Да пошел он. Я буду мстить во имя Захры.
— О, Лэнс. Привет. Странно видеть тебя здесь. — Голос у Захры безэмоциональный.
— Я праздную свою годовщину.
Я сохраняю невозмутимое выражение лица, несмотря на желание послать его к черту.
Все тело Захры напрягается. — Разве не считается дурным тоном праздновать то время, когда у тебя началась интрижка?
Глаза Лэнса выпучиваются. Его и без того красные щеки приобретают пурпурный оттенок.
Тепло проникает в мою грудь, когда Захра выпрямляет позвоночник и смотрит стальным взглядом. Это заставляет меня… гордиться ею. Тем, как она может противостоять другим, как она противостояла мне.
Я притягиваю ее к себе. У меня возникает искушение спрятать ее до конца ее жизни, защищая от таких идиотов, как Лэнс, которые злоупотребляют таким даром, как она.
Волна собственничества накатывает на меня из ниоткуда. Я должен быть удивлен, но я не шокирован. Я всегда был территориальным по отношению ко всему. Игрушки Деньги. Деловые предприятия. А теперь… женщина. Хотя идея новая, ощущения — нет.
Лэнс обращает свое внимание на меня.
— Мистер Кейн. Извините, что прерываю. Я не знал, что у вас с Захрой сегодня деловая встреча.
— Это не так, — предлагаю я сухим тоном.
Захра вздрагивает, когда я провожу пальцем по ее руке. Глаза Лэнса отслеживают это движение, а затем заканчивают на моей руке, прижатой к ее талии в интимном жесте.
— Что ж, извините, что вмешиваюсь в это… времяпрепровождение.
— Тогда зачем ты это сделал? — Я возражаю, сохраняя ровный голос.
Его рот открывается и снова закрывается. Я не собираюсь ждать, пока его ограниченные мозговые клетки придумают какое-нибудь жалкое оправдание.
Я машу рукой официантке. Она подходит и становится между мной и Лэнсом.
— Мистер Кейн. Могу я вам чем-то помочь? — Она сохраняет легкий и профессиональный тон.
— Я бы хотел отправить за столик этого человека бутылку Dom Perignon за мой счет.
Она сияет. — Конечно. По какому случаю мы празднуем?
— Его повышение по службе.
Официантка исчезает с широкой ухмылкой на лице.
Тело Захры застывает рядом со мной. Я ласкаю ее бедро, играя с кружевной лентой через ткань ее платья. Ее тело сливается с моим, несмотря на то, что Лэнс открыто смотрит на нас.
— Повышение по службе? — он визжит.
— До меня дошло, что ты уже много лет являешься преданным сотрудником Дримленда.
Он кивает с ухмылкой. Его глаза переходят с меня на Захру, и у меня возникает искушение заслонить ее от его взгляда. То, как он смотрит на нее, заставляет меня думать, что он верит в то, что она говорила о нем со мной.
Он такая пустая трата хорошего кислорода.
Он мне абсолютно отвратителен. — Ты официально переводишься в Шанхайский Дримленд для работы с местными Креаторами. С этой минуты.
Вся кровь отхлынула от его лица. — Шанхай? Китай?
— Похоже, у тебя есть две причины отпраздновать сегодняшний вечер. Поздравляю.
Он еще что-то бормочет. От его дискомфорта мне хочется улыбнуться, но я сдерживаюсь. Есть только один человек, который заслуживает моего ограниченного запаса, и это точно не этот дегенерат.
Я смотрю вниз на Захру, но она уже смотрит на меня. Едва заметная улыбка украшает ее губы, но ее глаза говорят мне все. Она приподнимается на цыпочки и нежно целует меня в щеку.
Ее губы приближаются к моему уху. — У тебя сегодня будет такой секс. — От ее горячего дыхания затылок становится горячим, и мне вдруг очень хочется убраться отсюда к чертовой матери.
К черту свидания в ресторанах. Они сильно переоценены и очень ограничивают. Я не уверен, о чем я думал, приводя Захру в такой ресторан, если она из тех людей, которые любят сидеть на полу и вместе поглощать еду на вынос.
Я сжимаю бедро Захры в знак признательности.
— Поздравляю с Шанхаем. Ты должен гордиться своими достижениями, Лэнс. — Она в последний раз машет Лэнсу рукой через плечо, прежде чем вернуться на свой стул.
Какая-то часть меня радуется тому, что она не улыбнулась ему. Это все мое, черт бы его побрал.
