24 апреля. Ночью прошел проливной дождь. Промокшие, усталые, мы, если бы вошли в таком виде в город, вызвали бы подозрение любого полицейского. Решили подождать рассвета, пообсохнуть немного и направиться к дому Аргира, чтобы там окончательно привести себя в порядок и тогда решить, что делать дальше.

Дворик Аргира утопал в цветах. Я громко постучал в дверь. На стук вышла незнакомая молодая женщина в ночной рубашке. Она удивленно посмотрела на нас и спросила на чистом болгарском языке:

— Кого ищете?

— Хозяев… бай Аргира.

— Грека? Его сослали со всей семьей на острова. А вы кто?

— Знакомые… Приехали из Болгарии и решили его навестить… А вы здешняя?

— Мы из Старой Болгарии. Мой муж работает в полицейском управлении. Заходите в дом… Отдохните.

Новая хозяйка была, по-видимому, довольно гостеприимная особа, раз так настойчиво приглашала незнакомых людей, это как раз нам с Георгием и не понравилось, особенно после того как мы узнали, где работает ее муж. Мы извинились, сказали, что торопимся, и, пообещав зайти вечером, вышли на улицу.

«Куда теперь?» — вопрошающе взглянул на меня Георгий.

— Тут еще живет подруга моей жены.

Мы зашли в кафе. Георгий с вещами остался, а я пошел искать Пенку Пиронкову. Мы нашли ее, и она встретила нас очень приветливо. У нее мы вымылись, побрились и выгладили свою одежду. К обеду она привела Илию, старого товарища, который здесь работал в типографии газеты «Велика Болгария». Пенка и Илия дали нам на дорогу продуктов. Денег у нас было немного, но, по нашим расчетам, достаточно, чтобы добраться до Софии.

25 апреля. Еще на заре Илия вывел нас на шоссе к Смолян. Мы простились с ним и пошли дальше. Вид у нас был ничем не примечательный.

На двенадцатом километре от города неожиданно натолкнулись на полицейский пост. За одним из поворотов шоссе увидели нескольких полицейских, которые проверяли документы у идущих впереди нас путников. Мы остановились, а потом решили спуститься к реке, которая узкой лентой извивалась в двадцати шагах от дороги. В это время со стороны Ксанти показался еще один полицейский на велосипеде. Мы сняли с плеч ранцы и принялись бросать камни в омут. Он окинул нас взглядом и, оставив без внимания, проехал мимо. Все обошлось благополучно, но мы решили больше не выходить на шоссе: другая такая встреча могла бы оказаться роковой. Выбрав укромное местечко, стали ждать вечера. Но после полудня хлынул дождь, и мы отправились в путь: в такую погоду вряд ли кто стал бы следить за дорогой.

Вечером снова вышли на шоссе. Дождь то утихал, то усиливался, пока к трем часам ночи небо не очистилось от туч и не покрылось крупными яркими звездами. Надо было торопиться, чтобы затемно пройти через село Шахин.

26 апреля. Село и мост были позади, когда нас остановил резкий голос:

— Стой! Кто идет?

В двадцати шагах в тени смоковницы стоял солдат. Бежать было невозможно — пуля настигла бы нас на мосту.

Мы подошли:

— Привет!

Парень неуверенно поднес руку к козырьку:

— Вы кто такие?

— Из Ксанти. Чиновники госбезопасности. Хотим осмотреть линию Метаксаса. Машину оставили в селе. И видимо, заблудились. Где укрепления?

В это время к нам подошел разводящий и попросил показать документы. Георгий показал удостоверение, я же тщетно рылся в карманах:

— Эх, забыл в другом костюме, когда переодевался. Давайте, ребята, так: сначала перекусим, мы еще не завтракали, потом осмотрим укрепления, а затем, если этого требует ваша служба, позвоним в Ксанти. Там вам скажут, кто мы и что.

Георгий вынул из ранца баночку с душистым мармеладом:

— Угощайтесь, ребята!

Караульный отведал мармеладу и махнул рукой на нас. Мы пошли к укреплениям, но, скрывшись из виду, сразу же свернули в лес. Час спустя, сделав большой круг, вышли к старому шоссе на Дардере, а потом направились в село Лыджа, известное своими минеральными водами.

