— Ноги больше твоих гладиаторов на моей арене не будет! — Заявил султан и сразу же удалился с трибуны.

За ним последовали и все остальные. Замкнул всю эту процессию Рашит, остановившись в дверном проеме.

— Прости, Хотару, я должен был тебя послушать раньше.

Хотару будто не слышал это. Он стоял у края трибуны и выпускал всю свою злость, сжимая руками каменную ограду. Мальчика давно вывели с арены, но недовольный гул толпы все еще преследовал его.

— Ты не справишься с ним, — внезапно сказала Карина. — Его сила за рамками твоего понимания.

— Что тебе известно? — прохрипел Хотару.

— Многое, — спокойно ответила девушка. — То, что тебе знать не нужно. Подари мальчику быструю смерть. Поверь, это будет милосердием для него… И для всех остальных тоже.

"Ямы — самые кровавые и жестокие бои, которые, по праву, многие относят к разновидности казни. Из ста приговоренных выйти живым имеет право только один" — Пешком по миру: Том 7.

Они долго смотрели друг на друга в полной тишине и все это время Хотару чувствовал, как он закипает внутри. Злость копилась с каждой секундой, стремясь наружу, но на выходе получился лишь продолжительный вздох.

— Зачем? — Наконец спросил он. Не до конца сформировавшийся голос превратился в подобие хрипа.

— Ты сам знаешь, — огрызнулся Монэл.

— Не знаю…

— Хватит мне врать! — Закричал Монэл и тут же бросился вперед.

Прозвучал глухой удар. Стража тут же кинулась в комнату и увидела, как мальчик, скрючившись, лежал на полу, сплевывая кровь на мрамор. Хотару вытер покрасневший кулак мокрой тряпкой и бросил ее к лицу мальчика.

— Прибери за собой. — Он повернул голову и посмотрел на переполошившихся стражников. — Вышли.

— Но господин…

— Пошли вон я сказал! — Перешел на крик Хотару. — С вами я позже поговорю.

Саре хватило только взгляда. Она тут же наполнила стакан вином и подала господину. Тем временем мальчик, наконец, отдышался и смог привстать.

— Я — человек терпеливый, — спокойно продолжил диалог Хотару, — но не смей на меня больше поднимать руку или я тебе ее оторву. Ты понимаешь, что натворил? — Монэл не ответил. — Тот человек был достоин почетной смерти на арене…

— Недавно ты хотел отправить меня на рудники, — перебил его Монэл, — потом ты хотел, чтобы я убивал. Я убиваю. Тебе мало?

— Ты за один бой получил то, за что гладиаторы годами рвут глотки и так же за день все просрал. Тебя любили, пацан, а теперь тебя никто видеть не хочет!

— Плевать мне на их любовь и желания, — усмехнулся Монэл.

— Это разговор с глухим, — развел руками Хотару. — Похоже, я ошибся, дав тебе еще один шанс и тебе правда место на рудниках. Уйди с глаз моих.

Монэл встал с колен, глянув исподлобья на Хотару, но тут же его взгляд обратился на Сару и моментально изменился. Хотару не мог не заметить этого. Мальчик фыркнул и вышел с комнаты.

Хотару долго стоял на месте, смотря ему в след, после чего уселся в свое кресло, медленно и спокойно попивая вино.

— Тебе нечего бояться, — сказал он как будто в пустоту, — ты хорошо выполняешь свою работу, но, — он повернулся, глянув на Сару, — отдай мне ключ.

Сара, как будто рефлекторно хотела соврать, но вовремя поняла, что это бессмысленно и глупо. Достав из-под платья ключ от камеры, она осторожно положила его на край стола и быстро отошла обратно к стене.

— На первый раз я это забуду. Надо пояснять что будет, если сделаешь это снова?

— Не надо. Я поняла, господин.

— Хорошо. Оставь меня…. И догони стражу — пусть вернут Монэла. Возможно, я погорячился…

Как только девушка покинула комнату, Хотару тут же достал из-под стола завернутые в ткань мечи и развернул их, разложив мягкую ткань по столу. Работа, без сомнений, была превосходной на столько, что сама по себе манила вынуть клинок из ножен. За всю жизнь он не видел ничего подобного. Предостережение Амо тоже играло сейчас злую шутку, еще больше подталкивая ухватить рукоять. Хотару медленно провел пальцем по ножнам, ощутив превосходное качество кожи. Рука зависла над рукоятью.

