Такие выпады, по счастью, остаются исключением. Добротная литература о Милюкове продолжает выходить. В единственной историографической статье М. А. Бирмана определены некоторые проблемы, которые всё еще предстоит решить: оценка трудов Милюкова по истории России XX века, вклад в изучение русской культуры, в частности литературы, международные научные и общественные контакты, пребывание в заключении в 1901–1902 годах, отношение к советско-германскому договору о ненападении 1939 года{18}.
В предлагаемой читателю книге мы постараемся в меру своих сил осветить и названные вопросы. Но главная наша задача — представить читателям последовательный очерк жизни и деятельности П. Н. Милюкова во всех основных направлениях: научном, политическом, общественном, литературном. Мы попытаемся также дать представление о личной жизни П. Н. Милюкова, хотя он, решительно отделявший личные дела от общественных, изо всех сил старался, чтобы подробности того, что, по его мнению, не относилось к «публичности», оставались за семью замками.
В распоряжении исследователей жизни и деятельности П. Н. Милюкова имеется обширная база источников, как опубликованных, так и хранящихся в архивах.
Свидетельствами первого крупного этапа его деятельности — становления и развития ученого — являются его монографические труды, учебные пособия, статьи, публикации документов, рецензии, которые в огромном количестве печатались с 80-х годов XIX века до начала следующего столетия (книги продолжали выходить новыми изданиями и на протяжении XX века вплоть до наших дней). Оставив научную работу и сосредоточившись на политике, Милюков продолжал публиковать свои книги, статьи, документы. Все его сочинения, будь они собраны вместе, составили бы не один десяток томов. Разбросанные же по массе изданий (а также выпущенные отдельными книгами, сборниками, брошюрами), они исключительно важны для воссоздания основных этапов жизненного пути их автора.
Многочисленные архивные документы как сосредоточены в специальных фондах, так и разбросаны по массе других коллекций. В Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) сберегается личный фонд П. Н. Милюкова, поступивший в начале 1930-х годов в московский Центральный архив из архива Академии наук СССР и Отдела рукописных фондов Ленинградской публичной библиотеки, куда документальные материалы были переданы друзьями Милюкова после прихода большевиков к власти и его отъезда из российской столицы. Документы тайно хранились там до тех пор, пока не были случайно обнаружены. Важным дополнением к ним является фонд газеты «Руль» — центрального печатного органа Конституционно-демократической партии, выходившего под фактической редакцией Милюкова.
Личный фонд Милюкова, а также широко освещающий его деятельность фонд выходившей в Париже газеты «Последние новости» (Милюков был ее главным редактором) имеются во входящем в ГАРФ огромном документальном комплексе — сформированном в Праге Русском заграничном историческом архиве (РЗИА), представляющем собой собрание документов российских эмигрантов, проживавших в разных странах после 1917 года и исправно направлявших свою документацию в столицу Чехословакии. В мае 1945 года после освобождения Праги Красной армией архив оказался в руках сотрудников Наркомата госбезопасности СССР. Любопытно, что советские архивные бюрократы, аннотируя фонд Милюкова-эмигранта, прилагали все силы, чтобы засвидетельствовать свою «партийность», постоянно включая в названия дел обязательную кличку «белоэмигрант». Чего стоят, например, заголовки дел «Письма белоэмигрантки А. С. Милюковой мужу белоэмигранту П. Н. Милюкову» или «Антисоветские клеветнические статьи белоэмигрантов, напечатанные в белоэмигрантских газетах» (в этом деле находятся работы таких видных деятелей культуры, как Нина Берберова, Георгий Адамович, Марк Алданов, Давид Бурлюк и др., а вкупе с ними в число «антисоветских клеветников» по ошибке попал и видный большевистский чиновник, председатель Всесоюзного общества культурной связи с заграницей Александр Аросев).
Документы Милюкова разбросаны и по многим зарубежным архивам. Наиболее богатая их коллекция содержится в Библиотеке редких книг и рукописей Колумбийского университета (Нью-Йорк, США), где они входят в Бахметьевский архив русской и восточноевропейской культуры. Ценные документы хранятся также в Архиве Гуверовского института войны, революции и мира (Пало-Алто, Калифорния, США) и в одном из рукописных отделов Нью-Йоркской публичной библиотеки. Некоторые важные документы удалось обнаружить в архивах Болгарии, в частности в Научном архиве Болгарской академии наук.
Очень важны для воссоздания личности и деятельности Милюкова публикации его документов, которые появились еще в 1930-х годах в журнале «Красный архив» (они в основном были связаны с его оппозиционной деятельностью в Государственной думе Российской империи). Освещению деятельности Милюкова в качестве признанного руководителя Конституционно-демократической партии служат фундаментальные документальные публикации материалов ее съездов и конференций, Центрального комитета и заграничных групп{19}, раскрывающие, по словам ответственного редактора этих изданий В. В. Шелохаева, «прямую и обратную связь между «мозговым центром» и партийной периферией»{20}.
Одним из важнейших источников для изучения биографии П. Н. Милюкова является мемуарная литература, позволяющая взглянуть на важные исторические события и их творцов сквозь призму индивидуального восприятия, неизбежно носящего субъективный характер, но в то же время сообщающего живые детали, которые просто невозможно почерпнуть из собственно документальных материалов.
Будучи историком-профессионалом, П. Н. Милюков оставил исключительно ценные воспоминания. Писал он их на закате дней на территории вишистской Франции, которая не была непосредственно оккупирована нацистской Германией, но власти которой послушно исполняли приказы Гитлера. Вишисты не трогали Павла Николаевича, принимая во внимание его возраст и неучастие в текущей политике. Более того, пользуясь сохранением дипломатических отношений правительства Виши с США (до высадки англо-американских войск в Северной Африке в ноябре 1942 года), Милюков имел возможность поддерживать связь с коллегами на Американском континенте и посылать туда свои материалы. Однако он был отрезан от оккупированного немцами Парижа и не мог сверять текст мемуаров с материалами своей огромной парижской библиотеки. Это неизбежно вело к массе неточностей — невозможно в возрасте за 80 лет держать в памяти огромное количество событий и имен. Но в то же время такая отстраненность от документально-справочного материала превращала мемуары в источник, не окрашенный посторонними влияниями. И всё же А. В. Макушин и П. А. Трибунский, на наш взгляд, преувеличивают, утверждая, что изложение в этих мемуарах весьма часто не соответствует действительности: «Примеров столь много, что мы лишь изредка отмечаем в тексте нашей работы самые вопиющие несуразности, иначе бы исследование грозило превратиться в комментирование «Воспоминаний»{21}. Далеко не полное соответствие этого мнения истине ярче всего подтверждается тем, что сами авторы книги чуть ли не на каждой странице цитируют воспоминания Милюкова или ссылаются на них как на достоверный источник.
Заметим попутно, что мы также широко используем мемуарный труд Милюкова в качестве источника информации о его жизни, по возможности проверяя содержащиеся в нем данные и в то же время рассматривая его как исключительно важный багаж впечатлений и оценок, накопившихся в течение ряда десятилетий.
Именно такой подход к мемуарам Милюкова, как и к любому источнику личного происхождения, является, на наш взгляд, наиболее плодотворным. Корректируя в случае необходимости содержащиеся в нем фактические сведения, уточняя их хронологию на базе всего комплекса находившихся в нашем распоряжении материалов, мы стремились обратить особое внимание именно на эмоциональную, индивидуальную, ментальную сторону этих воспоминаний.
