Вдох-выдох. Я чувствовал, что тот, кто стоял передо мной, огромен, или, как минимум, обладает впечатляющими лёгкими.

— Вы не видите моего лица?

— Нет. Что-то не так?

Тишина. А потом…

— Нет. Ничего.

Я улыбнулся. Я не уверен, улыбнулся ли я именно ей, но это помогло. Это всегда помогает.

— Это хорошо. Я услышал вас и не хотел отвлекать, но у меня небольшие проблемы. Меня зовут Лейкен Годарт.

Я протянул руку и почувствовал её нерешительность. Но затем мою ладонь обхватила рука.

Большая рука. Но рукопожатие было настолько нежным, что я почти ничего не почувствовал.

— Меня зовут Дюрен. Как вы здесь оказались, мистер Лейкен?

Мистер Лейкен? Как странно. Есть ли хоть одна страна, о которой я знаю, где до сих пор используется подобное обращение? Я горько улыбнулся.

— Я не совсем уверен, как я здесь оказался. Я был в торговом центре и, наверное, свернул не туда? Что-то случилось, потому что я внезапно оказался здесь.

— Торговый центр? Я никогда не слышала о таком городе. Прошу прощения.

Мои брови взлетели вверх. Либо она гениальный актёр, и это величайшая симуляция всех времён, либо она серьёзно.

— Вы можете сказать мне, где я нахожусь?

Думаю, она кивнула. Мне говорили, что люди часто так делают, хотя я понял этот жест только после того, как кто-то показал мне, как именно они двигают головой.

— Вы недалеко от деревни Риверфарм. В лесу, если точнее.

Риверфарм? По крайней мере, я был прав насчёт леса.

— Это рядом с городом? Я только что был в Сан-Франциско и понятия не имею, как я попал сюда.

Ещё одна пауза.

— Простите, но я не знаю, где это. Это большой город?

— Очень большой. А какой самый большой город рядом?

— Это Беллс. Но до него больше тридцати миль.

— …Это где-нибудь в Америке?

— Америке?

…

Возможно, это просто сон. Или психическое расстройство, хотя психиатр, которого наняла моя мама, последние несколько лет давал мне совершенно чистое заключение. Это может быть чем угодно, но чего я действительно хочу, так это чтобы всё это было реальностью.

— Прошу прощения, Дюрен, я сейчас могу показаться вам странным, но… Не могли бы вы сказать мне, какой сейчас год? И в какой я стране?

— Страна? Год? Я… не слежу за годами. Думаю, мы где-то в 22 году П.П.? И, эм, у нас нет государства. Никто не правит Риверфармом, кроме главы деревни.

— Боже мой. Я действительно в другом мире.

— Что?

— Точно. Дюрен, я выгляжу… необычно для вас?

Пауза. Я почувствовал, как она медленно приблизилась. Я не мог сказать наверняка, но мне казалось, что она рассматривала меня с ног до головы.

— Ну… Ваша одежда немного странная. Необычная. На вашей рубахе странный символ в виде треугольника. Он выглядит… красочно.

Я улыбнулся, совсем чуть-чуть. То, что я слепой, означает, что моё чувство стиля немного искажено. Я знаю, что на мне шорты и футболка, очевидно, с логотипом глаза иллюминатов. Зои сказала мне, что это выглядит хорошо, но у меня есть причины сомневаться в её чувстве моды.

— Вы когда-нибудь видели что-то подобное раньше?

— Не такое яркое. Вы из знатного рода? Торговец, продающий ткани?

— Нет. Я просто слепой. И мне кажется… да, мне кажется, что я очень далеко от дома.

— Ох. Мне очень жаль.

Я пожал плечами.

— Это не ваша вина. Я думаю. Но если всё же ваша, я бы хотел получить объяснения.

— Что? Нет! Я бы никогда…

Она так легко расстраивается. Это заставило меня почувствовать себя немного виноватым.

— Простите. Это была шутка.

— Ох.

Что сказать? Обычно я хороший собеседник. Или, как минимум, я всегда могу найти, о чём поговорить, даже если это не очень хорошо воспринимают.

— Я слышал, как вы плакали. Вы в порядке?

— Я?

Я знаю, что такое румянец смущения. Судя по описаниям других людей и по тому, как я коснулся одного знакомого, который покраснел, я представлял себе так, что в этот момент лицо заливает жар. Именно так я это почувствовал, и, подозреваю, именно это сейчас и происходило с Дюрен.

