Захра умеет так мечтать, что я нахожу это опьяняющим. Мне хочется творить вместе с ней и создавать что-то, что воплотит ее видение в жизнь. И это само по себе пугает.

Я должен оттолкнуть ее навсегда, но мне нравится, что она думает, будто я всего лишь парень, который любит рисовать всякую ерунду. Мой псевдоним становится зависимостью, несмотря на риск сближения с ней. Но я не могу найти в себе силы назначить аниматора для работы с ней, как бы мне этого ни хотелось. Есть что-то в том, как она со мной разговаривает, что заставляет меня на некоторое время забыть свою фамилию.

Потому что она понятия не имеет, что ты ее босс.

Горькое чувство занимает место в моем животе, но я не могу найти в себе силы изменить обстоятельства и признаться, кто я. Я не чувствую себя настолько виноватым.

🏰 🏰 🏰

Профессионализм вылетает в окно, когда я приношу рисунок Скотта. Есть только одна причина потери контроля, и во всем виновата пышная задница Захры.

Я должен прочистить горло и привлечь ее внимание. Черт, я должен развернуться и прийти позже, когда она не будет раскинута на полу, печатая на своем ноутбуке с задницей, обращенной к потолку, как будто ее должен благословить сам Бог.

Тепло распространяется от моей груди к области под пряжкой ремня. Я поправляю куртку, чтобы убедиться, что ничего тревожного не заметно, но это не устраняет странное чувство, растекающееся по моему телу.

Я зову ее по имени, но ее голова продолжает покачиваться в такт тому, что играет в пластиковых наушниках.

Я сажусь на корточки, словно на мне нет брюк, которые стоят целый месяц аренды. Глаза Захры остаются закрытыми, ее губы беззвучно шевелятся в такт звучащей песне. Я не знаю, что заставляет меня выдернуть один из наушников и поднести его к уху. Через крошечный динамик играет ABBA.

Хм. Это не то, чего я ожидал.

Ее глаза открываются, и мой взгляд падает на ее приоткрытые губы. Меня тянет к ней, как мотылька к огню. Это вполне уместно, учитывая, что рядом с ней я веду себя как полный тупица, готовый рискнуть всем ради одного мгновения ее света.

То, как она смотрит на меня, искушает меня поцеловать ее снова. Что плохого в том, чтобы проверить, был ли наш первый обжигающий поцелуй случайностью? Может быть, это был результат накопившегося адреналина и жгучего желания испытать что-то запретное.

Я наклоняюсь вперед. Всего дюйм, но ощущение такое, будто я пробираюсь через цемент, чтобы приблизиться к ней.

С каких пор тебя волнует что-то запретное? Мой взгляд падает на ее губы.

Сейчас я смотрю на свою причину.

— Роуэн? — Она закрывает свой ноутбук, убивая мой момент.

Я стряхиваю с себя вожделение, встаю и протягиваю Захре руку. Она вцепляется в нее, и между нами вспыхивает энергия. Ее вдох заполняет небольшое пространство, и моя рука крепко сжимает ее, прежде чем отпустить.

Она смотрит на кожаный портфель в моих руках.

— Что это?

Я открываю его и беру рисунок.

— Вот. Мне сказали отдать это тебе.

Она вырывает его из моей руки жадными пальцами. Все ее лицо превращается во что-то другое, когда она оценивает рисунок. Ее улыбка заставляет меня чувствовать себя так, будто я смотрю прямо на солнце — прекрасное, но ослепительное. По моему телу течет жжение, начиная с шеи и заканчивая членом.

Как один ее взгляд может заставить меня почувствовать все это?

Я нахмурился. Мысль о том, что я снова потеряю контроль над собой, заставляет меня отойти подальше от Захры.

Она убирает телефон со стола и смотрит на экран.

— Все в порядке? — Я огрызаюсь.

Ее прежняя улыбка тускнеет.

