В начале лета 1897 года Милюковы купили дом на углу улиц Сан-Стефано и Регентской, о чем Павел с гордостью сообщил С. Ф. Платонову{197}.
Их благополучию во многом способствовало отношение к Милюкову Ивана Шишманова, женатого на дочери Драгоманова Лидии Михайловне. 35-летний Шишманов был общепризнанным авторитетом в болгарской науке и общественной жизни. Получивший великолепное образование в Австрии, Германии и Швейцарии, защитивший в 1888 году докторскую диссертацию в Лейпциге, он стал одним из основателей Высшего училища, в 1889–1902 годах являлся редактором первого в стране научного периодического издания по всем гуманитарным дисциплинам «Сборник народных песен, науки и литературы». В 32 года он стал профессором всеобщей литературной и культурной истории и сравнительной литературной истории{198}.
Отнюдь не чуждый радикально-демократической политики и поддерживавший обширные контакты с представителями самых различных сфер болгарской интеллигенции, Шишманов ввел в этот круг Милюкова, способствовал углублению его интереса к стране и народу, роли Болгарии на международной арене, внутренним и внешнеполитическим схваткам из-за балканских дел. Некоторые новые связи были особенно важны.
Разобраться в хитросплетениях внутриполитического развития помогло знакомство с Александром Малиновым, в то время одним из лидеров Демократической партии, руководимой крупнейшим деятелем национального освобождения от османского гнета Петко Каравеловым. В 1903 году после смерти Каравелова 36-летний Малинов станет руководителем Демократической партии, не раз будет занимать министерские посты и возглавлять правительство.
Через Малинова Милюков познакомился с Каравеловым и его женой и личным секретарем Екатериной, получившей образование в России. Рассказывали, что это была женщина исключительно сильной воли. Когда в 1885 году началась сербо-болгарская война, сербы приближались к Софии и правительство было в панике, Екатерина села в фаэтон и поехала на прогулку по улицам, чтобы доказать, что в высших кругах царит спокойствие. В недолгой войне болгары одержали победу, а вскоре к основной части страны присоединилась ранее отделенная Восточная Румелия с центром в Пловдиве.
Однако полностью национальный вопрос решен еще не был. Отдельные территории, населенные болгарами, в частности Македония, Фракия и Добруджа, входили в состав других государств — Сербии, Греции, Румынии, Турции. В этих регионах развивалось национально-освободительное движение. Балканы всё более превращались в пороховой погреб Европы.
Общаясь с новыми знакомыми, изучая обстановку опытным взглядом историка и начинающего политика, Павел Милюков быстро понял опасность ситуации на Балканах, целиком встал на сторону национальных интересов болгарского народа и через некоторое время принял активное участие в отстаивании национально-государственных интересов Болгарии.
С неослабевающим вниманием Милюков наблюдал и за внутренним развитием Болгарии. Он тщательно изучал болгарский феномен — развитие страны, которая менее двух десятков лет назад, в 1878 году, в результате Русско-турецкой войны получила национальную независимость и шла по пути превращения в современное демократическое государство. Он проштудировал принятую Учредительным собранием Тырновскую конституцию 1879 года, предусматривавшую, что во главе страны стоит князь, однако законодательная инициатива находится в руках Народного собрания, избираемого тайным голосованием всех подданных мужского пола. Хорошо запомнив основные положения болгарской конституции и считая ее образцовым для того времени документом, Милюков в конце бурного революционного 1905 года рекомендовал премьер-министру России С. Ю. Витте: «Позовите кого-нибудь сегодня и велите перевести на русский язык бельгийскую или, еще лучше, болгарскую конституцию, завтра поднесите ее царю для подписи, а послезавтра опубликуйте»{199}.
Милюков узнал, что болгарская демократия реально рождалась в муках. Первый князь Александр Баттенберг был сброшен с престола в результате дворцового заговора, положение же нового князя Фердинанда Саксен-Кобург-Готского было вначале непрочным: в 1887–1894 годах фактическим диктатором являлся премьер-министр Стефан Стамболов, опиравшийся на созданную им Народно-либеральную партию. Милюков читал и слушал рассказы о том, как в стране возникла оппозиция, заставившая монарха считаться с собой и вынудившая его отправить премьера в отставку, как начала формироваться партийно-политическая система и развертывалась легальная межпартийная борьба, в которой принимали участие — страшно сказать — основанная на марксистских догмах Социал-демократическая партия и крестьянские деятели{200}.
С активными участниками политических битв Милюков встречался и в Высшем училище. Его коллегами стали профессора Иван Георгиев и Любомир Милетич, принимавшие активное участие в македонском движении.
Анна Сергеевна, занимавшаяся воспитанием детей, ведением домашнего хозяйства и заботами о супруге, тоже стремилась приобщиться к болгарским делам. Она стала членом местного женского общества, которым руководила Е. Каравелова, добивавшаяся равноправия женщин в общественно-политической и хозяйственной жизни{201}. Болгарский опыт пригодился Анне, когда, возвратившись на родину, она стала одной из активных участниц либерального женского движения.
Павел опасался, что его педагогическая работа осложнится из-за незнания болгарского языка, однако уже с первых лекций убедился, что студенты вполне его понимают. Объяснялось это, помимо лексического сходства, русофильскими настроениями, которые преобладали среди студенчества. Роль России в национальном освобождении страны не ставилась под сомнение, и представления о «дедушке Иване», которому болгары обязаны своей свободой, сочетались у молодежи с глубоким почтением к левому лагерю русской общественности. Существовали также и чисто практические причины, по которым русская речь была для болгарской молодежи в какой-то мере знакомой. Своих учебных пособий даже для гимназий еще не было, и приходилось пользоваться русскими книгами. В основанной в 1879 году национальной библиотеке русские издания составляли значительную часть книжного фонда. Милюков, правда, ошибался, когда писал, что в то время, когда он находился в Болгарии, библиотекой руководил кто-то из русских эмигрантов{202} — на самом деле ее директором был известный просветитель и бывший министр народного образования Райчо Каролев, но под его началом действительно работали вынужденные покинуть родину русские революционеры и оппозиционеры.
Так что выполнить данное властям обязательство не вступать в контакты с российскими революционными эмигрантами Милюков просто не мог, хотя и не разделял их народнических убеждений. В основном общение с эмигрантами происходило по необходимости — в университете, в библиотеке. И всё же Павел установил связь с Фондом вольной русской прессы[4], действовавшим за рубежом, и через жившего в Софии бывшего члена «Народной воли» Ивана Николаевича Кашинцева пожертвовал в фонд 100 франков{203}.
Со студентами очень быстро были установлены деловые отношения. Милюкова понимали, и это было главное. Обладавший немалыми языковыми способностями, он очень скоро стал понимать болгарскую речь, общался в быту по-болгарски, но продолжал читать лекции на русском, будучи убежден, что хорошая русская речь куда выигрышнее плохой болгарской. Об этом его просили и студенты, стремившиеся на его лекциях совершенствоваться и в отношении языка.
