Эльф обхватил мои ноги, пытаясь остановить. Я недоуменно склонил голову набок. Вцепился пальцами в его голову, поднимая с земли, отдирая от своих сапог. Швырнул прочь. Их тела были относительно легкими. Людьми я так не бросался. Тоже весело.

— Достаточно убийств.

Чей-то голос прозвучал сверху, и когда я поднял взгляд, то увидел, что эльф, очевидно старейшина, уже торопится на переговоры, соскальзывая по стволу дерева вниз. От остальных его отличало более… заросшее тело. И странная накидка на плечах. Очень короткая, ткань ее уже давно потеряла цвет, а узоры стали неразборчивыми из-за подранности.

— Ох, старик, а ты все так же долго избегаешь разговоров, — недовольно заметила Некрос.

— А ты все так же приходишь к нам с мечом.

— Значит, помнишь меня, да?

— Наша память безупречна. Чего ты ищешь здесь? Спустя столько лет.

— Мой сын. Вы должны вернуть ему рассудок.

— Для чего же? Таково твое проклятие, и быть ему нерушимым.

— Вот как, — Некрос вздохнула и оперлась на рукоять меча, вонзенного в землю. — Ты же понимаешь, что я могу уничтожить Аргард? Любой демон может. Всеотец давно перестал приглядывать за вами так же пристально, как делал это раньше.

— Понимаю. Мы все это знаем. Поэтому и позвали ее. Она обещала защитить. Даже от таких, как ты, пусть вы и подобны по природе своей.

Я вновь почувствовал нехороший укол. Грифон чуял опасность.

— Слушай, Некрос…

— Молчи, малыш, — демонесса остановила меня жестом руки. — Мне плевать, кого позвал этот обмудок. Я должна вернуть сыну его рассудок. Или узнать, как это сделать.

Я закусил губу. Пожал плечами. Все, что оставалось делать, дать Некрос придерживаться собственного плана. Нет смысла сообщать о том, какого масштаба угроза сейчас нависает над нами.

— Уходи, Рена, — приказал эльф. — Тебе не одолеть нашу покровительницу. И не испугать меня настолько, чтобы я решился нарушить правила проклятия, которое наложил когда-то.

— Наложил ты его весьма дерьмово. Я легко избежала смерти.

— Всего лишь ценой смерти другой части своей души, да? — эльф изучающе обошел Некрос. — Ты была тем демоном, чья душа состояла из двух половин. Одна из них — ты, Рена. Другая… Ее звали Марьей. Верно говорю?

— О да, верно. Ты прав, я позволила инквизиторам убить ее. Но знаешь, в чем ты не прав?

— Просвети.

— Не стоит давить на больное другим.

Прежде, чем я успел сделать хоть что-то, Некрос одним резким движением обрубила старейшине ноги. Еще один проблеск клинка — и разрез поперек живота. Демонесса усмехнулась, наблюдая, как разваливается на части эльф.

— А твоя душа… должно быть, в голове? — Рена подошла к лежащему, истекающему кровью старейшине.

Каблук ее сапога уперся туда, где у людей лоб. Мгновение, и звонкий хруст проломленной коры.

Души эльфов похожи на людские. За одним исключением. Их нить не из серебра. Она… более воздушна. Почти прозрачна. Будто растекается в воздухе. Расплывается под пальцами. Но Некрос не беспокоили такие детали. Вонзив меч в землю, она резко разорвала душу. Один из кусков протянула мне.

— Желаешь ли ты отведать остатки этого мудака?

— Воздержусь, — пробормотал я, засовывая меч в ножны. — Я так понимаю, ваши переговоры окончены?

— Вроде того.

Некрос открывает рот, чтобы проглотить один из кусков души. И за секунду до этого ее пальцы разжимаются. Поначалу я не понял, что случилось. Потребовалось некоторое время, чтобы я увидел, как рука демоницы иссыхает. Ужимается, плоть будто таяла, позволяя коже облепить кости. Рена поморщилась. Посмотрела куда-то в сторону.

— Значит, этих уродцев теперь покрываешь ты?

Я проследил за взглядом демонессы. И вид женщины, которая стояла поодаль от нас, мне ни капли не понравился. Демоны часто имеют некоторые отличия от обычной людской внешности. Но в этот раз это были не просто отличия.

