Однако формирование партии кадетов не было завершено к началу предвыборной кампании. Основные решения по вопросам идеологии, организации и тактики были приняты на ее II съезде, состоявшемся 5—11 января 1906 года. Милюков по поручению ЦК выступил на съезде с докладом о тактике{349}, в котором стремился в соответствии с уже закрепившейся за ним ролью центриста-примирителя сгладить разногласия между полярными течениями в партии, обеспечить хотя бы относительное единство.
Учитывая пожелания левого крыла, докладчик решил отделить вопрос о выборах от вопроса поведения в Думе, остававшегося неясным прежде всего потому, что Милюков не брался предсказать исход выборов для партии. Скорее всего, он просто перестраховывался, так как пассивность правых партий и организаций, бойкот выборов левыми партиями, поведение избирателей на предвыборных собраниях — всё свидетельствовало, что провал кадетов на выборах исключен. Конечно, трудно было предположить полную победу, но была велика возможность превращения кадетской партии в центральную силу оппозиции. Милюков в воспоминаниях лишь скромно заявлял, что «шансы на успех… [были] вовсе не безотрадны»{350}.
Идя навстречу правому крылу партии, Милюков четко определил, за какое государственное устройство следовало вести борьбу: Россия должна стать конституционной и парламентской монархией. Тем самым вопрос о демократической республике следовало надолго исключить из партийных задач, а также отбросить лозунг Учредительного собрания, взамен которого теперь выдвигалось требование «Думы с учредительными полномочиями». Казалось, в последнем вопросе имела место лишь словесная игра. В какой-то мере это было так, но сам отказ от требования Учредительного собрания, которое могло бы повернуть политическое развитие страны в неизвестную сторону, способствовал «притягиванию» правых к центру, чего и добивался докладчик.
Однако здесь Милюков шел на явную хитрость, ведь Учредительное собрание, приняв основополагающие законодательные акты, должно было самораспуститься, чтобы были проведены выборы в новый законодательный орган, а предсказать их результаты было еще труднее, чем верно оценить перспективы предстоявших выборов в Думу. Создание же Думы с учредительными функциями означало, что после вотирования главных законодательных актов — изменения избирательного закона и законодательного закрепления гражданских свобод, обещанных манифестом 17 октября, — Дума должна продолжить работу{351}.
Правда, на съезде и справа, и слева раздавались предложения о роспуске Думы после принятия учредительных документов, об установлении единства с социал-демократами и социалистами-революционерами и т. п. Но подавляющее большинство съезда поддержало предложения Милюкова, что дало ему возможность в заключительном слове с удовлетворением заявить: «Партия нашла сама себя, почувствовала в себе наличность коллективной мысли и воли… Это чувство солидарности и сознания каждым ценности самого факта принадлежности к большому целому явилось на съезде чувством новым, которого мы давно и нетерпеливо ждали и с восторгом приветствуем». В этих словах была определенная степень идеализации, что Милюков отлично сознавал, но стремился во что бы то ни стало хотя бы частично обеспечить единство коллективной воли партии в будущем парламенте. Доклад завершился заверением, что работа в Думе «может быть лишь частью нашей общей деятельности в целом освободительном движении»{352}.
Милюков активно участвовал в предвыборной агитации в Петербурге, доходчиво разъясняя разным категориям населения платформу своей партии. Его выступления пользовались такой популярностью, что, скажем, в Соляном городке (в этом районе до середины XIX века находились склады соли) он по настоянию избирателей общался с ними три раза — 17, 19 и 22 января 1906 года{353}.
Важнейшую роль в предвыборной борьбе, а затем во всей деятельности партии сыграл ее постоянный печатный орган — ежедневная газета «Речь», начавшая выходить 23 февраля 1906 года. Вначале газету щедро финансировал богатый железнодорожный подрядчик инженер Юлиан Борисович Бак, который значился ее издателем. Бак придерживался либеральных убеждений, не являлся членом кадетской партии, но считал ее политику соответствующей задачам прогрессивного развития России. В редакционный курс он не вмешивался. Позже газета стала настолько популярной, что окупала себя, да и Бак остыл к своему детищу. Новыми издателями газеты стали видные кадеты В. Д. Набоков и И. И. Петрункевич, редактором — Борис Осипович Харитон, который нес перед официальными властями ответственность за публикуемые материалы. Курс печатного органа определяли его фактические редакторы Милюков и Гессен, которые обозначались в рекламных объявлениях как «ближайшие сотрудники» газеты, а помогал им всё тот же опытный журналист Ганфман. В редколлегию также входили члены ЦК Август Исаакович Каминка, Александр Самойлович Изгоев, Константин Николаевич Соколов.
«Речь» официально не была связана с кадетской партией, что, между прочим, вскоре вызвало нарекание Ленина — в июне 1906 года он поставил вопрос: «Не пора ли сказать, что «Речь» есть официальный и главный орган партии? Не пора ли печатать резолюции ЦК кадетской партии?»{354}
Милюков был автором почти всех передовых статей газеты — по собственному ироническому высказыванию, «бессменным передовиком»{355}. Его материалов было так много, что они составили вскоре изданный том объемом около шестисот страниц{356}. Правда, туда были включены и наиболее важные статьи, написанные до появления «Речи», и важнейшие выступления, но основу сборника составляли именно газетные передовицы, опубликованные до июня 1906 года и фактически являвшиеся хроникой событий революции и первого российского парламентского опыта. Авторитету газеты способствовал обширный художественный и литературно-критический отдел, с которым, в частности, сотрудничали М. М. Пришвин и К. И. Чуковский{357}.
Между тем, по наблюдениям Милюкова и его соратников, к весне 1906 года предвыборная обстановка стала меняться в пользу кадетов. Страх перед революцией постепенно проходил, и недовольство существовавшим порядком вещей принимало в основном легальные формы. Во время развернувшейся на собраниях выборщиков политической агитации неизменно усиливалось звучание голосов в пользу тех, кого считали главными инициаторами созыва Думы.
В конце марта стало ясно, что на выборах в Петербурге и Москве кадеты получат большинство голосов. Милюков вспоминал, как менялся тон правительственных и правых центральных газет. Непосредственно после собраний выборщиков в обеих столицах послышались призывы к забвению прошлого и заявления, что кадеты — желанные гости в Думе, если прибудут туда не с революционными намерениями. Когда эти призывы не встретили позитивного отклика (Милюков высмеял их в нескольких передовицах «Речи»), стали раздаваться заявления, предрекавшие быстрый конец Думы, если она дискредитирует себя радикализмом.
