Потянувшись, разминая мышцы, спросил:

— Тебя ударить?

— Ударь. Но сначала вот что.

Адель взяла мою голову обеими руками. Мягко и медленно. Пытаясь убедить, что это невинное движение. Не злое. И ей почему-то удалось.

Она тянула меня к себе, вынуждая завалиться на землю. Я не сопротивлялся. Во мне не было сил. Не было желания упереться ладонями в землю, мешая уложить себя.

Совсем скоро моя голова оказалась на ее коленях.

— Полежи так. До тех пор, пока не услышишь порыв ветра. Если потом все еще захочешь меня ударить — ударь.

Я прислушивался, и ветер молчал. Адель гладила меня по голове. Ласково?..

— Вангр, закрой глаза и слушай внимательно. Жди порыв ветра.

Веки слиплись будто сами собой. Я убеждал себя, что вслушиваюсь. Внимательно. Но порыва ветра все не было. И стало темнее. Свет перестал пробиваться через веки.

— Тише, лежи спокойно и слушай.

Я слушал. И услышал равномерное постукивание. Медленное. Спокойное. Спустя время я понял, что это сердце Адель. Вяло перекачивающее мертвую и ядовитую кровь. Оно делало это очень медленно, слишком медленно для человека, но в самый раз для вампира. Из-за этого тихого стука плоть холодна. Внутри клыкастых не горит солнце, не пылает кровь. Мы спокойны и мерзлые даже тогда, когда находимся на волоске от гибели. Мысли могут метаться, судорожно сменять одну с другой, но тела никогда не теряют спокойствия. Лишь иногда, от напряжения, может проступить пот. Его слишком мало и он почти безвкусный.

Взял руку Адель и притянул ее к губам. Я коснулся кожи языком. Да. Вкус пота. Почти не ощутимый, но все же заметный.

— Ты волнуешься, — прошептал я.

— Да. Иногда рядом с тобой я волнуюсь, — призналась девушка.

— Почему?

— Потому что во мне много сомнений. С одной стороны я хочу убить тебя. Но с другой стороны никак не могу избавиться от странной мысли.

— Какая она?

— Я хочу, чтобы ты хоть раз взглянул на меня.

Открыв глаза, я поднял взгляд к лицу Адель. Вокруг царил полумрак, лишь слегка разбавляемый светом, пробивающимся через корни. Корни, сплетенные в округлый кокон, закрывший нас с вампирессой от всего мира. И от порывов ветра.

— Посмотрел. Довольна?

— Не так, — прошептала Адель, наклоняясь к моему лицу.

Ее поцелуй не вызвал во мне особых чувств. Мягкие губы напоминали Алису. Нежные прикосновения… видимо, это Адель. Та, которой я не знал.

— Понятно, — прошептал я, когда поцелуй прервался. Закрыл глаза. — Я отдохну.

— Будь спокоен, — тихо ответила девушка. — Я позабочусь о вас с Лилой.

Перед тем, как увидеть еще один сон, я слушал стук сердца.

Ради чего оно стучит?

Сны подобны незваным гостям. Закрывая глаза, сначала чувствую, как мягко кутает покой. А затем нарушается — и приходят сновидения. Резкие, грубые, запоминающиеся лишь обрывками. Кажется, все происходит в текущий момент, но после пробуждения не покидает чувство нереальности. Будто пытаешься вспомнить что-то давнее.

Тогда мне снились вороны. Они летели высоко над головой, и было их столько, что неба не видно. Казалось, будто черные перья — и есть небо. Шумное, бурлящее. Не знаю, куда летели птицы. От горизонта до горизонта были лишь они. Словно стая саранчи, несущаяся за поживой.

Я лежал на земле, глядя вверх. Чувствовал безучастность. Отстраненность. Доносился едва ощутимый запах разложения. И когда опустил взгляд, посмотрев в сторону, увидел горы трупов. Те окружали меня, словно заменяя землю. Словно и были земной твердью, по которой вынужден будет идти странник. Не видел ни травы, ни деревьев. Лишь ошметки плоти, разодранные одежды. Никакого оружия, ничего, что могло бы объяснить такие последствия. Я не знал, что случилось. Был вынужден лишь наблюдать. За стремящимися воронами и спокойными мертвецами. Кажется, некоторые смотрели в мою сторону. Будто изучая.

