Из раны на боку брызнул дым. И подошедшие слишком близко — подавились им. Лишь Лила успела попятиться, отступив назад. А я шел за ней. Меня перестали интересовать гоблины, задыхающиеся в слезах ужаса. Во всем этом дерьме я увидел маленький драгоценный камешек, который собирался испытать на прочность. Ведь есть разница между цветным стеклом и настоящим рубином.

— Так что? — спросил я.

— Ч… что?.. — спросила гоблинша, и я чувствовал в ее голосе страх.

— Почему ты боишься? Тебя задел дым?

— Нет…

— Рука болит?

— Нет! — огрызнулась она.

— Тогда чего ты боишься? Или… — я подошел ближе и схватил ее лицо, бросая девушку в землю. — Боже, ты увидела что-то страшное?!

— Чего ты хочешь?! — рявкнула она.

Я выронил перед ней пистолет.

— Пристрели меня.

— Ты выкинул все патроны!

Усмехнувшись, опустился.

— Обычный трус схватил бы пушку и начал бы пытаться стрелять. Как думаешь, сколько таких я видел за жизнь?

Пожал плечами.

— Впрочем, вот что. Ты… да, ты! Что выберешь — хочешь умереть раньше тех, что за моей спиной, или все же останешься смотреть, пока не подойдет твоя очередь?

Она молчала. А что можно сказать? «Да, убей их, мне плевать, я хочу сделать их секундами своей жизни»? «Убей меня, я хочу умереть пораньше»? В ней борется безнадежность с надеждой. Что-то придумать, что-то сделать, хотя рабочая рука сломана.

— Еще поживешь? — спросил я, устав ждать ответ.

Она кивнула. Хорошо. Пускай еще поживет… Я рывком встал, возвращаясь к истерящим в дыму гоблинам. На ходу пощупал свою рану. Удивительно, пуля лишь задела плоть на ребрах. Коснулась вскользь, мимолетным поцелуем. Не оставила на моем теле столько святой соли, чтобы я корчился от боли. Но все же, под пальцами заскользили оплавленные кусочки плоти. Рана совсем не такая, какой должна быть после выстрела.

Ухватил первую голову. Хруст. Второго гоблина я поднял над коленом и разломил спину. Тоже больше не боец.

Иногда жаль, что недостаточно сил убивать одним ударом кулака. Приходится вытворять все эти захваты, использовать хрупкость костей как преимущество. Хороши молотки — один сильный удар по башке и все, не жилец. Еще, когда-то я пользовался кастетом. В те моменты, когда мне нужно было хорошенько кого-то отделать и сделать это побыстрее… Но убивать таким скучновато.

Все же, я попробовал. Было интересно, на что способно тело вампира. Оно ведь, как ни крути, все равно сильнее человеческого.

Удар, удар, удар. Я бил чутка выше уха. Череп костяшками колотить — дело в высшей степени неблагодарное, но это с человеческими руками. За свои я не боялся, даже если что-то сломаю, спокойно заживет. Если уж я оторванную руку прирастить могу…

Судя по тому, как гоблин затих, мозг его отошел в мир более достойный. Но на всякий случай я все же хрустнул шеей. Пока что моих сил было недостаточно для того, чтобы раздавить череп вместе с содержимым.

Решив, что было бы неплохо ускориться, я расправился с оставшимися пятью отработанным движением. Гоблинов было немного, но если уж они живут под открытым небом — очевидно, это вся их община. Не всем удалось переплыть море. И я усмехнулся, вспомнив угрозы того мальца. Вот эти вот слабаки — и угрожать мне?..

— Ну что? — спросил я у Лилы. — Как себя чувствуешь?

— Просто отлично. Закончи это!

— Ну подожди, испортить твое самочувствие я всегда успею. Мне интересно. У вас разве в общине больше никого не было? Мне говорили, что вас много, — лгал я, с интересом наблюдая за ее реакцией.

— Будь нас много, мы бы тебя размазали… — прошипела Лила.

— Не уверен. Но ладно, оставим спор. Ты знаешь другого гоблина, который умеет говорить на моем языке? У него еще была кошка. Чика.

— Да, знаю. Он мой брат.

— Отлично. Откуда у него бессмертие?

— Не скажу!

— Скажешь, просто у тебя есть выбор — ты будешь кричать долго или не будешь вообще. Потому что он вопил, пока я ломал кости.

