чувствует себя прекрасно, спасибо. И Дюрен не должна подчиняться чужим приказам в своём собственном доме.

Но, поскольку Есель сделала нам подарок и поскольку у меня нет – пока нет – полной картины, я слушал. Есель наклонилась вперёд, чтобы поговорить со мной, пока я слышал передвижения Дюрен снаружи.

— Дюрен – хороший ребёнок, мистер Лейкен. Иногда. Но мы поселили её именно здесь, чтобы она не создавала проблем, если… Она сказала вам, кто она?

— Нет. Я думаю, она скажет мне, когда ей будет удобно.

— Да, но мне кажется, вы не совсем понимаете, в чём проблема.

Я вскинул бровь.

— Проблема? У меня с Дюрен проблем не было, мисс Есель. Если только вы не думаете иначе?

— Нет…

Она сказала это, явно имея в виду обратное. Я услышал причмокивание, а затем снова её голос:

— Но некоторые из нас, деревенских… Дюрен была удивительно добра, приняв вас, но она не та, кого следует держать взаперти с вами – с кем-то вроде вас – всю зиму. Для всех будет лучше, если вы останетесь в деревне. Мы с радостью вас примем.

И мне там, скорее всего, не понравится. Я услышал, как Дюрен подняла что-то с ворчанием, и покачал головой.

— У меня нет никаких проблем с Дюрен, мисс Есель. Я останусь здесь.

Теперь в голосе женщины появилось раздражение:

— Я действительно не думаю, что это разумно. Дюрен…

— …Это Дюрен. Думаю, вы хотели сказать именно это, мисс Есель. Пожалуйста, не говорите ничего другого. Я предпочитаю, чтобы люди хранили свои секреты.

— Но!..

Это и так продолжалось достаточно долго. Я встал.

— Хорошего дня, мисс Есель. Благодарю за одежду.

После этого она мало что могла сказать. Я практически её прогонял, а Дюрен, вся в снегу и в недоумении, едва успела попрощаться.

Ладно, может, так быстро отшивать женщину было невежливо, но она вела себя невероятно грубо. Я знаю, что у Дюрен есть секрет, но почему они не доверяют, чтобы я с ней находился? Я без проблем ночую под её крышей уже больше двух недель.

После ухода Есель в домике Дюрен снова стало уютно и тепло. Я был вполне доволен, а Дюрен вздохнула с облегчением от того, что я остался. Она продолжала нервно болтать обо всём, кроме того, что означал этот разговор.

Позже до меня дошло, в чём проблема. То есть у меня с Дюрен как раз проблем не было, кем бы она ни была на самом деле. Но Есель и другим жителям деревни не нравилось, что мне всё равно.

Ни капельки.

День 22

Я только начинал привыкать к новым реалиям в условиях морозной погоды. Без Дюрен я не мог по-настоящему ориентироваться на улице, но мы всё ещё устраивали прогулки по снегу. Разумеется, мне приходилось укутываться, как капусте, но это нестрашно.