В Алый дворец мы вернулись поздно. Платье и корсет выбили из меня почти все силы, но спать я легла лишь под утро, после того как с трудом смыла с себя всю краску. Тем больше была моя злость, когда Луиза закатила мне истерику и заявила, что я вообще не имела права портить ее работу. На наши крики сбежались все рядом стоящие преторианцы. Так или иначе, после этого уже никто не пытался сделать из меня чучело.

Служанки помогли лишь принять ванну и расчесать волосы. Я была настолько зла, что не позволила даже закрасить синяки. Платье, которое дала мне Анна, надевалось легко и самостоятельно. Оно не было роскошным и пышным — как раз наоборот. Утонченное, без ярких цветов и ненужных украшений и в том была его красота. Полупрозрачные, черные рукава идеально подходили под темно-синий шелк. Талию окружала черная лента, а подол опускался чуть ниже колен. Тогда же я впервые надела подарок от брата. Серебристый медальон с выпуклым узором четырехконечной звезды, между лучей которой были выгравированы синим цветом странные, не понятные, но красивые символы.

"Большой театр Нерона строился в течение всего периода правления одноименного императора. И хотя строительство принудительно закончили со смертью Нерона, автор продолжал дорабатывать его на протяжении двадцати лет" — Пешком по миру: Том 4.

Два дня они гуляли по замку, разглядывая красоты разных эпох. Спускались в подземелья, где хранились старинные, полумифические артефакты и поднимались на высоченные башни, с которых можно было руками потрогать облака, гуляли по зеленым террасам и каменным залам. Замок казался ей бесконечным, но при этом не переставал удивлять.

Этим утром они гуляли по Стеклянной Роще, где под огромным, мозаичным, стеклянным куполом выращивали тысячи цветов и трав. Солнечный свет, проходя через стекло, окрашивался в различные цвета, иногда буквально создавая радугу.

В замок она возвращалась, неся в руках пышный букет роз, что подарили ей в Стеклянной Роще и этим же букетом она решила украсить обеденный стол в тронном зале. Стол был невероятно длинным, но пустым и они сели по разные стороны от места императора во главе.

Внезапно ворота открыли и в зал вошел человек в красном, меховом одеянии и странной шляпе с зеленым пером. Он встал по левую сторону от входа, громко прокашлялся, привлекая к себе внимание, и набрал полную грудь воздуха:

— Император Гай Юлий Октавиан Деррий! Первый своего имени…

Император вошел в зал, лишь жестом руки заставив глашатая замолчать. Ребята тут же встали из-за стола и поклонились. Стук каблуков о мрамор отдавался эхом по всему залу. Сразу за императором вошли два рыцаря из Ордена Тринадцати и несколько слуг. Не успел император остановиться, как его место уже было приготовлено к трапезе. Наконец все стихло. Один из рыцарей подошел к Кристин, положив руку на меч.

— Ваше Величество, — сказал Лансер, не поднимая глаз.

Несколько секунд стояло почти гробовое молчание. Император стоял перед Лансером, смотря на того не отрываясь, после чего поднял руку.

— Оставьте нас, — коротко приказал он.

Кристин спешно кинула салфетку на стол и поспешила удалиться.

— Не Вы, — не глядя, указал на нее пальцем император. — Останьтесь.

Девушка тут же остановилась и поклонилась ему в спину. Паника накрывала ее все больше. Император взял Лансера за плечи, приподнял так, что юноша выпрямился, после чего взял его за подбородок и осмотрел синяки на обеих сторонах лица.

— Ваше Величество, я хотел попросить прощения за…

Император вновь сделал свой жест рукой, после которого Лансер мгновенно потерял дар речи.

— Я рад тебя видеть, — он крепко обнял Лансера и, отойдя, вновь взял того за плечи. — Ты возмужал.

— Ты не злишься? — Удивился юноша.

— Я злился, — кивнул он. — Злился, что ты уехал, ничего не сказав. Ты мой сын, Лансер и я, как отец, принял бы любое твое решение. К тому же я горд, что ты выбрал собственный путь.

— Но как же коронация?