Чувствуя запах, я дышал. Воздух с трудом протискивался в меня, будто был чем-то лишним. Совершенно ненужным. Казалось, что я дышал лишь ради того, чтобы чувствовать смрад.

Моргнув, я открыл глаза уже на знакомой поляне. Лила сидела возле остатков костра, вяло ковыряя угли веточкой. Адель спала по другую сторону от меня.

— Ты проснулся? — спросила гномка. — Тогда я схожу за хворостом.

— Валяй, — ответил я, но из-за пересушенного горла вышло что-то нечленораздельное.

Лила задержалась, с немым вопросом посмотрев на меня. Но, не дождавшись повторения или объяснения, пожала плечами и пошла прочь.

Я коснулся горла. Оно пересохло впервые за то время, что я живу в этом теле. Этому не было четкой причины. Вампиры не нуждаются в воде, в еде, в чем-либо, кроме крови.

Перевернувшись на другой бок, я поморщился. Жжение в кармане казалось уже привычным. Амулет снова горит. Скорее всего, из-за него я вижу сны. Никогда не верил в силу побрякушек из храмов богов и демонов. Но иного объяснения найти нельзя. Пока что.

Кое-как я поднялся. Голова болела. Такое чувство, будто вернулся в далекое прошлое, когда был человеком. Только тогда у меня под рукой обязательно была фляга с водой и теплое тело, о которое можно согреться. Да и редко я спал на земле. Обычно в дешевых трактирах, на крытой соломе. Не пик комфорта, зато без лишних трат.

Я провел ладонью по лицу, пытаясь прийти в себя. Пальцы коснулись чего-то мокрого.

Это была кровь. Ощупью я нашел источник. Правый глаз кровоточил.

Некоторое время я сидел, недоумевая. Такого рода проблема была новинкой. Перебирая воспоминания, доставшиеся от Яна, я понял.

Джордан отдал мне глаз. Тот не был обычным. Орган грифона, слившийся со мной в симбиоз. И требующий определенную плату. Со слов демона… я должен был питаться чем-то от вампиров. Кровью… ядом или чем-то еще, — я покосился на Адель, — иначе орган грифона может убить меня.

Я вроде еще ни разу не питался вампирами. Насколько я мог догадываться из своих ощущений, это не совсем то, что делают клыкастые. Меня не тянуло к крови сородичей. Она пахла неприятно, отталкивающе. Даже люди не питаются тем, что не лезет в горло. Вряд ли мы могли уйти дальше…

Но ведь глаз должен получать питание. Либо он будет жрать меня — либо он будет жрать то, что жру я. Судя по крови, орган не стал долго думать.

Скорее всего, отсюда и пересохшее горло, и головная боль. Я истощаюсь от раны.

— Адель, — негромко позвал я.

В ответ тишина. Вампиресса продолжала спать. И я, поморщившись, подобрался ближе, положив руку на плечо.

— Чего хочешь, Вангр? — спросила девушка после того, как я настойчиво потряс ее слабо дышащее тело.

— Мне нужна твоя кровь.

— А?.. — Адель приподнялась, посмотрев на меня удивленными, широко открытыми розовыми глазами. — Зачем?

— Во мне есть тварь, которой нужно питаться вампирами. Что-то такое. Не могу объяснить по-другому.

— Стой, что?.. Почему я узнаю об этом только сейчас? — Адель как-то странно посмотрела.

Я вздохнул, пытаясь не поддаваться боли в голове. Убрал от лица руку, которая прикрывала кровоточащий глаз.

— Дьявол, — пробормотала девушка.

— Не совсем он. Вроде бы, это грифон. Мне нужно попробовать выпить твою кровь. Чтобы самому не окочуриться. Понимаешь?

— Понимаю. Но…

— Что?

— Не знаю, как сказать…

— Скажи прямо, женщина, — грубовато потребовал я, раздражаясь скорее от того, что голова начинала болеть все сильнее; чем от того, что Адель не могла решить ситуацию более коротким разговором.

— Вампиры не могут пить кровь подобных себе. В нас всех яд, который… плохо влияет на…

— Знаю это все. Догадывался. Так что просто дай руку.

— Тебе нельзя меня кусать! И нельзя пить кровь. И… и…

— И плевать мне на это. Дай руку.

— Вангр!

Я тяжело вздохнул. Видимо, моя ситуация была чем-то за гранью понимания этой дурочки. Было сложно понять, какими еще словами объяснить. Как донести чертову мысль.