— Верно. Но прежде почему-то тебя и близко не подпускали к делам клана.

Анариссия всего пару мгновений потратила на подготовку ответа. Пусть в её голове подобные размышления тоже имелись, но она старательно гнала их прочь. И сейчас лишь мимолётная тень сомнений скользнула по её лицу. Зачем ей знать причины, если на первом месте результат?

— Да, признаюсь, меня это тоже немного смущает, но печати все у меня. С остальным можно разобраться позже, — высказала она свою позицию.

Нойт усмехнулся, но согласился.

— Ты права. А чем таким важным занят дядя?

— Не знаю. Мы договорились встретиться вчера вечером, но разговор не состоялся. На покоях стоит защита.

— И у тебя нет никаких мыслей на этот счёт?

У самого вампира имелось не только предположение, а почти полная уверенность в том, что приманка сработала, и вскоре дядюшка начнёт выставлять условия за пленницу. Но ему необходимо было ещё раз убедиться в правильности своих выводов.

— Нойт, мы ведь теперь снова вместе, и я могу довериться тебе?

— Я чувствую, что ты готова преподнести нечто неприятное для моего самолюбия…

— Знаешь, перед тем, как мы с тобой договорились о сотрудничестве, у меня состоялся один весьма интересный разговор с отцом… — Анариссия замолчала, обдумывая, как лучше преподнести информацию. Необходимо было убедить Нойта, что вся ответственность лежит на повелителе, а она чисто случайно догадалась о задумках отца.

— Продолжай, — поторопил Нойт вампиршу.

— Я не придала тогда особого значения некоторым оговоркам, так как была занята своими проблемами, но вот сейчас, кажется, понимаю, в чём дело.

— Если есть что сказать — не тяни. Я не собираюсь испытывать своё терпение.

— Мне кажется, отец решил похитить твою жену.

— Это невозможно. Я её спрятал.

— Но подумай сам. Он постоянно куда-то исчезает, потом подолгу восстанавливает силы, отдыхает. Разве это не похоже на выслеживание?

Нойт изобразил бурную работу мысли, а потом схватился за голову:

— Но если ты права, то получается… Получается, что он вернулся с добычей?

— Нойт, я понимаю, как тебе это неприятно. Ты ведь пока связан с человечкой узами брака и считаешь поведение отца посягательством на свою собственность… Но так ведь будет лучше, — Анариссия старательно подбирала слова, боясь оттолкнуть Нойта и настроить его против себя.

— Лучше? Для кого? — резко спросил Нойт.

— Для нас. И вопрос с браком разрешится, и в глазах всего клана ты будешь оправдан по всем статьям. Месть, совершённая по всем правилам, уважается мейвинами.

— Ты намекаешь на то, что я должен буду убить дядю за то, что он убил мою жену?

— Правильно. Конечно, жертва для тебя велика, но ведь она позволит нам снова быть вместе. Она даст возможность стать тебе правителем на законном основании.

— А что получишь ты?

— Возможность быть с тобой рядом, — мурлыкнула Анариссия, прижимаясь к Нойту всем телом.

— Мне нужно подумать, — он осторожно отстранил вампиршу от себя, и ему показалось, что она даже выдохнула с облегчением.

Нойт смотрел на вампиршу и содрогался от мысли, как мог он увлечься этой лживой стервой. Трётся кошкой, а у самой от отвращения скулы сводит. А всё из-за власти. Она готова идти по трупам самых близких лишь бы добиться своего.

Анариссия улыбнулась и оглянулась на дверь. Дольше задерживаться не имеет смысла.

— Конечно, но ты должен знать, что я всегда тебя поддержу. Сейчас у меня имеются все возможности для этого.

Анариссия покинула его комнаты. Нойт вяло кивнул на прощанье, погрузившись в свои мысли.

