Она складывает руки вместе. — Ну, это не самая плохая новость.

— Как ты вообще можешь так говорить? Он солгал! — Я хватаю подушку и прижимаю ее к груди.

— Конечно. Я не оправдываю это. Но, по крайней мере, теперь тебе не нужно чувствовать вину за то, что ты интересуешься ими обоими.

— Это потому, что я больше не интересуюсь ни одним из них.

— Ну, дерьмо. Конечно, нет. Он действительно облажался.

— Я думала… Он казался… то есть… — Я не могу найти слов, чтобы описать, что я чувствую. На днях я задумалась, может ли Роуэн быть тем, в кого я могла бы влюбиться. Но после этого, я не знаю, как он рассчитывает, что я смогу его простить. Потому что, если он мог лгать мне в лицо месяцами, то что говорит о том, что он не станет лгать, когда ему это будет удобно? Я была достаточно глупа, чтобы не расспросить его с самого начала.

Лжец есть лжец, независимо от того, какое у него есть оправдание. И, честно говоря, я не могу представить, что что — то стоит того, чтобы обманывать меня так долго, как это делал он.

РОУЭН

Циничен ли я? Да.

Но боюсь ли я? Абсолютно нет.

Я докажу это Захре. Я готов выставить себя на всеобщее обозрение и быть отвергнутым, если это покажет ей, что мне не нужно прятаться за маской. Тот, кем я был рядом с ней, тот же парень, что и сегодня, и я позабочусь о том, чтобы у нее не было причин сомневаться во мне. Она — первый человек, ради которого я разрушил некоторые из своих стен. Даже мои братья не знают меня так, как она, поэтому я не собираюсь уходить, потому что она бросила мне вызов.

Я вздыхаю. Сегодняшний вечер прошел совсем не по плану. То, как Захра отреагировала на мою скрытую личность, было далеко не идеальным. Возможно, я был слишком оптимистичен в отношении возможного результата, ожидая, что она простит меня, потому что поймет, к чему я веду. Но у меня не было реальной возможности объяснить свое прошлое и то, почему я не решался с самого начала. И, честно говоря, какая-то часть меня задается вопросом, стоит ли вообще подвергать себя такому риску, рискуя, что Захра меня не простит.

Мне нужно перегруппироваться и спланировать, что делать дальше. Вместо того чтобы работать допоздна, я сворачиваюсь и иду домой, чтобы позаниматься, принять душ и быстро поужинать. К тому времени, как я падаю на кровать, уже четверть первого ночи.

Я достаю телефон и проверяю электронную почту. Типичная схема, в которую я вернулся сегодня вечером, кажется более пустой, чем обычно. Я привык к непрекращающимся сообщениям Захры и нашим разговорам перед сном обо всем на свете.

Я кладу телефон на тумбочку и включаю новости, надеясь уснуть от скуки.

Телефон вибрирует, заставляя мое сердце учащенно биться в груди в ответ. Неужели Захра пожалела о том, что сказала в моем кабинете?

Я беру телефон с тумбочки. Тяжесть давит на грудь, когда я вижу сообщение из группового чата со своими братьями.

Деклан: Отец получил собственное письмо. Оно официальное.

Вслед за этим Кэл произносит кучу ругательств.

Дерьмо. Я предчувствовал, что он что-то получил, поэтому новость не так сильно меня удивила. Меня больше интересовало, что написано в письме, потому что отношения моего отца с дедушкой были напряженными с тех пор, как умерла мама. Единственной причиной, по которой отец занял пост генерального директора после несчастного случая с дедушкой, было то, что Деклан был еще слишком молод, согласно завещанию дедушки.

Я: Ты выяснил, что там было написано?

Деклан: Пока нечего сообщить. Мы должны следить за всем, что он делает, что мы считаем не свойственным ему.

Кэл: Тебе нужен короткий или длинный список?

Деклан: Вы разговаривали?

Кэл: Он позвонил мне на прошлой неделе неожиданно.

Я: Что он сказал?

