Я встретился взглядом с Гетманом. «Если эта операция окажется неудачной…» — вспомнил я.

Руководство собралось на совещание. Бойцы вокруг с нетерпением ждали нашего решения. Когда мы поднялись, все обступили нас.

— Завтра займем Буново! А теперь готовьтесь в дорогу. Здесь оставаться на ночевку нельзя!

Если бы Цветан сказал, что придется идти быстрым маршем всю ночь, никто бы не возразил. Главным было: «Завтра займем Буново!»

Все утро мы провели, наблюдая за селом. Никакого движения не заметно. К двум часам дня собрали наших людей, всего около тридцати пяти человек, и познакомили их подробно с планом операции.

Около четырех часов дня Караджа и я вошли в село. Я был одет туристом, а Караджа — в военной форме. Пятью минутами позже одно отделение под командой Миле, вооруженное винтовками, последовало за нами, чтобы, если завяжется перестрелка, прийти на помощь.

Пройдя мимо первых домов, мы с Караджой закурили и, остановив одного из местных жителей, попросили отвести нас к кмету, словно бы по важному делу. Человеку и в голову не могло прийти, что мы партизаны, он спокойно разговаривал с нами по дороге к сельской площади.

— Вот управление…

Мы втроем вошли внутрь. В коридоре я вынул пистолет и приказал нашему проводнику показать комнату кмета. Караджа должен был справиться с остальными в соседней комнате.

В комнате кмета сидели трое — писарь, секретарь и лесник. Кмет куда-то вышел.

— Руки вверх!

Все трое молча и послушно встали и подняли руки, Я наскоро объяснил, что село окружено партизанами, обыскал их и отобрал оружие. То же самое сделал и Караджа в соседней комнате. В это время к нам подошла группа Миле.

Управление было в наших руках. Спустя немного весь отряд, разбитый на несколько групп, подошел к площади перед управлением. А затем сельский глашатай начал по нашему приказу бить в барабан. Улицы мгновенно наполнились народом.

«Крестьяне-е-е! Село Буново занято партизанами-и-и! Приглашаем всех на общее собрание-е-е! Партизанский командир там произнесет ре-е-ечь! Каждое семейство пусть возьмет с собой посуду, так как партизаны будут раздавать масло и сыр!»

Все село собралось на площади. Я осмотрел людей. Женщины и молодые девушки под фартуками прятали кастрюли и миски, в которых можно отнести домой масло.

Пока Цветан произносил пламенную речь — а он был прирожденным оратором, наши ребята открыли склад сыроварни. Арестованные служащие общинного управления начали выносить кадушки с маслом и круги сыра. Вскоре наши два бойца привели арестованного кмета.

Закончив речь, Цветан сообщил, что отряд осудил предателя угольщика на смерть. А что скажет народ?

Площадь заволновалась. Все знали, что за предательство полагается расстрел. Но одно дело — понимать это и совсем другое — когда от твоего решения зависит жизнь человека.

Добр и сердечен наш народ. Вперед вышли несколько человек. Они сурово порицали предателя, но все же просили смиловаться над ним. «Бедный человек, кормит шестерых детей!» Как говорится, глас народа — глас божий, и мы решили не расстреливать угольщика: пусть на всю жизнь запомнит, что односельчане спасли его от смерти.

Усевшись на груды хвороста, партизаны из четы «Бойчо Огнянов» слушали Тодора Живкова — Янко, представителя окружного комитета партии. Собрались все, кроме часовых.

— …Битва на Курской дуге лишит фашистов возможности вести крупные наступательные действия на восточном фронте. Они вынуждены только отступать, пока не будут добиты в своем логове — Берлине.

Ось Рим — Берлин трещит по швам. «Верный» союзник немцев вышел из строя. Фашистская Италия больше не существует.

Софийские правители в смятении. Смерть царя повергла всех в панику. Среди крупной буржуазии ходят слухи, что смерть царя — дело рук немцев.

Перед Болгарией сейчас два пути: продолжать идти с Германией или порвать с ней.

