— Всегда есть шанс, что там живет какое-нибудь общество отвергнутых и до осколка им дела нет.

— Не напоминай об этом, прошу! — Скривился Ягоро. — Мне до сих пор иногда сниться, как та толстая тетка забирается на меня, пока я сплю.

— Так этого ведь не было.

— Моему воображению это объясни!

Они пошли по темному, хорошо сохранившему свою архитектуру, коридору без окон и дверей. Лишь на стенах кое-где можно было заметить следы от отсутствующих гобеленов и картин.

— Возвращаясь к третьему лицу — сказал Ягоро, — и, я бы хотел отметить, очень привлекательному лицу… А, ну да, совсем забыл с кем я об этом говорю… Хорошо, это можно будет назвать тренировкой.

— Что ж, это приемлемо. Что ставим?

— Раз результат от нас не зависит, предлагаю просто интерес без ставок.

— "Ритуал спора имеет обязательное правило ставки", — снова процитировал Лиан.

— А это кто сказал?

— Тоже ты.

— Что-то я слишком много говорю… Ну я, по всей видимости, соврал, чтобы получить что-то от тебя.

— То есть ты признаешься во лжи, притом что с детства ни разу не выигрывал? Твое поведение иррационально.

— А я и не говорил, что умный и учусь на своих ошибках!

— Вообще-то говорил буквально семь недель и три дня назад, если учитывать оба утверждения разом, а по отдельности…

— Избавьте меня от этого кто-нибудь! — Взвыл Ягоро. — Ну что? Пари?

— Я не против, — кивнул Лиан и пожал протянутую руку.

Лиан вновь остановился, рука нависла над рукоятью. Ягоро наполовину обнажил кинжал, пристально смотря на брата и в этот раз тот кивнул.

"Ассасины — бездушные убийцы, лишенные любых человеческих чувств путем жестоких опытов над ними в младенчестве" — Исход: сильнейшие мира сего.

Винтовая лестница для него всегда была огромным препятствием, особенно учитывая давно не молодые годы, немного лишнего веса и очень низкие ступеньки, из-за которых ноги уставали намного быстрее, чем при подъеме на обычную лестницу. Свет от жаровен в темном, узком пространстве играл с его тенью, то возвышая его до роста и ширины титана из старой сказки, то наоборот уменьшая до описания гнома, больше похожего на пивную бочку во все тех же сказках. Звон от связки ключей отдавался причудливым эхом, создавая настоящие симфонии, от которых, однако, иногда начинала болеть голова и рука сама собой падала на связку, что бы успокоить этих музыкантов. Очередной звон ключей раздался уже по его желанию. Он снял связку с пояса, и, далеко не сразу найдя нужный, вставил ключ в замок.

Вместе со свежим воздухом, сквозняком, повеявшим из верхней цитадели, внутри появилось необъяснимое чувство опасности и страха, но не успел он придать тому значение, как его рот зажала чья-то ладонь. Попытки вырваться сразу же оказались бесполезными. Холодная, даже ледяная, сталь быстро и точно прошла по горлу, не оставив времени на предсмертный испуг. Свет жизни потух почти сразу. Человек в черно-серебристом одеянии аккуратно взял на себя вес тела старика и бесшумно положил его в неосвещенном проеме.

Лиан вытер кровь с Белого и вернул его в ножны.

— Одеяние адепта, — в полголоса отметил Ягоро, — судя по виду, он из местных. След от кольца, легкая небритость, явно не из знати. Вдовец?

— На пальце красные отметины.

— Да, не заметил, — кивнул Ягоро, — значит супруга или не знает что он тут, или сама здесь же. — Ягоро залез в его глубокий карман и достал оттуда кучу разного хлама. Со второго достал лишь рисунок маленького мальчика, улыбающегося во все имеющиеся зубы. — Здесь же, — подытожил он.

— Поспешный вывод.

