Подготовка к этой операции шла полным ходом. Митре, я и еще пятнадцать хорошо вооруженных партизан должны были сопровождать две подводы с оружием, которые Станко обязался вывести из казармы. За три дня до этого из Софии в лагерь пришла девушка-подпольщица, чтобы связаться со Станко и Маке. В воротах ее узнали и арестовали. Товарищи успели предупредить Станко и Маке, и тем пришлось бежать. И этот наш план не осуществился. В июле в отряд пришел Миле, а несколько дней спустя — его жена Недка, получившая партизанскую кличку Лена.

В конце августа, когда в отряд прибыл военный инструктор, направленный к нам руководством зоны, Димитр Пчелинский — Филе, штаб собрался на совещание, чтобы составить план работы. Выводы были безрадостными: много хороших замыслов, но мало возможностей для их выполнения.

После долгого обсуждения мы все же наметили план операций в Ябланице, Огое и в других местах, а также приняли решение перенести базу из Дикого леса в местность Владко и возобновить усиленную военную подготовку. Нам с Митре поручили отправиться в чету «Бачо Киро», бай Стоян должен был остаться с четой «Бойчо Огнянов», Цветану и Васо, как руководителям, предстояло бывать то в одной, то в другой чете.

На совещании было решено, что штаб будет раз в месяц собираться для оценки обстановки и принятия необходимых решений.

В новом лагере мы пробыли несколько дней. Нелегко давались некоторым товарищам занятия по военному делу, но всем уже становилось ясно, что наступает новый период в нашей деятельности, когда партизанская выдержка и военная подготовка решают успех действий.

Когда мы пришли в отряд, нас поразило боевое настроение партизан, их горячее желание действовать. Таков был результат успешно проведенной операции, задуманной еще перед нашим приходом. Вот что рассказал об этом Стефчо:

— Мы связались с бай Марко и поручили ему разведать положение в сыроварне. Спустя несколько дней он сообщил, что там имеется три-четыре тонны масла и овечьего сыра и что охраняют сыроварню только четверо полицейских.

Мы туда пришли, постреляли немного, ранили одного полицейского, остальные сами сдались. Вошли в сыроварню. А там — просто чудо! Круги свежего овечьего сыра стоят один на другом. Ешь — не хочу. Я приказал каждому наесться до отвала и с собой унести кто сколько может, чтобы сыр не отправили в Германию.

Так и сделали. А потом этот сыр боком вышел. У всех начался запор. Три дня мучились. Спасибо бай Марко — послали мы к нему человека, бай Марко сбегал в аптеку, купил слабительного, и дело пошло на лад. С тех пор сыр овечий едим в меру, и только с мамалыгой, а без нее — ни-ни!

Рассказ Стефчо рассмешил нас, но самое главное в этой истории то, что теперь целый Етропольский район говорил о партизанах.

На следующий день руководство приняло решение совершить рейд в село Буново — запастись продуктами и поговорить с народом. Гетман отвел меня в сторону перед началом операции:

— Лазар, на два слова.

Я взглянул на него. Он был чем-то озабочен.

— Если эта операция окажется неудачной…

Мне было все ясно. Во что бы то ни стало надо добиться успеха.

Стефчо и Васко отправились в Софию доложить о работе отряда и связаться с Калояном, а Цветана и Васо послали в Етрополе. Группа партизан была отправлена в села, чтобы перенести муку и картошку в наш потайной склад под Бабой.

Миле, Лена, Бойчо и Здравко ушли в Буново, чтобы установить связь с местной партийной организацией и разведать обстановку перед будущей операцией.

В конце сентября в лагерь вернулась группа Миле. Она принесла подробные сведения об обстановке в Буново и привела с собой нашего Ванюшу.

Ванюша был красноармеец, попавший к немцам в плен. Техник по профессии, он работал в мастерской, где ремонтировались автомобили для немецкой армии. Ванюша так ремонтировал автомобили, что они портились вскоре после выхода из мастерской. Это, конечно, не могло продолжаться долго. Немцы бы догадались, чьих это рук дело, и расправа была бы короткой. А Ванюша еще хотел жить и воевать, поэтому бежал из лагеря. Он не знал в стране никого, но рассчитывал, что люди помогут ему. И не ошибся. В Княжево разговорился с кем-то из местных жителей и скоро оказался в отряде. Ему устроили радостную встречу — ведь он был у нас первым красноармейцем.