Всё движется в соответствии с планами, но имеется небольшая загвоздочка. Если дойдёт до прямого столкновения с дядюшкой, то убить его не получится. Для этого необходимо разрушить защиту ауры. А как подобное сделать? Этот вопрос уже давно мучил Нойтенштеггера, но точного ответа на него он до сих пор так и не нашёл. Анариссия обещала помочь, но разве можно на неё полностью положиться? Вампирше выгодно избавиться от обоих конкурентов, и ещё неизвестно, кого она наметила на роль первой жертвы. Верить двуличной твари он не собирался. А вот поведение дядюшки было странным. Нойт полагал, что он сразу же будет искать с ним встречи, когда притащит инкуба к себе. Но Варлисстир почему-то не торопился. Может, игру Фаррена раскусили, и теперь повелитель раздумывает, как бы через него подобраться к Нойту? Как ни прискорбно это было признавать, но сейчас от Нойта ничего не зависело, ответы на все вопросы даст время, пусть ждать непонятно чего всегда самое трудное дело. Хорошо, что хоть самую главную заботу удалось пристроить в надёжные руки.

Как же коротышка на троне ругался, когда узнал от Нойта про услугу! Таких сочных оборотов я ещё ни разу не слышала за пределами своего мира. Да и у нас не всякий мастер лингвистики мог выстроить такие заковыристые и ёмкие цепочки. Правда, многие слова мне были совершенно не знакомы, но от этого суть не менялась. На протяжении знаменательной речи не раз вспоминали меня, вампиров в частности, но больше всего, конечно, досталось Ному. Гном после каждого нового предложения всё ниже опускал голову и всё несчастней вздыхал. Я думала даже, что Номос не вынесет позора и накинет себе петлю на шею где-нибудь в предгорном лесочке. Но всё оказалось намного банальнее.

Когда горный король выдохся, он неуклюже сполз со своего пьедестала, щёлкнул непутёвого сыночка по лбу и сказал:

— Гостья на твоей совести. Услышу хоть какие-нибудь жалобы — выпорю.

Я округлила глаза от такого обещания. Номос лишь вздохнул.

Задерживать дольше официальный приём не стали. Король попросту выскользнул в потайную дверь, оставив нас разбираться.

Я с беспокойством посмотрела на Нойта, тот вяло пожал плечами. Его не вдохновила ни проникновенная речь подгорного короля, ни наказание, обещанное Номосу, ни поспешное бегство правителя. Мне подумалось, что чего-то подобного вампир и ожидал от гномов. Это я знаю о подгорных жителях из наших сказок, где в основном вымысел, а Нойт располагает более достоверной информацией, хоть и говорит, что прежде дел с гномами не имел. Больше вампира огорчило то обстоятельство, что остаться здесь он не мог. Поэтому в свойственной ему манере, то ли с шуткой, то ли всерьёз, Нойт изобразил полупоклон в сторону гномов и сказал:

— Любезнейшие родственнички, вынужден проститься и так задержался дольше положенного. А потом добавил для меня: — Лессандра, не обижай гномов, им и так живётся несладко.

Вампир на мгновение прижал меня к себе, а потом быстро поцеловал в губы и переместился.

У гнома сразу вырвался вздох облегчения, когда Нойт исчез в портале. А мне снова стало не по себе. Всё кругом непонятное, чуждое. И никому я не нужна, по большому счёту. Как здесь жить?

Мои размышления прервали осторожным покашливанием.

— Дык пошли, чего стоять-то… — буркнул Ном, но с места не сдвинулся. И причина тому была. Возможно, он и боялся вампиров до полуобморочного состояния, но сейчас страшнее была та компания, что поджидала его у дверей. С жёнами объясняться гному очень не хотелось, однако и другого варианта он не имел. Он попыхтел, покряхтел, а потом всё-таки сделал пару шагов вперёд.

— Это мои жёны, — сказал Номос, подтолкнув меня в спину и выставляя впереди себя.

Несмотря на все мои внутренние переживания, я едва не рассмеялась в голос. Этот хитрюга пытается прикрыться мной как щитом. Только защита из меня неважная: и по габаритам я сильно проигрываю широкоплечим гномихам, и по характеру мне с ними не тягаться, а уж в противостоянии один к десяти и вовсе уступаю.

Мои выводы тут же подтвердила Домна, отодвинув меня с дороги, словно тканевую занавеску, одной рукой. Разговор со мной может и подождать, а вот разбирательство с любимым муженьком необходимо учинить сию минуту. Я не имела возражений против подобного сценария. Во-первых, мы уже как бы знакомы, во-вторых, Ном заслужил солидную дозу вразумений.