Сперва Фриц просто отказался поверить в такую чушь. Да Сола бы никогда!..

— Вино подсказывает тебе дурные шутки, батюшка.

— Не веришь мне, спроси Агату, — огрызнулся отец, его улыбка пропала, уступив место ярости. — Да кого хочешь в деревне! Сплетникам хватило пищи для болтовни: целый год обсуждали, как ушлая девица заставила баронского сынка плясать под свою дудку и настолько загнала под каблук, что он ради нее голову в походе сложил. Благодаря молитвам покойной матери ты хоть вернулся. Ведь мог бы помереть в Аласакхине во славу мелкой шлюхи!

Агата все же смогла перебить его бешеные излияния и зачастила:

— Мне так жаль, молодой герр. Забудьте о ней. Вы вернулись и слава Богу. Отдохните с дороги, покушайте…

Фриц ее уже не слушал: стрелой метнулся к двери и вылетел на крыльцо. В голове осталась только одна мысль: он должен увидеть Солу. Посмотреть ей в глаза, услышать из ее уст рассказ о том, что произошло. Наверняка они все ее оболгали! Отец и Агата ведь ненавидят Солу, а деревенским кумушкам дай только повод полить грязью красивую девушку.

Нет, он будет верить любимой. Ведь если не доверять ей, то кому вообще в этом проклятом мире можно верить?

Подспудно Фриц понимал, что держался прошедшие годы в Святой земле только благодаря образу Солы, и если она предала… то все было напрасно. Все лишения и жертвы. От одной подобной мысли внутренности сковывал леденящий холод.

Фриц ветром пронесся через двор, расталкивая встречных и получая в ответ отборные ругательства.

— Вот возомнил о себе, побывав в Святой земле!

— Да я всегда говорил, ауэрбахов сынок задирает нос!

Вбежав в конюшню, Фриц выбрал лошадь в первом же стойле и начал седлать, путаясь от спешки в стременах. Как же хорошо, что Заксенштойфе еще в замке и можно одолжить одного из его быстрых скакунов!

Конюх, возившийся с чем-то в дальнем конце помещения, спохватился, когда Фриц уже залезал в седло.

— Эй, куда?! Тебе не разре…

Окончание фразы Фриц не слышал: вдавил пятки в бока лошади, и та сразу перешла на быструю рысь…

Путь до Грайсера пролетел для Фрица точно мутный кошмар, напомнивший о бесконечных днях в трюме. Возможно, плаванье на самом деле еще продолжается и последующие события лишь сон? О, как хочется, чтобы так оно и было!

Фриц не мог поверить, что Сола, прекрасная нежная страстная Сола, обманывала его все это время. Невозможно! В ее поцелуях не было лжи!

Наверняка герцог Сфорца заставил Солу, увез силой, ведь у простой деревенской девушки не осталось защитников. Пьянчуга-папаша мог продать дочь за полбутылки самогона. Несомненно Сола томится в плену и может надеяться лишь на своего рыцаря.

Ну, ничего, Фриц покажет старому сластолюбцу герцогу, что бывает с теми, кто покушается на чужих невест.

Судьба, хранившая Фрица в Аласакхине, помогла и сейчас: он благополучно добрался до Грайсера, лишь один раз столкнувшись с бандитами, которые оказались сущими идиотами. Перегородили дорогу бревном и вчетвером напали на вооруженного всадника. Фриц даже не стал тратить на них время, долбанул пару раз саблей плашмя и дал пятками по бокам лошади, уносясь прочь. Таким слабакам только крестьян грабить.

Грайсер — большой богатый город — в любой другой ситуации вызвал бы у Фрица интерес, но теперь ему было плевать. Проскакав по улицам, он направил лошадь на холм, где возвышался замок. Сердце ухало в груди как кузнечный молот: еще чуть-чуть и можно будет заключить Солу в объятия. Теперь уже Фриц никому ее не отдаст, защитит хоть от всего мира…

У ворот его ждало неожиданное препятствие — стражники не собирались пускать запыленного всадника на взмыленной кобыле.

Фриц подбоченился и произнес со всей возможной спесью, умышлено говоря на кеттнианском, чтобы подчеркнуть свою образованность:

— Жалкие смерды, живо пропустите меня! Я — Фридрих-Вильгельм барон фон Ауэрбах и здесь держат в плену мою невесту фройляйн Соланж. Вам лучше не стоять у меня на пути, если дорога жизнь.

