– Что, я веду себя как ребёнок?! Потому что я он и есть!

Амалия вылетела из комнаты, громко хлопнув за собой дверью.

– Мне прилетело ни за что, кстати, – Александр скривился.

– Оставьте её, – Дирт почесал бороду. – Надо отдохнуть. Всем. Утром соберёмся.

Наёмник мягко приобнял ведьму, успокаивая её. Аваиру трясло от воспоминания, которое она всячески избегала. Ведь именно то решение о некромантии, изменило жизни всех присутствующих в комнате, раз и навсегда.

Посреди моря, медленно, без чёткого направления, плыл одинокий плот. Серая пена омывала потрескавшиеся края дерева и пропитанный солью стягивающий канат. Навязчивый мотив знакомой всем морякам песни засел в голове. Расчёсывая волосы рыбьими костями, юная сирена, умостившись на выступе, и похлопывая в такт крыльями, напевала монотонную песню:

В Его тихом море одна лишь мгла.

На мозольных руках весло.

Позади почернела лодки корма.

По течению их несло.

Тот Мечтатель искал великой Земли,

Тиной сердце Его поросло.

Наглотался сполна солёной воды.

Как сюда его занесло?

Палачами сдаются солнца лучи,

Он повыше рукав засучил.

Казалось, что может и без еды,

Лишь дожить бы до блеска свечи.

Ноги снова с утра, успел, намочил:

Днище полуразбитой текло.

Мечтатель бежал от своей тошноты,

Но он знал, что б ему помогло.

Мимо сломанных лодок об этот мир,

И в своей уже так давно,

Не хотел бы попасть на акулий пир,

Не уйти б Ему камнем на дно.

На усталой сутулости выжженных плеч,

И погоде, и всем назло,

Он стремился, плыл к достижению мечты.

Море Его берегло.

Еле тлеющий ждал сдалека Его там,

Не зная, как повезло,

Маяк молчаливо звал к берегам,

Чтоб к мерцанию света вело.

Простоял без смотрителя целый век,

Кольцо основания заросло.

И водой, что словно войска набег,

Поблёкшие камни снесло.

Долго Путника ждал, огонёк сохранил.

И не зря. Тот заметил своё.

Маяк для Него ярче солнца светил,

Дальше плыть куда? Решено.

Сколько зим, никому невдомёк, пережил,

Много времени, сил, утекло.

Осознав, что без света Он вовсе не жил:

Лишь искал, что его бы спасло.

"Только встать бы на Землю!"

Ком в горле душил,

От усилий руки свело.

То ветер, то шторм, то туман — не сломил.

Не утянуло зло.

Вот она суша. И пламя, как флаг —

Ярко-красной розой цвело.

У двери на пороге — Мечтатель-бедняк.

И сердце Его ожило.

На полу небольшая кровать и медяк,

Маяк подарит тепло.

В тихой комнате, что для души особняк,

Счастья укрыло крыло.

Мысль оставить, отравит, словно мышьяк,

Ведь покинуть так тяжело.

На великой Земле, Он будет чужак.

Пламя рядом же, веру дало.

Смотрителем быть, чтобы свет не иссяк,

Чтобы сердце покой обрело.

Отныне не знать и не видеть мрак,

И неважно, что за окном.

Там весной у подножья распустится мак.

Маяку море дар принесло.

А Мечтателю в жизни подарок — Маяк.

Один ждал, Другого вело.

Сирена оскалилась, пряча голову под накатывающими волнами. Она нырнула так глубоко, что вода скрыла её силуэт, а когда вынырнула, то вытащила на единственный камень среди бесконечной глади красноволосую девушку.

— Утопленниц-ца, пос-страдавш-шая от рук муж-щчины, за ж-шелание свободы, наш-ша с-сес-стра, — прошипела сирена.

Она повернула бездыханное и бледное тело девушки лицом к плоту. В этот миг всё вокруг потемнело, но уже через секунду яркое солнце ударило в глаза, открывая вид на водопад Бушера и прохладную реку. Амалия лежала на берегу, а над ней, поглаживая по лбу, нависла Двуликая женщина в капюшоне. Заметив, что за ней наблюдают, она ударила по воде, и та будто вскипела, обжигая кожу.

