Наши пули уже не могли достать врагов, укрывшихся за кустами и каменными оградами. Положение казалось безвыходным. Можно было проползти только по придорожной канаве. Я приказал пленному полицейскому вынести Васко на спине. Для острастки мы продолжали стрелять в сторону жандармов, хотя понимали, что пули не достигают цели. В это время с противоположного холма послышалась стрельба. Враги, намеревавшиеся отрезать нам путь к отступлению, залегли.

— Слышите, это турецкая винтовка Доктора гремит, как пушка! — закричал я обрадованно.

Видно, Иван понял, в каком положении мы находимся, и принял правильное решение. Под прикрытием его огня мы проскочили опасную зону и как только скрылись в лесу, жандармы перестали нас преследовать. Неожиданная помощь группы Доктора дала понять врагу, что мы не одни. Да и стемнело уже.

Вскоре мы соединились с группой Доктора. Им удалось собрать достаточно продуктов. Теперь Доктор вернулся к своей основной профессии — врачеванию.

Нога у Васко распухла, из раны не останавливаясь текла кровь. Иван и Анче наскоро сделали ему перевязку, а Огнян подвел оседланного коня, который должен был заменить раненому Васко пленного полицейского.

Мы уже готовы были тронуться в путь, когда Васко снова меня позвал:

— Бай Лазар, у меня большая просьба.

— Что, опять вздумал стреляться?

Лицо парня залилось краской.

— Не смейся, бай Лазар…

Я обнял его.

— Прости, Васко. Я вовсе не смеюсь над тобой. На твоем месте я бы тоже так поступил. А теперь говори, чего ты хочешь.

— Скажи, что ты будешь делать с полицейским? Действительно, надо было что-то придумать. Если отпустить его, он расскажет все, что видел, и тогда…

— Бай Лазар, отпусти его. Он мне жизнь спас… Неплохой он человек. Если бы он хотел, то уж давно бы убежал.

Мог ли я отказать Васко в подобной просьбе?

— Хорошо, Васко, только ты скажи ему, чтобы он ничего не рассказывал.

— Ладно…

Колонна двинулась в путь. Впереди всех шагал Огнян и вел коня с Васко.

В лагерь мы прибыли поздно вечером. Первыми встретили нас бай Стоян и Марийка.

— Татко, принес халвы и красного перца? — в ее голосе звенела радость оттого, что мы вернулись, что привели коней, нагруженных всякой снедью.

— Тихо, — остановил ее бай Марин. — Васко ранен.

— Ой! — вскрикнула Марийка.

— Красного перца принес. Вот только халвы нет.

Я рассказал бай Стояну обо всем, что случилось с нами. Мы не сомневались, что назавтра жандармы двинутся по нашим следам. Нужно было перенести лагерь в другое место. В нескольких километрах отсюда, на северных склонах, я облюбовал уже одно место для запасного лагеря. Распорядившись, чтобы к рассвету все были готовы тронуться в путь, я пошел посмотреть, что делает Доктор. Около него стояли Марийка, Калина, Любка и Анна Весковы и с любопытством наблюдали, как он делает из дерева шину для ноги Васко. Покончив с шиной, Доктор принялся обрабатывать рану. Нас столпилось вокруг слишком много.

— Калина, оставайся здесь. Калина и Марийка, немедленно ложитесь спать. Как только я все закончу, вы будете дежурить, — строго проговорил Доктор.

Мне показалось, будто спал я всего каких-нибудь пять минут. Вдруг кто-то потряс меня за плечо. Я быстро вскочил на ноги. Передо мной стоял Доктор.

— Я все сделал, Лазар. Особой опасности нет, но нужно оставить его где-нибудь на квартире. Он заснул, когда я его еще перевязывал. Около него Калина и Анче.

Я огляделся. Уже рассветало. Все партизаны были на ногах, готовились в дорогу.

Через час мы уже были в новом лагере.

— Надо бы поспать, Лазар. Сегодня может быть жарко. — Бай Стоян озабоченно смотрел на меня.

— Удвой посты. Все, кто ходили вчера на операцию, пусть ложатся.