Не прошли мы и трехсот метров, как перед нами появился какой-то полицейский чин с аксельбантами верхом на красивом коне золотистой масти. Мы с Георгием остолбенели. Что делать, если он потребует документы? Единственная надежда на то, что он не обратит на нас внимания. Бежать нельзя, это возбудило бы подозрение, поэтому мы спокойным шагом направились навстречу офицеру. Приблизившись на десяток шагов, отошли в сторонку, чтобы дать ему дорогу, и любезно поздоровались:

— Доброго здоровья!

— Здравствуйте!

Полицейский окинул нас рассеянным взглядом и проехал мимо, не сказав больше ни слова. И на этот раз пронесло! Мы облегченно вздохнули. И вдруг Георгий сжал мне локоть:

— Смотри…

Навстречу нам из-за поворота показался полицейский с винтовкой за спиной. Воротник его куртки был расстегнут, в одной руке он держал фуражку, а тыльной стороной другой руки вытирал пот, обильно струившийся по лбу. По-видимому, это была охрана начальника. Нельзя было позволить ему задуматься над тем, кто мы. Мы ускорили шаг, и я еще издалека спросил:

— Почему пешком?

Георгий не дал возможности ему ответить:

— Начальство только что проехало. Говорит, что не видел края красивее этого.

— Ему легко говорить, он на лошади, — пробормотал полицейский. — Закурить нет?

Мы угостили его сигаретой, пожелали успеха в службе и продолжили путь.

Центр села Лыджа обошли стороной. Нам хотелось есть, но останавливаться было нельзя: полицейские находились поблизости.

К вечеру подошли к Златограду. Там было несколько закусочных и две гостиницы. Мы выбрали ту, что находилась на окраине города. Георгий очень устал и настаивал, чтобы хоть эту ночь поспать по-человечески.

И мы решили разыграть сценку, чтобы как-то объяснить потерю документов. Я прикинулся пьяным, навалился Георгию на плечо, а он начал втаскивать меня по лестнице на второй этаж.

Немного спустя в комнату вошел хозяин. Я лежал поперек кровати в одежде и ботинках.

— Пожалуйста, господа, ваши документы.

Георгий подал свои и принялся меня тормошить:

— Дай твое удостоверение!

Я промычал что-то нечленораздельное. Георгий начал рыться в моих карманах. Не найдя там ничего, принялся меня ругать за то, что я нализался как свинья и что из-за меня он не может лечь и выспаться как следует.

— Может, переспим эту ночь, а завтра разберемся? — спросил он хозяина.

— Нельзя. Полиция категорически запрещает. Придут проверять — наложат на меня штраф.

— Но тогда мы сами заплатим. У его отца вальцовая мельница… — начал изворачиваться Георгий.

Однако хозяин оставался непреклонным, и Георгий принялся опять меня трясти:

— Вставай, пойдем в закусочную. Может, ты там потерял удостоверение, когда расплачивался?..

Нам тут больше нечего было делать. Георгий снова взял меня за талию, и так, в обнимку, мы вышли из гостиницы.

На улице было темно. На первом же перекрестке я «протрезвел». Решили, что Георгий вернется в гостиницу и скажет, что я остался ночевать в корчме, где пил. Иначе поступить мы не могли. Наши вещи остались в гостинице, и, если за ними не вернуться, хозяин заподозрил бы неладное и известил полицию.

Всю ночь я провел под открытым небом, а рано утром мы с Георгием встретились в городской кондитерской.

27 апреля. Пока я дожидался Георгия, в кондитерскую вошло несколько парней. Они говорили громко, шумели. Я понял, что это новобранцы. Подошел к ним и незаметно вступил в разговор. Ребята должны были ехать на грузовике до Момчилграда в сопровождении подпоручика.

В это время в кондитерскую вошел Георгий. Я сказал ребятам, что мы работаем на руднике и хотим проехать в Пловдив, но у нас нет денег.

— Давайте с нами, — предложил один высокий паренек.

— А можно?

— С нами все можно!

Мы залезли на грузовик, и немного спустя подпоручик дал команду трогаться. До Момчилграда ехали без происшествий, около казармы простились с ребятами и направились в ближайшую корчму, где оставили свои ранцы. До вечера просидели в кондитерских и в парках, стараясь не попадаться никому на глаза, а когда стемнело, пошли на вокзал. Билеты взяли до Пловдива, и после полуночи перед нами засияли огоньки города.