Кэл: Он спросил, не нужна ли мне помощь. МНЕ.

Кэл: Интересно, кого я должен благодарить за этот неловкий разговор? Джима, Джека или Джонни?

Деклан: Я предупреждал тебя, что случится, если ты снова выйдешь из-под контроля.

Только не это. Деклан уже заставил Кэла пройти реабилитацию во время учебы в колледже. Это стало спусковым крючком, который подтолкнул их и без того слабеющие отношения к переломному моменту. Возможно, Деклан сделал это из любви к нашему брату, но Кэл так и не смирился с этим.

Я: Он спрашивал тебя о твоем письме?

Может быть, он пытался подловить Кэла, потому что думал, что сможет выудить из него лучшие ответы. У них всегда были лучшие отношения из нас троих.

Кэл: Нет. Я не думаю, что он знает о наших.

Деклан: Пусть так и будет.

Хорошо. Одним препятствием на моем пути меньше. Мысль о возвращении в Чикаго обычно облегчает мой дискомфорт, но эта мысль только усугубляет и без того расстроенный желудок. Впервые мне кажется, что выбор уже не так прост, и я не знаю, что с этим делать.

🏰 🏰 🏰

Моя первая идея привлечь внимание Захры — через ее любовь к еде. В прошлом это уже срабатывало, так что я могу применить свою теорию на практике.

Я нахожу ее именно там, где мне нужно, в ее кабинке, без каких-либо Креаторов вокруг нас.

Она смотрит на свой компьютер, набирая текст в пустом документе.

Я бросаю бумажный пакет на ее стол. — Я пришел с извинительным ужином.

Она отодвигает пакет на угол стола, не отрывая взгляда от экрана. — Мне это неинтересно.

Она продолжает щелкать за компьютером. Я стискиваю зубы, не зная, как привлечь ее внимание, если она даже не смотрит на меня. Еда должна была как-то повлиять на нее, особенно если она голодна. Однако, похоже, это срабатывает только в том случае, если она действительно хочет моей компании.

— Как насчет кексов с извинениями, которые я испек сам? Ани дала мне свой рецепт. — Я достаю пластиковый контейнер из сумки и ставлю его ближе к ней.

Ладно, хорошо. Ани испекла их под моим присмотром, но все равно.

Она смотрит на меня. Ее глаза остаются приклеенными к моему лицу. — Ты здесь по рабочим причинам?

Я хмурюсь от холодности ее тона. — Нет.

— Тогда убирайся. Я не хочу с тобой разговаривать.

Дерьмо. Эта версия Захры — новая. Я думаю, это хуже, чем то, как она отреагировала после моих глупых комментариев о ее программе наставничества.

— По крайней мере, дайте мне шанс все объяснить. В первый раз я поступил не совсем правильно, но у меня есть причина.

— В мире нет ни одной достаточно веской причины. — Она встает, берет пакет с едой и запихивает его мне в руки. Она ставит контейнер с кексами поверх китайской еды, следя за тем, чтобы не испортить глазурь. Я не заслуживаю этой любезности, но она все равно дает мне ее, потому что она просто чертовски хороша.

Я просто испорчен — как в своих действиях, так и в своем образе мыслей.

Я ненавижу взгляд, который она посылает в мою сторону. Я больше заинтересован в том, чтобы она улыбалась, и я чувствую себя очень дерьмово из-за того, что я причина ее гнева.

Если бы только ты признался раньше…

— Захра, я не должен был лгать о Скотте. Я использовала его как способ…

Мой голос прерывается, когда она собирает свой рюкзак и выключает компьютер.

— Куда ты идешь?

Она даже не потрудилась взглянуть на меня. — Я иду домой. Может, тебе стоит сделать то же самое.

Я хочу сказать ей, что дом — это просто еще одно пустое место, которое делает меня несчастным. Но я не успеваю произнести ни слова, как она выходит из кабинки, оставляя меня стоять с пакетом, наполненным нетронутой едой на вынос, и ощущением пустоты в груди.