— Это… Не берите в голову. Я просто была расстроена, вот и всё. Я не думала, что рядом кто-то есть.

Её голос огрубел от эмоций. Я выдержал паузу, но почему бы не развить тему? Если ничего не делать, то и ничего не получишь. Это я усвоил давно.

— Если вам не хочется говорить об этом, то это нормально. Но если хотите…

— Нет.

Я кивнул. Но я почувствовал, что она колебалась. Поэтому я ждал.

— Кое-кто меня обозвал. Вот и всё.

— Ах.

Сколько лет, столько чувств может вместиться в одно слово. Я повернулся в её сторону, и я знал, что она смотрит на меня. И тут я услышал нечто забавное.

Грохот. Урчание. Огромный желудок. И я вспомнил, что я держал в одной из рук. Я улыбнулся, даже когда почувствовал, как Дюрен сдвинулась и, предположительно, покраснела.

— Дюрен, не хотите ли вы разделить со мной этот киш?

— Вы уверены?

— Почему бы и нет? Давайте посидим и поговорим. Вы кажетесь милым человеком.

Я сел на землю. Секунду спустя я почувствовал, что кто-то сел рядом со мной. У меня не было вилки, но мне не составило труда вынуть киш из жестяного контейнера и разломить его на части. Я отдал большую часть Дюрен, несмотря на её протесты, и мы ели, сидели и разговаривали.

Так я встретил Дюрен и познакомился с другим миром. Как я уже говорил, мне бы хотелось доесть свой киш перед этим. На тот момент он был едва тёплым, но, по крайней мере, компания была приятной.

День 2

Когда я проснулся, я в который раз убедился, что нахожусь в другом мире. Я был спокоен.

Это слегка удивило Дюрен, когда она обнаружила, что я не сплю и спокойно исследую её дом. Она жила в довольно большом доме рядом с ручьём. Я пока не мог представить его целиком, но мои исследования и её описания здания дали мне ощущение, что он построен из дерева и грубого камня и тщательно залатан, дабы избежать проникновения стихий или природы. Каменный пол лишь слегка шероховат, я это чувствовал моими босыми ногами, а в единственном окне нет стекла.

Проще говоря, это средневековое здание, и, судя по тому, что Дюрен рассказала мне во время нашей вчерашней многочасовой беседы, это средневековый мир. С магией. И лишь с ограниченным пониманием технологий. Она была поражена, увидев мою трость из стекловолокна; она не уставала удивляться по поводу материала, словно он был совершенно чужд этому миру, что в некотором смысле было правдой.

Теперь я сидел за столом, чувствуя себя карликом на стуле, на который меня усадила Дюрен, пока она хлопотала на кухне. Я чувствовал запах чего-то готовящегося, похоже, она готовила яичницу. Аромат тёплого хлеба уже заполнил мои ноздри.

— Вот, мистер Лейкен. Простите, он немного подгорел.

— Пахнет вкусно. И зови меня просто Лейкен.

Я услышал и почувствовал, как передо мной поставили большую тарелку. После осторожного исследования вилкой я нашел яйца – только слегка жидковатые – и поджаренный хлеб. Да, он был слишком хрустящим, но всё было очень вкусно, о чём я и сообщил.

— Спасибо, что разрешила мне переночевать здесь. Кажется, я занял твою единственную кровать. Прошу прощения.

— Ох, нет! Ничего страшного. И мне нравится спать на улице.

— Милая обманщица.

Что ж. Думаю, это первый раз, когда я так быстро заставил кого-то замолчать. Я услышал, как она сдвинулась, прочистила горло, а потом выпалила:

— Разве ты не волнуешься?

Я вскинул бровь. Я понятия не имел, хорошо ли это выглядит, но друзья заверили меня, что да, и я влюбился в эту идею, прочитав историю, где главный герой сделал подобное с большим эффектом.

— О чём?

— Ну, ты сказал, что потерялся. Совсем один. В другом… другом мире? Как ты так спокоен?

Это заставило меня улыбнуться. Может, я и выгляжу спокойным, но я провёл большую часть прошлой ночи, пока Дюрен храпела снаружи, весь на нервах, и пытаясь подтвердить, что у меня действительно нет галлюцинаций. У меня до сих пор рука болит после всех тех раз, сколько я себе щипал.