— Согласны, — закивали гости.

Вскоре мы сидели за столом, а проворные женщины начали подавать глубокие глиняные миски с фасолью и мясом. Я предупредил, что пить мы не будем, а повеселимся и без вина.

— Давайте позовем музыкантов, — предложил кто-то.

Трое музыкантов спали в соседнем доме. Я послал с хозяином одного партизана, и вскоре барабан известил все село, что свадьба продолжается.

Около меня сидело несколько пожилых мужчин. Из разговора с ними я постепенно понял, какое положение в селе. Кмет у них хороший человек, полицейские не творят зла, а члены общественной силы больше спят, чем занимаются делом.

В три часа утра мы встали из-за стола, пожелали хозяевам хорошо повеселиться, предупредив их еще раз, чтобы никто не выходил из дома, и расстались.

Здание общинной управы располагалось на площади в центре села. Там же размещался и полицейский подучасток, в котором находилось несколько блюстителей порядка.

Мы тихо подошли к зданию. Светилось только одно окно. Я оставил группу и с Васко через ворота вошел во двор управы. Остановившись на деревянных ступеньках крыльца, мы прислушались. Со второго этажа кто-то спускался вниз. Мы притаились. Показался мужчина. Он остановился во дворе, сонно зевая.

Я рукой показал Васко на мужчину. Мы бесшумно приблизились к нему, и я приставил пистолет к его спине.

— Тихо! Ты кто?

Мужчина испуганно повернулся и прошептал дрожащими губами:

— Кмет.

— Ты нам нужен. Мы партизаны. Есть полицейские в общине?

— Есть. Спят в комнате.

— Где часовые?

— Сегодня я часовой.

— Веди нас к ним.

Без всякого чувства страха или нежелания, осторожно шагая на носках, кмет направился к спальному помещению. На нарах лежали вповалку несколько полицейских. Их пистолеты висели на вешалке, а винтовки стояли у стены. Васко быстро собрал оружие и, пока я смотрел, все ли спят, подал сигнал в окно. Мгновение спустя вся группа была наверху. Разбудили полицейских. Они долго не могли понять, что произошло. Мы забрали их верхнюю одежду и сапоги и всех заперли в одной комнате, предупредив, что малейшая попытка к бегству грозит им смертью. Выставив у двери часовых, занялись обычным в таких случаях делом. В первую очередь потребовали ключ от сейфа с секретными документами. Кмет сразу же передал нам список членов общественной силы. В нем насчитывалось семнадцать фамилий. Затем, просмотрев реквизиционные списки, налоговые книги, мы завели разговор с кметом.

— Что представляют собой ваши полицейские, бай Атанас?

— Честно скажу вам, хорошие люди, насильно мобилизованные. Можете и других спросить, люди это подтвердят.

— А как насчет общественной силы?

— Я и сам в ней состою. — Бай Атанас улыбнулся.

Я послал сельского полевого сторожа с несколькими партизанами привести всех членов общественной силы, и через час одна из комнат управы заполнилась людьми. Бай Атанас оказался прав. Люди и в самом деле были хорошие, и никто в селе от них до сих пор не пострадал. Ко мне привели председателя реквизиционной комиссии. Он держался спокойно, на его лице не заметно было ни тени страха.

— Господин председатель, нужно приготовить обед для партизан, но такой, каким вы потчевали начальника околийской полиции.

— На сколько человек?

Вопрос был вполне законный, а ответить на него было не так легко и просто. Полиция ни в коем случае не должна была знать, что нас всего двенадцать человек. Поэтому я, не долго думая, заявил:

— Для ста двадцати!

Следует заметить, что с обедом не посрамились ни каменичане, ни мы. Судя по тому, сколько мы съели, сельские власти могли доложить своему начальству, что нас было не меньше шестидесяти человек.

В сельскую кооперацию свозилось сало, реквизированное у жителей. Часть этих запасов мы взяли для себя, остальное я приказал раздать населению.

Уже начало светать, село пробуждалось. Оставив у телефона бай Атанаса и одного нашего человека, знавших, что и как отвечать на различные звонки, мы вышли на площадь, которая постепенно заполнялась людьми.