Аваира вскочила с кровати, жадно глотая воздух полной грудью. Пропитанная потом ночная рубашка и слипшиеся волосы создавали впечатление, что ведьма лежала не в постели, а посреди того самого моря из сна. Женщина сняла одежду и укуталась в накидку. Она долго смотрела в одну точку, не желая осознавать, что увидела. Синеющее лицо Амалии впечаталось в память, мелькая каждую секунду за прикрытыми веками.

Ведьма не выходила из комнаты несколько дней. Она принимала решение, которое могло изменить не только её жизнь. Пока Аваира собирала всё необходимое, её одолевали сомнения, сможет ли она пойти на столь рискованный и необратимый шаг.

Всю дорогу до Бушера ведьма чувствовала свою погибель. Она то утешала себя, что видение могло быть не скорым, то успокаивалась тем, что оно вовсе ложное, то плакала, от осознания неизбежного. Добраться к водопаду изнурённая Аваира смогла лишь глубокой ночью.

Увиденное на берегу подтвердило все её опасения. Женщина бросила равнодушный взгляд на тело Йена Грегома. Он не шевелился. Проверять, жив ли вожак, ведьма не стала. Она подняла подол платья и вытащила из воды бывшую ученицу.

Дрожащими руками, не желая терять ни секунды, Аваира достала необходимые ингредиенты. Она знала их наизусть, помнила верный порядок ещё с юного возраста. Ведьма скрупулёзно протёрла серебряный бокал на витой ножке. На самом деле подходило любое серебро, но работать с бокалом было проще всего. Она вложила в него адуляр и беломорит — лунные камни, отличавшиеся друг от друга цветом и принадлежностью, накрыла чашу ладонью, и прошептала слова очищения. Аваира вынула камни и накрыла беломоритом правый глаз Амалии, а адуляром левый.

Ведьма замерла. Она не чувствовала себя растерянной, но всего на миг ощутила ступор. Женщина тряхнула головой, пытаясь прийти в себя. Она смешала в уже пустом бокале семена мака, корень гвоздики и высушенные лепестки хризантем. Когда ступка и пестик превратили смесь практически в пыль, настала очередь для ветви кипариса.

Глубоко вдохнув, Аваира расстегнула рубашку магички. Ведьма вытерла пот со лба и подняла голову. Ей нужна была чистая слеза. Искренняя, и полная боли. Как только несколько капель упали в серебряный сосуд, женщина, рассыпая его содержимое по бездыханной грудной клетке, плавными движениями распределяла порошок ветвью кипариса. Одно круговое движение вправо, другое влево, одно вправо, другое влево…

Аваира замерла. Ничего не происходило. Она не ожидала разверзнувшихся небес, или резкого пробуждения самой дорогой для неё девушки, но определённо надеялась почувствовать, что в конце ритуала неведомый знак указал бы ей на его результат.

Ведьма вновь расплакалась. На этот короткий всплеск эмоций, что она себе позволила, ушли считанные секунды. Женщина успокаивающе обхватила себя руками. Она с силой стряхнула с ветви кипариса остатки смеси и вновь полезла в сумку. Аваира вынула те же пузырьки с ингредиентами и выставила их перед собой. Она сняла камни с глаз Амалии и вытерла подолом платья бокал.

— Достаточно, — бархатный голос холодно прервал ритуал.

Аваира вздрогнула, но не обернулась.

— Будет больно? — прошептала она.

— Ты спрашиваешь о себе, или о магичке?

Женщина вытерла лицо рукавом. Она поправила волосы и собиралась подняться.

— Оставайся на месте, — скомандовал Туман.

— Дермонд… Я узнала твой голос. Это ты проверял меня в испытании ведьм, и не ошиблась тогда. Ты встречался мне на протяжении всей жизни. И тогда я не боялась тебя.