Черные крылья расправились, когда женщина взмыла в воздух. Ее длинные рога были объяты пламенем, а пустые глазницы хоть и намекали на слепоту… можно быть уверенным. Нас с Некрос прекрасно видели.

— Беги, Джордан. Не знаю, как много у тебя будет времени, но советую уйти прямо сейчас.

— Знаю, — мрачно ответил я.

Сила представшей перед нами не была бы тайной и для обычного человека. Я же… демон научил меня различать силу и слабость. И сейчас я видел, что наш с Некрос противник никогда не допустит любую, даже самую малую ошибку. Просто не сможет. Слишком велика мощь этого создания.

— Я — Лилит, — представилась незнакомка. — И сейчас вы оба умрете.

— Беги! — рявкнула Некрос, хватаясь за рукоять меча.

— Хрена с два, — пробормотал я. — Мне не удастся сбежать. Она достанет везде, я это знаю.

На секунду прикрыв единственный оставшийся глаз, я выдохнул. У меня не было выбора. Я знал, что Спящий не поможет, не сможет выиграть даже лишнюю секунду. Но я был обязан воззвать к нему. Это был мой долг. Итог моего обещания Некрос. А потому…

Симфония металла.

Меч в моей руке зазвенел. Давно я не слышал, как разговаривает оружие. И сейчас единственное, что мне удалось разобрать в писке металла, это страх. Мой клинок боялся. Оружие Инквизиции, сталь, закаляемая когда-то для убийства нежити, едва не ежилась от страха.

— Посрать, — зарычал я. — Смерть так смерть. Зато не умру трусом!

Воистину так. Не умру трусом.

Демон во мне пробуждался вновь. Никто не может полностью уничтожить такую Силу. Никто не может полностью смять несколько тысяч лет чужой личности. И пусть Плачущий больше не обладал своей старой личностью, получил очищение через смерть… я знал, что это именно его пальцы вновь сомкнулись на душе.

Плевать. Больше нет разницы, кто я — человек, вампир или демон. Больше никому нет дела до того, добряк я или злодей. Передо мной последний противник. И я должен с честью выстоять этот бой.

Так я думал поначалу. А затем меня заполнила сокрушительная боль. Тело перестало существовать довольно быстро. Осталась лишь душа.

Это был конец.

Дождь. Вампиры его не то чтобы боятся. Но знаете, мерзкое чувство, когда каждая капля оставляет по себе ожог. А если ливень слишком сильный… заливает всю землю, и вода никуда не уходит, лишь копится, превращая низины в одну сплошную лужу, смывая грязь с холмов… умереть в такую погоду легко. Утонуть в дерьме и воде. Незавидная участь.

Что лучше — захлебнуться в раскаленных помоях или быть забитым палкой, затоптанным чужими ногами?

Я поморщился, помотал головой. Откуда эта мысль в голове? Словно бы чужая. Я совершенно точно не знал, с чего вдруг подумал о раскаленной мостовой, о каком-то странном мешке и… Эх, черт. Крысе в помоях?..

— Нам пора бы найти укрытие.

— О да, Адель, ты умна не по годам, — я хмыкнул, глядя в ее лицо. Тень страха. Тучи и правда впечатляющие, но… бояться дождей?

Нет, я не позволю случиться чему-то страшному. Я мог бы бросить всех и пойти своей дорогой. Но дело принципа — закончить то, что начал Ян Стромовски. Он хотел беречь некоторых людей вокруг себя, создать семью и спасти ее. Если мне досталось его тело, то я завершу должное.

Можно было бы укрыться от дождя под листвой. Неплохой вариант, учитывая, что мы все в плащах. Закутаться, спрятаться под исполинскими стволами и переждать непогоду. Но чутье подсказывало мне, что этого будет недостаточно.

— Испеку пряник для того, кто найдет что-то похожее на конуру, — буркнул я.

Не знаю, как в Файльге, но в Холиврите часто при дорогах можно было встретить одинокие хижины. Дома лесорубов, хижины для отдыха. Некое подобие харчевни. Люди стараются зарабатывать на тех, кто не сидит на месте, даже если для этого придется уйти в глушь.

— Хорошо, гений, ты же знаешь, что я не могу есть обычную пищу? — язвительно спросила Адель.

— Детка, пряники можно не только есть. Я бы с радостью запихнул его тебе целиком в рот, чтобы ты хотя бы какое-то время молчала.