Не слишком впечатленные его речью стражники недоуменно переглянулись.

— Это он про мадам Соланж что ли? — спросил один, почесывая темечко под шлемом.

— В плену? Ха! Да кто ее тут держит! — Другой мерзко хохотнул. — Скорее герцога пленили и объезжают словно жеребца. Как бы наш старик дубу не дал от такой любви.

Третий зашикал на них.

— Эй, за языками следите! Вот донесут мадам и она, даром, что из простых, а жалеть вас, олухов, не будет. Прикажет выпороть, как следует, да выгонит.

Они говорили на алиссенском, видимо, считая, что Фриц не владеет языком, и каждое слово вонзалось в сердце точно отравленный восточный кинжал. Значит, Сола уже хозяйка и в Грайсере, и в постели герцога. Не было ни пленения, ни криков «отпустите, я принадлежу другому». Сола вовсе не ждет своего рыцаря. Теперь он ей не нужен, когда есть герцог.

Туман в голове Фрица начал рассеиваться, появлялось понимание, как обстоят дела на самом деле. Как обстояли с самого начала.

— Надо прогнать этого дебила, — заявил смешливый стражник.

— Нет, лучше доложить мадам, — возразил тот, что журил товарищей за излишнею болтливость. — Мало ли, может он просто с дороги плохо выглядит, а на деле — важная птица. Мадам нас по головке не погладит, коли выставим ее друга.

Потом он почтительно обратился к Фрицу на скверном кеттнианском.

— Прошу, подождите, месье, мы сообщим о вас мадам Соланж.

Один из стражей ушел, потянулись минуты ожидания.

Фриц как за соломинку схватился за отчаянную надежду. Достаточно увидеть Солу и все разрешится! Кошмар рассеется, подобно тучам под порывами ветра. Сейчас Фриц готов был поверить в любое оправдание Солы, даже самое бредовое. Наверняка он все не так понял, конечно же, она не могла предать их любовь.

Минуты тянулись бесконечно. Фриц едва сдерживался, чтобы не начать орать на стражников, которые как ни в чем не бывало болтали, то и дело бросая на странного посетителя любопытные взгляды. Наверняка ему и Соле кости перемывают, разгильдяи! Фриц наградил стражников долгим тяжелым взглядом, и те, сникнув, замолчали. То-то же!

Наконец, вернулся посыльный и уже по его ехидной роже Фриц начал догадываться, что дело — дрянь.

— Мадам велела гнать его в шею и больше сюда не пускать, — сообщил стражник товарищам, счастливый, точно ему повысили жалование.

«Умный» стражник, впечатлившись саблей Фрица, сказал более дипломатично:

— Прошу прощения, месье, но мадам не выказала желания увидеться с вами, похоже, она вас не помнит. Вам стоит уехать и не беспокоить ее, иначе герцог может разгневаться.

Ошеломленный Фриц застыл: его мир покрылся трещинами, точно цветной витраж, и разлетелся на острые, ранящие до крови осколки.

О да, конечно, Сола не хочет видеть бывшего любовника — уже ненужный запасной вариант. Зачем ей рыцарь без титулов, пусть и добывший золото в Святой земле, если есть герцог? Да к тому же старик, который не сегодня-завтра отдаст Богу душу и оставит молодой фаворитке целое состояние.

Деньги, деньги. Всегда деньги.

Теперь, оглядываясь назад, Фриц ясно вспомнил, как Сола любила рассуждать о богатстве и том, что купила бы, раздобыв звонкие золотые монеты. Платья из тончайшего шелка. Украшения с сапфирами, которые так пошли бы к ее глазам. Ароматные благовония с востока.

И еще власть.

«Они бы все преклонялись предо мной, называли бы «госпожа» и старались угодить».

Фриц не придавал особого значения тому, что ее волновало лишь это. Да и куда ему было заметить, если, болтая, Сола ласкала его в таких местах, о которых не говорят вслух. А теперь она так же ублажает старого герцога.

Пока он как дурак плавился на жаре, голодал, рисковал каждое мгновение своей жизнью. Пока он обагрял руки кровью и пятнал душу тем, что закрывал глаза на зверства других крестоносцев. Пока хоронил друга.

Пока он проходил через Ад ради нее, Сола уже давно жила в замке и купалась в богатстве, о котором мечтала.