Ванюша оказался не только чудесным товарищем, настоящим бойцом, но и мастером «золотые руки». Он стал нашим оружейником, умел исправить любую винтовку, любой пистолет, смастерить деревянный приклад, из двух негодных револьверов сделать один годный.

В первые дни октября отряд отправился в путь. В ранцах мы несли продукты на три дня, оружие вычистили и привели в полную исправность.

На ночной привал остановились на северном склоне горы Баба. Ждали Цветана и Васо и еще две группы, посланные в села с разными заданиями. На следующий день все были в сборе. Руководство провело совещание, но, когда вечер опустился на горные хребты и ожидаемой команды «Построиться» не последовало, партизаны поняли, что и эту ночь проведут на том же месте.

Уже начало светать, когда с восточной окраины леса донеслись звуки частого ружейного огня. Первый же выстрел поднял всех на ноги.

— Отделения-я-я… в цепь! — скомандовал я.

Схватив винтовки и ранцы, люди бросились на землю.

— Без команды не стрелять! — прокричал я, оборачиваясь к залегшим партизанам, которые уже щелкали затворами.

Уверенный, что все меня услышали, я позвал Мустафу, Ножичка и Алексия. Делая перебежки и прячась за деревьями, они приблизились ко мне. А «противник» продолжал пулями сбивать буковые листья над нами.

— Проберитесь по оврагу и разведайте численность «неприятеля». Доложить через десять минут.

Все трое с винтовками в руках поползли вперед. Стрельба продолжалась уже минут десять. Но вот вернулись разведчики.

— Там никого нет, бай Лазар.

Я вышел из-за укрытия так, чтобы меня увидели все, и крикнул:

— С места не трогаться!

Затем по моему сигналу огонь «неприятеля» прекратился. Через минуту к нам с винтовками за спиной подошли Цветан, Пчелинский и Васо. На этот раз они выступили в роли нападающих.

Это учение показало, что у наших партизан крепкие нервы, что они умеют выполнять приказы, не теряют самообладания даже в сложной обстановке. Военное обучение дало свои результаты. Теперь в отряде были уже настоящие бойцы, умеющие строго и беспрекословно выполнять приказ командира.

Еще до захода солнца мы направились в Буново. Поднялись на вершину Бабы, и перед нами раскинулись горные хребты и долины, приютившиеся в складках гор села и темные леса. Спустились к Буновскому лесу и к полуночи остановились на привал в одном овраге к югу от вершины Бабы. В горах над селом у нас была условлена встреча с Бойчо, которого послали на разведку. Мы с Миле поспешили на место встречи.

Вернулись к двум часам ночи. За это время наш караул задержал угольщика по имени Ангел. Было решено не отпускать его до тех пор, пока не окружим село. Охранять задержанного оставили Мустафу и Здравко. Утром Цветан, Пчелинский, Караджа, Миле и я пошли наметить план нападения.

Остановились на одном высоком пригорке над Буново. План операции был уже уточнен, когда на полянке за лесом, где находился наш отряд, я заметил каких-то людей. Всмотрелся. За плечами у них ружья. Полицейские. Немного в стороне мы обнаружили еще двоих, на противоположном хребте — еще несколько человек. В общем их было не больше десяти — пятнадцати. Мы решили устроить засаду. К шести часам полицейские ушли, а мы спустились в овраг, к перекрестку двух дорог. Однако полицейские прошли по другому пути. Увидев, что ждать больше не имеет смысла, мы вернулись к отряду и узнали, что угольщик сумел обмануть своих сторожей, шмыгнул в кусты и исчез. Очевидно, он-то и навел полицию на наш след.

Я посмотрел на товарищей. От вчерашнего хорошего настроения не осталось и следа. Неужели придется вернуться, не сделав ничего, и отказаться от хорошо продуманной операции?