«— Это просто кусок железа»

Рука упала на рукоять и тут же сжалась, уже без его желания. Жар прошел от руки по всему телу. Второй рукой он ухватился за ножны и освободил клинок. Идеальное, темно-серебристое лезвие, с множеством огненно-красных гравюр на не известном ему языке, сверкнуло в лучах солнца и от рукояти вверх по лезвию как будто пробежал еле заметный язычок пламени. Жар усиливался, появилась тяжесть в груди. Вдруг ноги его подкосились в страшной судороге, постепенно сводящей все тело. Глаза заболели, словно вырываясь из глазниц. Рука не слушалась, крепко вцепившись в рукоять. Он почувствовал удар об пол, жар постепенно начал сменяться холодом, в глазах потемнело. Во тьме, лишь на миг, он увидел величественного дракона, каким изображали этих вымышленных существ художники на древних, наскальных рисунках. Огромный ящер стоял на задних лапах во весь рост, распахнув крылья.

«Я выжгу твое сердце»

Все кончилось мгновенно. Открыв глаза, он увидел над собой Монэла с мечом в руке. Нужно было быстро встать и приготовиться защищаться, но тело так до сих пор не слушалось. Мальчик глянул на него, вложил меч в ножны и аккуратно поднял Хотару с пола, усадив в его кресло.

В комнату ворвалась стража и, увидев в каком состоянии их господин, тут же бросились на мальчика.

— Стоять, — выдавил из себя Хотару. — Оставьте нас.

Это последнее, что он сейчас смог сказать. Хотару указал Монэлу на стул перед ним. Мальчик посмотрел на него, но, перед тем как сесть, наполнил вином стакан и напоил Хотару. Стояла почти гробовая тишина. Мальчик не сводил глаз со своего господина, Хотару же понимал, что нормально говорить он еще не может.

— Что за чертовщина? — Наконец спросил он, кивком показав на мечи. Мальчик пожал плечами.

— Они достались мне от мамы и с тех пор никто не смеет к ним прикасаться, кроме меня.

— А остальные…

— Умирали, — подытожил мальчик. — Одному повезло — он взялся за лезвие и отрезал себе половину ладони, но если берутся за рукоять — разжать им руку даже мне сложно. Иногда не успевал.

— То есть ты только что спас мне жизнь? — Мальчик снова пожал плечами. — Похоже теперь я твой должник…

— Ты мне ничего не должен, — уверенно ответил Монэл, — они мои и вина за них тоже на мне.

— По крайней мере на рудники я теперь тебя не могу так просто отправить.

Мальчик в голос рассмеялся, не обращая внимания на недоумевающий взгляд Хотару.

— Что смешного?

— Ты думаешь, что меня заботит это — вот что смешно. Вы все думаете одинаково, угрожаете одинаково. Пусть я и раб, но далеко не ваш и судьба моя не зависит от тебя или кого-либо еще.

— А от кого? Чей ты раб?

— Ты знаешь…

— Я не знаю, — ударил кулаком по столу Хотару.

— Знаешь, но не хочешь признавать, — мальчик придвинулся ближе и устремил свой взгляд на глаза Хотару, — скажи, как ты победил это.

— Хорошо, — выдохнул Хотару и откинулся в кресле, — начнем сначала и, возможно, я смогу тебе ответить. Ты видел лицо наставника? Точнее что от него осталось…

Мальчик усмехнулся.

— Сложно не заметить такое уродство.

— А знаешь, где он получил все эти шрамы? — мальчик отрицательно потряс головой. — Рашит говорил, что когда-то вытащил его из Ям. Именно из тех Ям, где однажды побывал ты.

— Не однажды.

— Что?

— Я был в Ямах шесть раз, — спокойно сказал мальчик, от чего по спине Хотару пробежали очень мерзкие мурашки, — и что с того?

— Забавно что ты так спокойно об этом говоришь… Тогда скажи мне, почему на тебе так мало шрамов? Почему ты не способен отбиться от моего чемпиона, но при этом с легкостью побеждаешь других гладиаторов, не слабее Агро, на арене? Почему ты шесть раз выжил в аду, но не можешь отбиться от кучки стражников? Почему ты издевался над Гнеем, но спас меня?