Первый путь означает передачу болгарской армии и руки немецкого командования для «защиты Балкан». Он не сулит нам ничего другого, кроме физического истребления сотен тысяч болгар, превращения нашей страны в театр военных действий, и в конце концов приведет к полному военному разгрому и новой, несравненно более страшной катастрофе, нежели национальная катастрофа 1918 года.

Другой путь означает освобождение Болгарии от немецкой опеки, сохранение ее людей и национальных ресурсов, обеспечение ее свободы и независимости…

Но для этого… народ и армия должны решительно встать против управляющей страной гитлеровской агентуры и создать истинно национальное правительство…

Так говорит Георгий Димитров.

Задача, поставленная им, может быть выполнена, только если народ будет располагать своим вооруженным отрядом, пользующимся уважением и доверием масс. Таким отрядом партии и народа должен быть отряд «Чавдар». Ваша ответственность повышается потому, что отряд действует в окрестностях Софии, потому, что каждая его акция обсуждается как в регентском совете, так и в последней бедняцкой хижине. Выполняет ли отряд стоящие перед ним задачи?

Партизаны затаили дыхание. Сейчас они услышат оценку партии, суровую и правдивую, которая разрешит все сомнения, все колебания.

Янко продолжал:

— Окружной комитет считает, что отряд успешно выполняет решения первой Мургашской конференции. Его ряды значительно выросли, сохранены люди, несмотря на тяжкую и продолжительную блокаду. Расширены и укреплены связи с населением партизанского района. Правилен курс на расширение и активизирование боевой работы отряда. Нападение на етропольскую сыроварню и особенно буновская операция — отличный пример для будущей деятельности.

Сейчас не осень 1941 или 1942 года. Позади Сталинградская и Курская битвы, события, изменившие военное и политическое положение в Европе. Исходя из конкретных условий и новых требований, окружной комитет считает, что деятельность отряда пока еще недостаточно удовлетворительна. Не использован в полной мере революционный энтузиазм партизан, нарастающее недовольство населения для свершения крупных серьезных дел. А теперь, после того как партизаны и штаб выслушали оценку партии, хотелось бы услышать мнение всех, кто собрался здесь, на отрогах Мургаша.

Полтора дня продолжалась работа второй Мургашской конференции. Первым взял слово Калоян. Начальник штаба зоны был хорошо осведомлен о действиях отряда, и его мнение совпало с оценкой окружного комитета.

Потом выступили Пчелинский, Стефан Халачев, Илия Пешев, Тодор Дачев, Никола Величков и другие товарищи. Все говорили примерно одно: надо как можно скорее начать широкую наступательную боевую деятельность во всем партизанском районе.

Кто виновен во многих наших бедах? На этот вопрос был дан единодушный ответ: весь штаб целиком. Штаб страдает излишней осторожностью, даже робостью, тогда как требуется организовывать и проводить наступательные операции.

Я в своем выступлении тоже раскритиковал пассивность отрядного руководства, хотя и сам был его членом и наравне со всеми нес полную ответственность за недостаточную активность партизан. Необходимо было внести в жизнь отряда новый, боевой дух.

Все члены штаба тоже хорошо это понимали и были готовы выполнить любую задачу, которая перед нами будет поставлена.

Под конец снова слово взял Янко. От имени окружного комитета партии он сообщил о новых назначениях:

— Окружной комитет партии считает, что командиром отряда должен быть назначен… Лазар.

Я ожидал всего, только не этого. Ведь в пассивности действий отряда был виноват в значительной степени и я, как заместитель командира и секретарь партийной организации! Может быть, надо встать, прервать выступление представителя партии и сказать: «Вы ошибаетесь, товарищ!»

В этот миг сидевший рядом Стефан Халачев хлопнул меня по коленке:

— Теперь, Лазар, держись!

А Янко продолжал говорить:

— Заместителем командира — Митре, комиссаром — Велко, начальником штаба — бай Стояна, интендантом — Пешо, врачом отряда — Ивана Хариева, командиром четы «Бойчо Огнянов» — Николу Величкова, комиссаром — Косту Букованского, командиром четы «Бачо Киро» — Стефчо и комиссаром — Владимира Калайджиева. Цветан направляется на партийную работу в Софию…