— Я уже распорядился…

Жандармы наступали тремя колоннами: две двигались по гребням, между которыми находился наш лагерь, а одна — по проходу, что вел прямо к нам.

Нас было больше ста человек. Если бы мы имели достаточно оружия, то могли бы принять бой и разбить жандармов, но у нас были только допотопные пистолеты, да и то не у всех.

Я приказал бай Стояну с группой в пять-шесть человек занять западный гребень, Доктору с другой группой — восточный, а сам с несколькими товарищами остался держать оборону в центре. Все остальные партизаны должны были уходить на запад. И Васко, разумеется, тоже. Доктор приспособил к носилкам полотнище, и четыре человека понесли раненого на руках.

Жандармы начали стрелять из пулеметов и автоматов. Наши выстрелы тонули в общем шуме, но несколько приглушенных криков свидетельствовали о том, что пули партизан летели не напрасно.

Вражеская атака захлебнулась. Тщетно офицеры кричали: «Вперед!» Жандармы прижались к земле и не двигались с места. В это время прибыли связные от бай Стояна и Доктора. Там враг, потеряв несколько человек убитыми и ранеными, тоже залег. Наступил самый удобный момент взять инициативу в свои руки. Трое наших обошли жандармов, залегших перед группой бай Стояна, и неожиданно открыли огонь. Жандармы не выдержали и побежали. В этот момент начали отходить и мы. Наши основные силы уже находились в нескольких километрах от места боя.

На гребне мы оставили в засаде несколько человек во главе с бай Стояном. Они должны были задержать врагов, а затем догнать нас. Не успели мы соединиться с основной группой, как сверху опять послышалась стрельба.

Через час от бай Стояна прибыл связной с донесением: «Потеряв несколько человек ранеными и убитыми, противник прекратил преследование и отошел».

Вечерело. После короткого привала весь отряд направился к старому лесу над селом Байлово. Здесь мы оставались в лагере до следующего вечера.

В Байлово у Васко жила тетка. Мы решили оставить его у нее, а сами продолжить путь к Чучолат Камык над Осоицами, чтобы разбить там новый лагерь. Я поручил нескольким товарищам отнести Васко к его тетке. Через час они вернулись вместе с Васко. Оказывается, тетка перепугалась и отказалась его принять.

Мы подняли носилки с раненым и быстрым шагом двинулись к месту нового лагеря. Однако с продвижением у нас не очень спорилось. Два дня боев, две бессонные ночи и голод давали себя знать. И все же к рассвету мы были у Чучолат Камык.

Короткий сон — и снова все на ногах.

Паек в этот день был совсем скудный. Никто не знал, сколько еще времени мы не сможем раздобыть еду.

Когда начало смеркаться, я отправил несколько групп за продуктами, а сам вместе с Огняном пошел в Осоицы. Нужно было связаться с бай Райко, узнать у него, как идут дела на приемном пункте у Бойчо, и увидеться с Леной.

Мы вошли в село, когда уже стемнело. Одетый в форму капитана, я шел в двух шагах впереди, а за мной под видом сторожа, держа в руках винтовку с отомкнутым штыком, двигался Огнян. На одном из перекрестков стояли несколько человек и разговаривали.

— А ну расходись! — крикнул им Огнян угрожающе, словно и в самом деле был сторожем. Я даже схватился от неожиданности за пистолет.

Люди без единого слова разошлись по своим дворам. На площади мимо нас прошли два солдата, не поприветствовав меня.

— Солдаты!

Оба неохотно приблизились ко мне.

— Почему не отдаете честь?

— Мы не заметили вас, господин…

В темноте они не разглядели звездочек на моих плечах.

— Капитан, — подсказал я.

— Мы не заметили вас, господин капитан.

— Доложите своему командиру, что я приказал посадить вас на сутки под арест.

— Слушаюсь, господин капитан, — проговорил каждый из них.

— Кто ваш командир?

— Поручик Пангоров.

— Где сейчас поручик?

— Ушел в Новоселцы, господин капитан.

— Вы свободны.

Солдаты с облегчением удалились. Капитан спросил их обо всем, кроме самого главного: как их зовут.

А «капитан», в сущности, узнал все, что ему было нужно, имена же этих солдат его совсем не интересовали.