На площадь прибыли и знакомые нам гости со свадьбы вместе с музыкантами, которые тут же заиграли. Весело закружилось хоро, и мы присоединились к нему.

В девять утра меня позвали в общинную управу. Бай Атанас ожидал с утра звонка начальника околийской полиции из Пирдопа. И действительно, телефон вскоре зазвонил. Я тоже прислонился ухом к трубке.

— Кто говорит?

— Кмет Каменицы.

— Как у вас там?

— Все спокойно, господин начальник.

— Слушай, кмет. Один из наших старших полицейских заметил ночью партизанскую группу, которая направилась в ваше село. Соберите всех из общественной силы, полицию, а у телефона посадите дежурного. Как только они у вас появятся, немедленно звоните! Слышите?

— Ясно, господин начальник!

— Смотри, чтобы все было сделано как надо. А то с живого шкуру спущу!

Бай Атанас медленно положил трубку и передал мне содержание разговора.

— Может, он с меня и не сдерет шкуру, а вот с должностью кмета придется распрощаться.

— Ничего, не бойся. Мы вместе решим, что тебе потом говорить. А сейчас оставайся у телефона. К тому же и начальник так приказал: нельзя отходить от телефона.

Мы рассмеялись. Я пошел на улицу — пора было начинать митинг.

Я рассказал каменичанам о наступлении Советской Армии, о создании Отечественного фронта, о задачах партизанского движения, о проведенных нами операциях. Когда я кончил, нас окружили люди, они приглашали к себе в гости отведать хлеба-соли.

Меня снова позвали в общинную управу. Опять звонил околийский начальник из Пирдопа.

— Собрал общественную силу?

— Никого нет, господин начальник. Тут у нас свадьба. Видно, они там.

— Вот я приеду и покажу вам свадьбы! — вскипел начальник. — Партизаны в любой момент могут напасть на село!

Бай Атанас успокоил его. Тот обещал позвонить еще раз. После обеда я решил выяснить по телефону обстановку в соседних селах. Бай Атанас позвонил сначала в Смолско. Там все было спокойно. Тогда я сказал ему, чтобы он связался с Байлово. Оттуда долго не отвечали, а когда наконец отозвались, лицо бай Атанаса сразу стало напряженным, тревожным. Он подозвал меня, сделав знак рукой, чтобы и я слышал. Село было блокировано, начались аресты.

— Много там полицейских? — шепнул я ему в ухо.

Он повторил вопрос, и с другого конца ему коротко ответили:

— Много.

— А арестованных?..

— Пока несколько человек, но все время приводят новых.

Нам оставалось одно: дать знать полиции, что мы заняли Каменицу. Это, возможно, отвлекло бы часть полицейских сил от Байлово. Тут опять зазвонил телефон. Я поднял трубку.

— Кто у телефона? — прогремел начальственный голос.

— Лазар, командир партизанского отряда «Чавдар».

— Отставить шутки! Говорит начальник полиции Пирдопа.

— Я вас слушаю, господин начальник. Что вам угодно?

— Кто у телефона, я спрашиваю?!

— Я же вам объяснил. Слышал, вы очень хотели с нами увидеться. Пожалуйста, мы вас ждем. Вчера вечером мы заняли село и уже надумали его покинуть, но если вы обещаете приехать, мы подождем вас немного.

Начальник полиции выругался и бросил трубку. Я позвал Васко и сказал ему, чтобы через пятнадцать минут все были готовы к выступлению. Затем мы с Кочо стали объяснять бай Атанасу, что ему говорить, когда нагрянет полиция.

Телефон снова зазвонил. Трубку поднял бай Атанас.

— Кмет, кто это сейчас шутил по телефону?

— Какие там шутки, господин начальник! Партизаны еще вчера вечером заняли село. Один сидел тут с пистолетом в руке и приказывал, что мне вам говорить. Я пытался вам дать понять кое-что, да вы не догадались. Помните, я вам сказал: все из общественной силы на свадьбе. Вам надо было догадаться…

— Ах ты сволочь! Сидишь там да загадки загадываешь! Где они сейчас?

— Колонна уже выступила из села. Но человек десять еще здесь.

— Сколько их было?