Она наклонилась к останкам, источающим смрад. Вгляделась. Отшатнулась.

Окровавленная рука Джордана, больше похожая на огрызок, все еще держала меч. И удар, направленный на дьяволицу, мог бы достичь цели, будь у Джо хоть какие-то силы.

Мужчина вознамерился подняться, не обращая внимания на сползающие куски плоти.

— Ты… — он хрипел, глядя неясно куда. — Предала меня?

Это было слишком. Я с сожалением посмотрела на останки его тела.

— Не тебя, Джо, — ответила, даже не зная, слышит ли он. — А Спящего. Этот демон слишком многое испортил. Мне в том числе. Так что извини… немного улыбок, маленький спектакль, и ты здесь. Поможешь мне вернуть Акулу… — я запнулась, осознав, что Джордан все же поднялся. — Просто отпусти Спящего. Лилит нужен только он.

— Я… — Джордан говорил с трудом. — Что ты несешь?.. Я и есть Спящий!

Его крик прозвучал неожиданно громко.

Я отшатнулась от клинка, направленного Силой демона.

— Джордан! Ты поглотил его, но ты не он! — я кожей чувствовала взгляд Лилит. Ее никто не предупреждал, что демон поглощен.

— Чушь… Я всю жизнь был с ним… И я не отдам его никому.

Джордан оправлялся. Его плоть срасталась, кости возвращались в норму. И это была не работа сердца грифона. Его душа была полна силы и решимости. Я поняла, что ошиблась, слишком рано записав его в мертвецы. Он услышал об обмане… возможно, перед самой смертью. И это его вернуло.

— Не такой уж он и слабый, — пробормотала я, пятясь к Лилит. У меня не было желания поднимать руку на Джордана. И не было безумия, чтобы разбираться с добычей дьяволицы.

— Когда-то Спящий почти вознесся и стал одним из нас, — Лилит происходящее не слишком беспокоило, по-видимому. — У него и правда много силы. Но не у этого мальчика.

— Я знал, что этот день настанет… — Джордан шептал, в голосе его была ярость. — Я был готов. Может, я сам умру, но вы запомните мою смерть.

Из-под его кожи полезли клинки. Лезвия ножей, которые когда-то, возможно, сам поместил в себя.

Иглы брызнули в нас. Я успела лишь прикрыть лицо: клинки вонзились, заставляя содрогнуться от боли.

Нечеловеческий лик. Ржавые лезвия, торчащие из тела. Да… Джордан и правда стал Спящим.

Он едва стоял. Свежие раны не затягивались.

— Я никогда вам не дамся… Я не стану никому служить… Времена твоего величия, Лилит, не наступят.

Голос Джо звучал так знакомо, так спокойно… Но я чувствовала, что это уже не он. А, может, его заменили задолго до сегодняшнего дня?

— Мое величие… — Лилит подняла свою руку, разглядывая ее. — Ты ничего о нем не знаешь. Ты лишь шавка моего мужа. И его сейчас нет. Он уже не защитит тебя, Керташ, — Лилит вышла вперед, поигрывая перехваченным ножом; на дьяволице не было ни царапинки. — Но раз уж ты уверен в своих словах и действиях… Мне не нужен такой, как ты, в этом мире. Никогда не хотел стать оружием? Ты ведь любишь клинки. Почему бы не стать одним из них?

— Подожди… что ты?.. — я не успела закончить.

Нож вонзился в грудь Джордана. Вокруг них с Лилит на мгновение вспыхнуло пламя. А затем…

Обожженное тело рухнуло на землю. Дьяволица кивнула, разглядывая потемневшее лезвие.

— Давно я таким не занималась… — она подошла ко мне. — Ну что, Некрос? Или… правильнее — Рена? Пора бы мне и с тобой расплатиться?

Я поморщилась. Не знаю, от чего — от боли в теле или от того, что она сделала с Джорданом. Может, от всего сразу. Сложно думать головой, если в тебе куча лезвий.

— Конечно. Я сделала то, что ты просила: привела Спящего к тебе в руки. Теперь ты мне должна. Верни моему сыну личность.

