— Наша мука кончается. Начинается ихняя…
Конвойный сделал вид, что не слышит.
Потом крестьяне говорили:
— Ну и женщина! Никто ее не видел с заплаканными глазами…
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
1
В первые месяцы 1943 года по решению Центрального Комитета партии был образован Главный штаб Народно-освободительной армии. Страну разделили на двенадцать оперативных зон. Это дало решительный толчок партизанскому движению.
Софийская область была включена в первую зону. В начале июня к нам прибыл начальник штаба зоны Здравко Георгиев. Выросший в семье сельского учителя, Здравко с пятнадцати лет стал членом комсомола, а спустя три года, в 1934 году, вступил в ряды партии.
Передо мной собственноручно написанная им автобиография. Так как она невелика, привожу ее полностью.
«В 1933—1934 годах состоял членом районного комитета комсомола.
В 1935 году работал в аппарате Центрального Комитета партии.
В 1936 году был секретарем районного комитета комсомола и членом окружного комитета.
В 1937—1938 годах работал инструктором Центрального Комитета комсомола.
В 1939 году был интернирован, а затем призван в армию.
Осенью 1941 года меня демобилизовали, и я сразу же перешел на нелегальное положение. Так как к тому времени у меня уже установилась связь с партийными ячейками в армии, партия поручила мне руководство работой партийных организаций в воинских частях, расположенных в Софии и Софийском округе.
В начале 1943 года меня перевели в штаб первой военно-оперативной зоны в качестве начальника штаба. Вероятно, это сделали потому, что я окончил школу офицеров запаса. На этой работе я оставался до 9 сентября 1944 года».
Эти сухо написанные строки таят в себе отчет об огромной деятельности в течение тринадцати лет, подчиненной воле и мысли партии.
Они ничего не говорят о бесчисленных случаях, когда жизнь висела на волоске, о смелости и находчивости, о тяжелых страданиях, когда узнаешь, что твоих близких, друзей и товарищей уже нет в живых, что назначенная встреча не состоится, что тебе вынесен смертный приговор.
Однажды, когда Здравко пришел в дом одного из своих друзей, хозяин встретил его с побледневшим от испуга лицом:
— Ты уже знаешь?..
— О чем?
— Что тебя приговорили к смерти…
Здравко спокойно показал на свой пистолет:
— Как ты думаешь, для чего я его ношу?
А потом он пришел к Невене:
— Нам надо повенчаться. Как мою жену, тебя не будут судить за встречу с человеком, находящимся на нелегальном положении. А иначе могут посчитать партизанской помощницей…
На следующий день священник наскоро совершил венчальный обряд в церкви в Лозенце. Потом состоялся скромный обед.
Наступили тревожные дни. Невена Драгиева арестована. Появились слухи, что она убита. Но оказалось, что счастливая случайность спасла жену Здравко. Узнал он об этом только 11 сентября 1944 года.
Итак, 9 июня 1943 года в наш лагерь возле Радиной реки прибыл начальник штаба зоны. Его привел Бойчо. Двое суток они добирались до нас из Софии. Первое, что сказал Здравко, войдя к нам, было:
— Знаете ли вы, что в школе села Чурек сложено несколько тонн шерсти для немцев?
Затем он снял куртку и выжал из нее воду.
Три месяца непрерывно шел дождь, шел утром, в полдень, вечером. Дождь превратился для нас в сущую напасть. В горах ноги тонули в грязи по щиколотку, в поле — по колено. Не было ни одного местечка, чтобы обсушиться. Дрова намокли и сильно дымили, костер разжигали редко и ненадолго, только чтобы замешать мамалыгу или сварить картошку.
Повесив сушить куртку, Здравко вынул пистолет и начал вытирать его тряпкой. Это был восьмизарядный кольт.
Я попросил Здравко показать его. Он протянул мне пистолет. Вот это оружие! Я не мог скрыть своего восхищения и зависти. И прямо заявил:
— А не подаришь ли ты мне этот пистолет? Ты ведь себе можешь достать другой?
