С 16 по 23 ноября 1918 года, непосредственно после подписания перемирия с Германией, в румынском городе Яссы происходило организованное дипломатами и военными стран Антанты совещание представителей различных антибольшевистских сил России и делегатов Добровольческой армии. Хотя Милюков считался скомпрометированным связями с германскими оккупационными властями на Украине, у послов Франции и Великобритании в Румынии Д. Сент-Олера и Д. Барклая, рассылавших приглашения, хватило рассудительности, чтобы понять, что в действительности Милюков сотрудничал не столько с немцами, сколько с украинскими единомышленниками. Сент-Олер заявил перед совещанием: «У Милюкова так много заслуг перед союзниками, что на последнее отступление мы смотрим как на отдельный эпизод, отошедший уже в прошлое. Если никто не приедет, но Милюков приедет, то наша цель будет достигнута»^{746}.

Это, разумеется, была легковесная риторика, ибо совещание созывалось как раз для того, чтобы объединить усилия антибольшевистских сил. Но сама по себе оценка французского дипломата показательна. Собираясь в Яссы, Милюков заявил: он намеревается доказывать, что навести в России порядок можно лишь в случае, «если восторжествует монархия»^{747}.

В Ясском совещании приняли участие около двух десятков российских политических и общественных деятелей от эсеров и меньшевиков до октябристов и правых монархистов, однако только Милюков был известной личностью. Дипломаты Великобритании, Франции и США появились в качестве гостей лишь на заключительном заседании.

По существу, в Яссах звучали самые общие высказывания о необходимости свержения большевистской власти. Участник совещания, бывший депутат Госдумы Владимир Иосифович Гурко, отзывался о нем весьма нелестно: «Вообще ничего более курьезного, жалкого и смешного так называемой Ясской конференции представить себе нельзя. Вырабатывали приемлемую для всех представленных общественных течений программу освобождения России. Зачем этим людям понадобилось переехать для составления этой программы из Киева в подвал русского консульства в Яссах, понять никак нельзя было. Бесцельность производимой работы, думается, сознавалась всеми. Это не мешало, однако, тому, что пускали в ход всё доступное каждому красноречие и спорили до потери голоса и изнеможения сил… Но о чем же спорили съехавшиеся в Яссах случайные представители русской общественности? Да решительно обо всём. Происходили столь типично русские бесконечные, расплывчатые споры, где не столько поочередно, сколько одновременно разрешались все вопросы, если не мироздания, то государственного строительства»^{748}. Неплодотворный характер совещания был передан верно. Задача объединения антибольшевистских сил являлась нерешаемой.

По мнению Гурко, разделяемому другими участниками встречи, Милюков представлял наиболее правый, консервативный фланг антибольшевистского движения. Если же судить по его выступлениям, то он высказывал более или менее трезвую оценку тех сил, которые в это время представляли наибольшую опасность для советской власти, однако действительно верил в успех лишь при использовании самых радикальных средств борьбы против нее. Участвуя в споре о необходимости диктаторского режима, он говорил: «Диктатура не только нужна, она уже существует. Мы находим высший вид диктатуры в виде Добровольческой армии»^{749}.

Милюков постепенно приходил к выводу, что либеральные идеи хороши для мирного, спокойного времени, однако никак не годятся для чрезвычайных условий, в которых порядок можно навести только твердой рукой. Более того, в одном из его выступлений прозвучало: «Когда пролагаются широкие исторические просеки, нет времени думать о деталях»^{750}. Так Милюков заимствовал у большевиков идею террора, заменяя лишь его окраску — вместо красного призывал к белому террору. Такая позиция встретила сопротивление (хотя и не очень активное) социалистической части участников совещания, в частности видного деятеля партии эсеров, бывшего комиссара Черноморского флота Ильи Исидоровича Фондаминского.

Особо подчеркивал Милюков необходимость государственной целостности России, отвергал какие-либо шаги, закреплявшие независимость Украины, и возможность фиксировать взаимоотношения между Украиной и Россией в договоре^{751}.

Поскольку, по мнению Милюкова, структура диктаторской власти уже существовала в форме Добровольческой армии с ее гражданскими подразделениями, именно в ней он видел основу государственного строя России. Так как с апреля 1918 года, после гибели Л. Г. Корнилова, Добровольческой армией командовал генерал А. И. Деникин, с которым у Милюкова в период его краткого пребывания в окружении Корнилова сложились деловые отношения, именно Деникина он считал наиболее подходящей кандидатурой на роль диктатора.

Позже Милюков пытался оправдать свой фактический союз с самыми правыми деятелями и организациями на Ясском совещании состоянием кадетской партии, у которой не было реальных сил, чтобы противостоять реакционерам^{752}. Но это объяснение давалось тогда, когда Милюков хотел напомнить о демократических традициях кадетов, то есть было обращено в сравнительно отдаленное прошлое. Начиная же со времени Гражданской войны он всё больше смыкался с правыми силами, считая становление диктатуры неизбежным этапом на пути возрождения России.

Если по вопросам будущего внутреннего устройства страны достигнуть договоренности не удалось, то в отношении просьб (или требований), которые следовало предъявить западным союзникам, участники Ясского совещания смогли договориться, причем заслуга в этом принадлежала Милюкову, который формулировал позиции, приемлемые для различных политических сил: борьба против большевизма; признание преемственности существования Российского государства, его территориального единства; отказ от переговоров с представителями отдельных областей страны; замена германских войск армиями Антанты и русскими соединениями; оказание помощи антибольшевистским военным формированиям, прежде всего Добровольческой армии^{753}.

Ясское совещание в резолюции заявило о необходимости получения Белым движением военной помощи от стран Антанты, высказалось за восстановление единой и неделимой России в границах 1914 года (за исключением Финляндии и Польши), непризнание странами Антанты всех государственных образований, возникших на территории бывшей Российской империи при содействии Германии и Австро-Венгрии^{754}.

Для координации действий Добровольческой армии, других антибольшевистских военных формирований и подпольных организаций на территории Советской России с политиками и военными стран Антанты совещание избрало делегацию из шести человек, в числе которых был Милюков, естественно, оказавшийся в ней самой значительной фигурой. Правда, сам Павел Николаевич опасался, что его репутация в глазах лидеров Антанты подорвана «сотрудничеством» с германскими войсками на Украине, но совещание не приняло это во внимание.

При помощи британских военно-политических представителей в Румынии делегация отправилась через Одессу, Константинополь и Рим в Париж, а затем в Лондон.

Хотя поездку профинансировала дипломатия стран Антанты, делегаты плыли на русском пароходе «Александр Михайлович», на котором по настоянию Милюкова был поднят Андреевский флаг. Море штормило, но самочувствие у Милюкова было отменное, качку он переносил легко. «Я здоров и исправно обедаю и ужинаю», — записал он в дневнике^{755}.