— Да. Ты дружишь со Скоттом или что-то в этом роде?

Моя спина напрягается.

— А что?

— А то, что ты не похож на человека, у которого есть время на то, чтобы приносить бумаги, которые не имеют к тебе никакого отношения. Разве ты не должен быть занят или что-то в этом роде?

— Или что-то в этом роде, — усмехаюсь я.

Она закатывает глаза с улыбкой.

— Такой чувствительный.

От этого оскорбления мои кулаки сжались в кулаки.

— Ты права. У меня есть дела поважнее, чем служить твоим личным курьером. Если у Скотта не хватает смелости встретиться с тобой лицом к лицу, то это его проблема, а не моя. — Ложь легко проскальзывает мимо моих губ.

— О, конечно. Нет проблем. Я сама ему напишу.

Хотя ее улыбка — это более тусклая версия ее предыдущей улыбки, она все равно заставляет мою грудь напрячься.

Мне действительно нужно убираться отсюда. Мои глаза не отрываются от выхода, и я оставляю Захру позади, не имея ничего, кроме череды лжи, чтобы составить ей компанию.

ЗАХРА

Скотт еще не ответил на мое сообщение с благодарностью, и прошел уже целый час с тех пор, как Роуэн зашел ко мне и чуть не поцеловал меня.

И ты почти позволила ему. Может быть, дело в том, как его глаза фиксируются на моих губах. Или в том, как все мое тело неуместно нагревается, когда он подходит слишком близко.

Я пытаюсь отвлечься, работая над презентацией, но мои мысли плывут по течению. Странно, что я не разговаривала со Скоттом целый день, и я не знаю, что с этим делать. Он быстро становится первым человеком, которому я пишу утром, и последним, с кем я разговариваю перед сном.

Возможно, я понятия не имею, как он выглядит, но я знаю, что у него доброе сердце. Я доверяю своим чувствам, и в Скотте есть что-то такое, что заставляет меня продолжать попытки, независимо от того, насколько он застенчив.

Я отправляю ему текстовое сообщение со своими логинами и паролями, надеясь привлечь его внимание.

Я: Если ты прокомментируешь мои «Недавно просмотренные шоу», клянусь, я убью тебя во сне.

Я: Конечно, как только узнаю твой адрес в HP.

Я считаю секунды, которые проходят в такт биению моего сердца.

Ничего.

Я отключаю звук и бросаю телефон в один из ящиков стола, надеясь, что темные углы поглотят его целиком.

Во время обеденного перерыва я достаю телефон и нахожу несколько сообщений от Скотта.

Скотт: Если ты пытаешься выяснить мое местонахождение, советую начать с IP-адреса.

Скотт: И я не буду судить слишком строго.

Я ухмыляюсь, как дура, глядя на свой телефон.

Я: Ты точно осуждаешь.

Скотт: Я? Никогда.

Скотт: Но ты рекомендуешь «Герцог, который меня соблазнил»?

Я: Заткнись.

Скотт: Это некрасиво.

Я: Это в исследовательских целях.

Среди прочего. Я не собираюсь раскрывать свою одержимость Джулианой Де Ла Росой и телевизионными адаптациями ее книг.

Мой телефон жужжит.

Скотт: Конечно. Ты выглядишь прилежным сотрудником Дримленда.

Что-то в этом тексте заставляет мои щеки гореть.

Скотт: Не хочешь поделиться, почему у тебя в списке недавно просмотренных сохранены семнадцать версий «Гордости и предубеждения»?

Я: Считай, что это виртуальное одеяло безопасности.

Скотт: Но кому нужны семнадцать версий этого фильма?

Я: Тому же человеку, который был бы счастлив с восемнадцатью.

Скотт: Ты уникальна.

Я: Уникальность — это мое второе имя.

Скотт: А что случилось с «Невероятно нелепой»?

Мое сердце сжимается в груди, как будто Скотт обхватил его кулаком.

Я: Ты был внимателен.