— Что коронация? — Усмехнулся император. — Ты дал очень хорошую тему для сплетен на несколько лет вперед. Теперь придворным будет, чем скрасить томные вечера. Лансер, может ты, наконец, представишь мне свою гостью?

— Конечно. Отец, это Кристин Тэйн. Мы вместе поступили в Орден Света.

— Ваше Величество, — еще ниже склонившись, сказала Кристин, когда император повернулся к ней.

— Выпрямитесь, юная леди, — приказал император. — Я хочу рассмотреть Вас.

И он буквально рассматривал ее с ног до головы. Кристин чувствовала себя неуютно и, что еще хуже, смотря ему в лицо, могла понять только то, насколько это уставший человек. Она сама видела подобный взгляд в отражении на испытательном сроке, однако его лицо будто застыло в этом состоянии надолго.

В один момент он молча повернулся и сел за стол, после чего уже сели Лансер и Кристин. У девушки тряслись руки так, что столовые приборы отказывались слушаться. Несколько раз она поднимала глаза и встречалась взглядами с Лансером, который явно был удивлен ее внезапной неуклюжести. В сторону императора она и вовсе не осмеливалась посмотреть. Окончательно ее добила вилка, выскользнувшая из-под куска мяса и со звоном, отдавшимся эхом по пустому залу, свалившаяся на пол. В тот момент она не придумала ничего лучше, чем подобрать эту злосчастную вилку и продолжить есть ею.

— Кристин, — начал император, — Вы так напряжены из-за моего присутствия?

— Нет, — фальшиво улыбнулась девушка, — конечно нет…

— И Вы понимаете, что подобрали столовый прибор с пола?

— Простите, — с трудом выдавила она из себя, — я не специально.

— Я верю, — кивнул он и жестом руки приказал прислуге поменять вилку. — Вы не местная, верно?

— Да, Ваше Величество.

— И смею предположить, что Вы не высокого рода.

— Верно, — кивнула Кристин, невольно опустив голову. — Я простолюдинка.

— Вы стесняетесь этого? — Удивился император.

— Отец…

— Она сама может ответить!

— Да, — с трудом для себя признала Кристин, — иногда стесняюсь.

— Как это иногда?

— Я… — все мысли в ее голове перемешались и не хотели ее покидать. — Я не знаю.

— Вы всегда так с людьми общаетесь?

— Нет.

— То есть я не человек, по-вашему?

— Нет… То есть да… Черт! — Резко вспылила девушка, ударив себя по щекам. — Прошу прощения, я очень сильно волнуюсь.

— Так бы сразу, — улыбнулся император и откинулся в кресле. — Зачастую проще признать что-то, чем искать сотни оправданий, пытаясь казаться тем, кем не являешься.

— Я запомню, — улыбнулась Кристин. — Я не стесняюсь своего происхождения, но мне зачастую неуютно в обществе, в котором я оказалась сейчас.

— Могу представить, — кивнул император, — но не могу понять. Прошу простить, меня ждут дела. Надеюсь на следующую беседу, Кристин Тэйн.

"Первое упоминание Летнего Сада встречается еще в рукописях, датированных 122 г 3Э. Когда-то именно здесь располагались статуи языческих Богов, как символ единения их с миром. После постройки Пантеона, религиозный подчерк понемногу начал покидать это место" — Пешком по миру: Том 4.

Она стояла в небольшом зале, ожидая своего спутника, однако скучным ожидание не было. Все это время она рассматривала картины и бюсты, цветы и вазы, в которых они стояли. В один момент она поняла, что находится тут не одна. Вокруг нее стояло, по меньшей мере, шесть преторианцев, которых она уже почти не замечала. Это были очень странные люди, находившиеся почти везде, и притом их будто не было вовсе. Они не говорили, не издавали никаких звуков и не двигались. Пошел лишь третий день, но этого хватило, что бы даже она перестала их замечать.

— Ты кто? — Донесся писклявый голос снизу.

Девушка повернулась и увидела рядом с собой маленького мальчика, одетого в малюсенькие доспехи и с плащом, волочившимся по полу.