— В одном кармане куча хлама с крошками пищи, сам выглядит неопрятно. Следит за собой с большой неохотой, однако следит, а рисунок как новый, хотя, судя по изношенности материала, ему не менее года. Обручальное кольцо снимает только здесь и с большим трудом — крепкий брак. Учитывая, что мальчик на рисунке точно его сын, а такой человек не стал бы так бережно хранить рисунок без очень веской на то причины — мальчик умер, а семья в трауре даже спустя год. Подобные индивиды не стали бы бросать любимого человека в одиночестве, ради кучи камней, а значит семейство, в полном своем составе, нашло решение своей проблемы. И как вишенка на торте — следы от других украшений, а значит он не бедствовал, но их, в отличие от кольца, он продал или, что скорее, отдал, как и все остальное.

— Хоть и звучит это логично, но вывод все равно поспешный.

— Есть другие объяснения?

— Нет, но это не значит, что ты абсолютно прав.

— О, ну тебе вообще не угодишь!

Они быстро спускались вниз по лестнице, не издавая при этом ни единого звука. Лишь вытягивающиеся и сжимающиеся тени могли выдать их присутствие, однако кроме них на лестнице больше никого и не было. Почти у самого конца, Лиан остановил рукой Ягоро и прижал его к стене. Вскоре послышались мелкие, торопливые шажки, потом скрип и хлопок двери.

Спустились. Главный коридор вел к упомянутой, двустворчатой двери, украшенной стальным орнаментом с изображением черепа и кинжала над ним. Ягоро остановился и кивком головы указал на орнамент Лиану. Тот кивнул, бросив мимолетный взгляд на точно такую же эмблему у себя на плече. Они прошли по ответвлению и, убедившись, что в жилых комнатах никого нет, вернулись обратно к двери.

«— Я первый, — жестами сказал Лиан, — ты вправо»

Ягоро кивнул, медленно обнажив второй кинжал. Из-за двери слышалось нудное пение группы людей, больше походившее на мантру. Не успел Лиан дотронуться до двери, как пение прекратилось.

— У нас незваные гости, — послышался мужской голос изнутри и дверь скрипнула.

"Объединяющим фактором всех Темных Орденов без сомнений является поклонение Лакрии как главному или единственно важному Божеству" — Последователи смерти: Введение.

Обряд прервался и внимание всех участников, стоящих в этот момент на коленях вокруг статуи Лакрии, подобной той, что была во дворе, обратилось к двери. Человек в красной рясе с золотым орнаментом, стоящий во весь рост у ног Богини, махнул рукой и дверь приоткрыли, стоящие ближе всего к ней, адепты. Все повскакивали, хватаясь за оружие. В открывшейся двери показались два силуэта, один из которых резко вошел в дверь, убрав обнаженные кинжалы в ножны на пояснице.

— Темнейшего вам времени суток, дорогие идиоты, — заявил он и, будто насмешливо, поклонился.

Воцарилось, полное недоумением, молчание. Второй же спокойно вошел следом и встал, опершись спиной на одну из полуразрушенных колон.

— А ты, стало быть, главный? — указал Ягоро пальцем на человека в красном.

— Я некромант, — кивнул он с такой улыбкой, будто само произношение этого титула доставляло ему удовольствие.

— Нет, не похож, — помотал головой Ягоро и пошел вокруг толпы. — Поверь, я-то знаю. О, а это что? — он подошел к столу, забитому различными склянками, сосудами, книгами, сушеными травами и грибами.

— А как, по-твоему, выглядит некромант? — удивился человек в красном, плохо скрывая свое раздражение.

— Ну знаешь такой… Урод. Чтобы кости торчали, половина оголенной черепушки загорала на солнце, черви из глаз, скелеты вокруг… Ты, конечно, тоже далеко не красавчик, не пойми не правильно, но… В общем, все в таком духе — ты понял.

Ягоро начал медленно осматривать содержимое стола, под недоумевающий взгляд всех присутствующих.

— Получается некромантов ты видел только в детских страшилках на ночь. Не трогай ничего!

— Ну да, — согласился Ягоро, — настоящие то вымерли. А ты не знал? — Он взял одну из склянок со стола, за которой на пол упало еще две колбы, разбившись в дребезги о каменный пол. — Ой, прошу прощения. Надеюсь, этот фруктовый сок был не слишком дорогой.

— Это кровь нашей матери! — Вспылил некромант, явно имея ввиду под матерью — Лакрию.