Здравко протянул руку и засунул свой пистолет за пояс:
— У вас будет возможность достать и пистолеты и пулеметы…
Утром все партизаны уселись вокруг представителя командования зоной. После нашего доклада о состоянии отряда, о наличии оружия, о наших планах слово взял Здравко. Впрочем, он уже звался не Здравко, а Калоян. Прежде чем выйти из палатки, я спросил его:
— Какое имя тебе дать?
— Какое хочешь.
— Калоян тебе нравится?
— Нравится.
У меня был экземпляр романа Алексея Толстого «Хлеб», в котором, подчеркивая и отмечая разными знаками в определенном порядке и на разных страницах отдельные буквы, я таким шифром заносил настоящие имена наших партизан, место их рождения и новые партизанские имена. К сожалению, эта книга затерялась.
Итак, слово взял Калоян, представитель штаба, представитель партии.
В жизни мне приходилось слышать много докладов — и скучных, и интересных, но этот не забуду никогда. Калоян рассказывал о деятельности других партизанских отрядов в стране, о дерзких нападениях, о смелых подвигах, о партизанской находчивости. Затем Калоян поставил перед отрядом задачи:
— усилить связь с партийными организациями на территории отряда, учитывая, что их основной задачей должна являться помощь боевой деятельности отряда «Чавдар»;
— удвоить численный состав отряда;
— приступить к усиленной военной подготовке;
— выяснить возможности диверсий на нескольких крупных военных объектах, в том числе в макоцевском туннеле, где хранится у немцев авиационный бензин;
— начать активную боевую деятельность.
Затем Здравко сообщил нам решение штаба относительно руководства отрядом: Тоне оставался командиром, Митре — заместителем командира, бай Стоян назначался начальником штаба, Васо — комиссаром, Пешо — интендантом, Лазар — заместителем комиссара и секретарем партийной организации.
После общего собрания, которое мы назвали первой чавдарской конференцией, Калоян собрал вновь сформированный штаб.
— Тут вот у Лазара разгорелись глаза на мой кольт. Я хочу вам предложить кое-что в связи с этим.
Что же он нам предложит? Все новые партизаны у нас уже были вооружены, в основном винтовками разных систем — итальянскими, сербскими, турецкими, немецкими, манлихерками, карабинами, старинными ружьями с длинными инкрустированными стволами. Однако предполагалось увеличение численности отряда, а оружия больше не было. От наших друзей мы могли еще получить винтовку-другую или старинный револьвер с барабаном. Но это капля в море.
— У нас есть связь с товарищами, которые работали в инженерной мастерской, — продолжал Калоян. — Оттуда можно угнать грузовик с оружием, снаряжением и одеждой, которых хватит на всех вас.
Целый грузовик оружия! Об этом мы не смели и мечтать. Вот это будет операция!
Вечером мы с Васко и Стефчо пошли проводить Калояна до Чурека и поджечь склад с шерстью. Прежде чем отправиться из лагеря, Здравко предупредил нас:
— Будьте осторожны. Прежде чем мы закончим операцию с грузовиком, никаких крупных диверсий не предпринимайте.
— А как же с шерстью?
— С шерстью можно. А операция с грузовиком состоится не раньше чем через месяц.
Расставшись с Калояном, мы пошли на нашу первую диверсию. Разбили окно и проникли в помещение. Обошли все комнаты и нашли в них только два моточка пряжи, случайно зацепившиеся за порог: всю шерсть уже вывезли отсюда.
Васко, шедший позади меня, глубоко вздохнул:
— Не везет нам, бай Лазар!
Подходим к Осоицам. Штаб отряда поручил нам связаться с партийными и ремсистскими организациями в селах Осоицы, Саранцы, Макоцево и Байлово, а также разведать, как и где расположены посты, охраняющие макоцевский туннель.
Васко, который недавно пришел в отряд, должен меня связать с товарищами в Осоицах, где партийным секретарем был Райко Коцев.
Час спустя мы сидели в доме бай Райко. Он встретил нас как старых знакомых. Я с любопытством разглядывал хозяина. Высокий лоб, коротко подстриженные волосы, синие глаза, светящиеся спокойствием и уверенностью. Лицо волевое, словно высеченное из мрамора. Шерстяной свитер с высоким воротником подчеркивал ширину плеч.