— Ты ничего…

— … не вытянешь из меня. Эту сказку я слышал, тем не менее — стою здесь, убил всех ваших друзей.

— Значит, это он рассказал, где мы?

— А ты что думала? Что я вот так вот нагадал по картам, где вы живете? Выследил по звездам? Нет, я мог бы, но пытать ведь интереснее. Смотреть за тем, как упрямый ягненок ломается в зубах волка.

— Ты знаешь, что болен?

— Я знаю. А ты знаешь, что можешь умереть?

— Знаю.

— И тем не менее, я продолжаю делать свое, а ты — свое. Нам никак не мешает то, что мы что-то знаем. Так вот. Бессмертие.

— Я смотрю, ты не оставляешь мне выбора… — прошептала Лила. — Впрочем, неважно. Был один демон. С клювом ворона. Он провел эксперимент.

— Хорошо, достаточно. Больше ничего не хочу знать. Другой вопрос. Револьвер. Как ты его нашла?

— Лежал в траве… недалеко от людского поселения.

— Что ты там делала?

— Искала еду.

— Ясно. Скука, — я опустился перед Лилой. — Но ты меня убедила. Пойдешь со мной.

Удар основанием ладони вырубил карлицу. А я почесал затылок.

— Все же будет быстрее, если я понесу тебя.

— Так вот, если бы не этот придурок, то истории с гоблинами не случилось бы, — закончил говорить я, после чего отер губы.

— Понятно, — вздохнула Лила. — Значит, как всегда — одно неудачное обстоятельство, и начинается бессмысленная война.

— А то.

Я сидел, упираясь ладонями в землю, и смотрел на светлеющее небо. Лила очнулась довольно быстро, сразу попытавшись сползти с плеча. А потом, после пары минут борьбы, я присмотрелся к ее лицу и кое-что понял. Лила не гоблин. Она — гном. И выглядит вовсе не так, как их описывают. Мол, даже женщины бородаты и носаты. Обычное девичье лицо. Разве что, более круглое, по-забавному курносое, да и глаза больше положенного. Милашка, собственно.

Не сказать, что это единственная причина, почему мы вот так сидим, беседуя. Единственное, чему поспособствовала ее симпатичность, так это моей тяге выпить кровушки. В конце концов, у гоблинов пить не то что бы зазорно — просто мерзко. А у гномов…

Я знал, что этот народ немногочисленный. Война с Люцифером всем дала по башке, и гномам, наверное, больше всего досталось. Поэтому их редко когда можно встретить.

— Чего ты назвалась ему братом?

— Мы кучу лет вместе, но как мужчину я его не рассматриваю, понятное дело. Как еще назвать того, кто всегда готов помочь?

— Хрен знает. Почитателем?

— Нет, у нас другое, — отмахнулась Лила уже совершенно здоровой рукой. Бессмертие у нее тоже присутствовало, о чем я узнал недавно в разговоре. Видимо, девушка рассчитывала, что я ее убью и она, выжив, подберет момент для мести.

— Понятно. А какие мужчины тебе нравятся? М?

— Ха-ха, не знаю, — улыбнулась Лила. — Я уже пятьдесят лет живу и до сих пор никого интересного так и не встретила.

— О, так ты старушенция? Понял, понял, — усмехнулся я.

— А ты? Какие девушки нравятся тебе?

— Крепкие, — уверенно кивнул я. — И чем крепче, тем лучше.

— Почему?

— Терпеть не могу, когда кто-то начинает сопли по лицу мазать. Так кулак соскальзывает.

Лила задумчиво кивнула. Тьма расступалась, позволяя лучше разглядеть мою то ли пленницу, то ли спутницу. Не могу сказать, что выглядит как-то по-особенному. Симпатяга, чуть крупнее гоблинов, хотя ненамного. Так что, как и ее «братец», доставала мне не выше живота.

— Пойдем, — коротко бросил, и поднялся, отряхивая плащ.

— А по тому парню никто не скучает?

— Скучает, а как же, — пожал плечами я. — Ян был всеобщим любимчиком, и после него я смотрюсь как дерьмо на блюдце. Но что я могу поделать? Этот придурок сам решил сдохнуть.

— Ну да, если верить твоим словам, — сказала Лила и, заметив взгляд, который в нее был брошен, поторопилась добавить. — Я-то верю.

— Ха… если не веришь, то не надо врать. Считаешь уродом — так и говори, даже если получишь по лицу.