Лэнс смотрит на нее с открытым ртом. То, как он пялится на нее, вызывает у меня желание врезать ему прямо в его кривой нос.
Я хлопаю Лэнса по напряженному плечу и наклоняюсь к нему, жест кажется дружелюбным для всех остальных. — Есть причина, по которой такие мужчины, как ты, причиняют боль женщинам вроде Захры. Это не имеет никакого отношения к ней, все касается тебя и тому, чего вам сильно не хватает. — Я смотрю на него сверху вниз, не пытаясь скрыть отвращение в своих глазах.
Вся кровь отливает от его лица, и его тело сжимается само по себе. Я испытываю совершенно иное чувство удовлетворения, воздействуя на него таким образом. Я уверен, что это лишь малая часть того дискомфорта, который Захра, вероятно, испытывает в его присутствии, но я рад доставить ему это удовольствие.
Я в последний раз похлопываю его по плечу, прежде чем отвернуться.
Захра уже сидит на своем стуле. Ее расширенные глаза метаются между удаляющимся Лансом и мной. — Ты действительно отправляешь его в Шанхай?
— Это зависит от него. — Я выдвигаю свой стул и сажусь.
— Как это?
— Он может либо поехать в Шанхай, либо подать в отставку. Для меня это не имеет значения, лишь бы он убрался с моей территории.
Она схватила меня за руку. — Зачем тебе это?
Я пожимаю плечами.
— Я тебе действительно нравлюсь. — Она хлопает своими длинными ресницами.
— Я уже говорил тебе об этом раньше. — Я посылаю ей мягкую улыбку, которая в ответ только заставляет ее сиять, как чертово солнце.
Она хватает меню десертов с центра стола. — Поступки говорят громче слов.
— И о чем говорят мои поступки? — Я наклоняюсь и хватаю ее за кончик волос, притягивая к себе, так что наши рты оказываются всего в нескольких дюймах друг от друга.
— Что ты заботишься больше, чем показываешь.
Я сокращаю расстояние между нами и целую ее. — Не желай того, чего не может случиться.
Уголки ее глаз смягчаются, отражая эмоции, которых я еще не видел в ее глазах. — Все в порядке. Я буду мечтать достаточно масштабно для нас двоих.
Странное тепло, разливающееся по моим венам, быстро сменяется холодом. Это мое самое большое беспокойство в одном предложении.
34
ЗАХРА
Лэнс переезжает в Китай. Все потому, что Роуэн хотел сделать меня счастливой и помочь мне двигаться дальше. Хотя он, возможно, не сказал этого в стольких словах, его действия делают это чрезвычайно очевидным.
Если Роуэн пытается сохранить непринужденность, то у него это плохо получается. Серьезно, этот мужчина пытается заставить меня влюбиться в него? Потому что если он будет продолжать подобные проявления привязанности, я не переживу. Я уже соскальзываю на опасную территорию.
Как только водитель закрывает заднюю дверь машины, я уже вся на Роуэне. С поднятой перегородкой я чувствую себя смелой. Безрассудной. Немного опьяненная идеей того, что Роуэн может противостоять Лэнсу.
Это горячо. Он горяч. Вся эта чертова ситуация горяча.
Я задираю платье и сажусь на колени Роуэна. Его руки находят мои бедра, прижимая мою нижнюю половину к его молнии. Он крадет мой вздох своими губами.
Поцелуй с ним похож на кайф, с которого я не хочу слезать. Мир кажется ярче, когда в нем есть он, и я хочу преследовать это чувство до скончания времен. Наши языки сталкиваются, поглаживая, проверяя, надавливая.
— Это небезопасно, — бормочет он между поцелуями.
Я хватаю его ремень безопасности и пристегиваю его, что вызывает у меня смех. — Вот, пожалуйста.
Он крепче притягивает меня к себе. — Я не про себя.
— Ты слишком много думаешь. — Я провожу по линии его молнии, чувствуя, как он напрягается под моим прикосновением. Его хватка на моих бедрах усиливается.
Он с ворчанием расстегивает ремень безопасности, а затем быстро снимает пояс и брюки. Я думала, что Роуэн в спальне был сексуальным, но то, что он сидит с брюками, наполовину спущенными по бедрам, с твердым членом на заднем сиденье автомобиля — это разрушительно. Потому что под этими дорогими костюмами скрывается мужчина, который выглядит вот так. Для меня.