— Разумеется. Я верну, — Лилит отвела взгляд, задумчиво устремляя его куда-то вдаль. — Но прежде я хотела бы сказать кое-что. Для начала, большое спасибо. Ты защищала мою дочь во время Войны, а теперь ты привела одного из самых древних прислужников Люцифера. Того, кто лоялен. Предан. Надежен. Еще до того, как мой муж полностью вернется, ты заманила ко мне его верного полководца. Спасибо. Насколько я знаю, даже Киор не имеет представления, где искать Плачущего. Это очень хорошо.

— Достаточно, — не вытерпела я. — Сама понимаю свои заслуги… Давай перейдем ближе к делу.

— Хорошо… — Лилит вновь повернулась ко мне. Смотрела спокойно, без злости, без добра. И все же, было в этом что-то хищное. Змеиное. — У меня нет уверенности в том, что ты, служившая Люциферу, будешь верной мне. Так что…

Нож пронзил мою грудь.

— Вам со Спящим предстоит увидеть дивные сны. О том, как я завладею этим миром. О том, как стану владычицей. Заменю богов. И уничтожу все, что вы знаете. Останусь единственной на этой планете. Правительницей ничего. Это будет прекрасно… Прощай, Рена. Твой вклад в этот мир и его историю был неоценим.

Последнее, что я увидела обычными глазами — вспышка света.

На языке Файльга никогда не прощаются. Лишь желают крепкого здоровья. Без тела оно, видимо, беспокоить уже никогда не будет.

— Хочешь на меня посмотреть, хах? Давай же. Скажи, что без страха посмотришь в мои глаза, — прошипел Джордан, хватая за воротник.

И смотреть было на что. Когда-то мужественное и привлекательное лицо… превратилось в маску. Маску демона. Черные глаза, без белков, без радужки. От зрачка разбегались золотистые прожилки. Форма, которую принял Джордан после осознания Плачущего.

На лбу обширный шрам от некогда вырезанного вместе с мясом клейма — демон не в праве носить инквизиторский крест. Нос искривлен от нескольких переломов, не получивших никакого ухода. Джордан был похож на сильного бойцовского пса, которого изводят боями ради скорой смерти, на зло азартным зрителям. Но Джо не хотел умирать, нет. Каждая рана рубцевалась, делая этого безумца лишь сильнее. Каждый выбитый зуб заставлял лишь злее рвать плоть врагов.

Джордан, быть может, пожрал демона. Но он не стал лучше. Длинные, черные волосы напоминали о чем-то человеческом; испещренное шрамами тело и лицо… нет. Это уже давно не человек. Ни один не смог бы выдержать столько ран даже за целую жизнь.

— Наслаждайся, слизняк, — Джо откинулся на спинку стула, разводя сильные, но худые руки. — Надеюсь, ты доволен видом.

И его покореженные ранами тонкие губы криво усмехнулись.

— Чего тебе? Я не слишком интересуюсь мужчинами, — Рена смотрела с недоумением, недоверием. И презрением.

Да, несмотря на грубые эмоции, лицо ее все так же женственно. По щеке до челюсти идет полоска шрама. Старая рана… воительница получила ее, ведь совсем не любила носить шлем. Сильные плечи, под кожей которых заметно бугрились мышцы. Девушка привыкла таскать на себе доспехи, вес которых выдержит не каждый мужчина. Пальцы, когда-то длинные и изящные, сейчас огрубели от мозолей, под ногти забилась грязь с поля боя. Волосы… рыжие, как рассвет. Некоторые поговаривали, что они стали такими от крови врагов. Сама же Рена всегда хохотала. Закидывая голову, кривя губы, будто через силу выдавливала смех. И ее короткие локоны повисали, при огнях свечей действительно будто окровавленные…

Черты лица ее не могут оставить равнодушным. Неважно, кто был перед ней, — мужчина или женщина, на каждого влияла харизма воительницы. Полненькие губы, маленький нос, кончик которого горделиво задрался, словно вторя характеру Рены.

Ее глаза, голубые и нежные, напоминали цветы. И говаривали, воительница часто задумывалась о чем-то при виде именно синих лепестков. Пусть такие встречались и нечасто.

Все же, как бы Рена ни смотрела на тебя, сложно не заметить доброту, сидящую где-то в глубинах ее взгляда. И даже если лицо ее заляпано кровью… ангельский взгляд будет тебя преследовать даже перед смертью. Такова воительница авангарда Рена.

— Ну чего уставился-то, баран? — недовольно пробурчала девушка. — Лучше проставься выпить. Я не могу резать ноги на трезвую голову.