Мы виделись в среду, когда у него был последний прием и он ушел, даже не попрощавшись. Что-то изменилось с тех пор? Возможно, и так.

В ресторане меня сначала мелко потряхивало. Это было похоже на линии магнитного поля: Артем — отец, отец — Люка, я — Павел. Но постепенно напряжение спало, и я расслабилась. Ближе к концу вечера одни потянулись на танцпол, другие, перемешавшись, общались между собой. К моему удивлению, отец, Артем и Павел сбились в кучку и что-то оживленно обсуждали. Люка подсела ко мне, и я снова поразилась, насколько она расцвела за последний месяц.

— Все хорошо? — я обняла ее.

— Так не бывает, как хорошо, — рассмеялась она. — И у тебя?

— У нас тот баланс, в котором хочется задержаться подольше, ничего не меняя. Похоже на летний вечер. Знаешь, что скоро осень, но надеешься, что лето продлится еще. Ну а твой кабинет тебя ждет. В понедельник.

— Да помню, помню, — она поймала взгляд Павла и вся засветилась.

— Черт, — я дотянулась до своего бокала. — Заповедник единорогов и розовых пони. Все друг друга любят, всем хорошо, и даже Матрас прислал мне цветы.

— И правда, летний вечер, — покачала головой Люка, и я, против воли, снова подумала, что за летом всегда приходит осень.

— Не крадись, я не сплю.

— А чего не спишь? — я присела на край кровати, поцеловала.

— Не знаю. Проснулся, еще пяти не было, так больше и не смог заснуть. Думки всякие в голову лезли. И рабочие, и не только. Наверно, ты меня заразила, — Артем поморщился. — Помнишь, говорила, все так хорошо, что аж страшно? Я себя убедил, что все от нас зависит, но как-то вдруг четко осознал, что не все. Далеко не все.

— Да, кэп Очевидность, все люди смертны, — я встала, открыла шкаф и задумалась, что бы надеть. — И как сказал известный персонаж, внезапно смертны. Уж тебе ли этого не знать. Я могу сейчас выйти, и меня собьет пьяный водятел на пешеходном переходе. Но это не значит, что надо сидеть дома.

— Есть и другие вещи помимо внезапной смерти, — не согласился Артем.

— Есть. Но отношения обычно убивает то, что идет изнутри, а не извне, если ты об этом. Как говорила Люкина бабушка, очень мудрая женщина, все можно исправить, пока никто не умер.

— Спорно. Ну да ладно. Кстати, Люка твоя очень красивая женщина.

— Но-но, Тимаев! — я бросила в него скомканным свитером. — Голову оторву!

— Иди, доктор Чумак, — свитер прилетел обратно. — Ноги помыть не забудь.

Минут пять ушло на небольшую драку, которая вполне могла растянуться до обеда, если б я уже не опаздывала. До чего было жаль уходить. Промелькнула мысль, что я запросто могу воспользоваться положением главврача и переверстать себе график если не на декабрь, то хотя бы с января. Тем более, в феврале его все равно придется подгонять под лекции. Конечно, пациентам удобнее приходить в выходной, но не все ж только об их удобстве думать.

Если б сегодня было воскресенье, мы могли бы хоть весь день проваляться в постели. И даже не обязательно секс — просто быть вместе и никуда не торопиться. В те выходные собирались на дачу, но Артему в субботу пришлось на два дня улететь в Германию. Если договоренность о срочном лечении строилась на его личных контактах, приходилось сопровождать пациентов самому. И хотя мы виделись часто, я все равно успела соскучиться по этой ленивой расслабленности целого дня вдвоем.

— Будешь вставать? — спросила я, с сожалением выбираясь из его цепких объятий.

— Да нет, полежу еще. Может, усну. Потом домой поеду. Вечером будь готова в шесть.

— А что так рано? — я остановилась на пороге. — В семь начало, а тут ехать десять минут.

— Мне нужно пораньше. Да и с парковкой там вечная задница, даже на служебной стоянке.

— Тогда, может, на такси?

— Ну… там видно будет, — задумался Артем. — Но все равно в шесть. Да, и смотри по сторонам, когда дорогу будешь переходить, ок?

— Сплетню свежую хочешь? — спросила Ленка, пока я переодевалась.

— Ну?

— Мне вчера Вероника звонила. Катина медсестра, которая на Приморку перешла. Так вот, Том, похоже, братик твой Григорьич кое перед кем не устоял.

— Сонька? — фыркнула я. — Да ладно!

— Она, зараза. И ведь ловко так, тонко. Не афиширует, в тенечке держится.

— Ты знаешь, Лен, — я включила компьютер и открыла новую коробку перчаток, — если кое-кто возьмет его в заботливые руки и станет грамотно держать и направлять, я только рада буду. Хоть Сонька, хоть нильский крокодил. Потому что без руководства он, к сожалению, не может. Сразу крышу срывает.

— Ну… главное чтобы не сожрал, — Ленка пожала плечами. — Нильский крокодил-то.

Тут в кабинет поскреблась роскошнейшая запущенная гонорея в мужском обличье, которую я лечила уже почти месяц с переменным успехом, и мы занялись делом.

Настроение было какое-то… мутное. Я снова вспомнила свое вчерашнее сравнение с ясным летним вечером. Продолжая аналогию, утро следующего дня выдалось хоть и не дождливое, но серенькое, туманно-тусклое. Возможно, вылезла обратная реакция на сильное эмоциональное напряжение. И уж точно не хотелось идти на какой-то там концерт — я вообще была к таким вещам равнодушна, даже по телевизору воспринимала как шумовой фон.

Подмывало позвонить Артему, сказать, что плохо себя чувствую, и остаться дома. Поваляться на диване, почитать, покиснуть в ванне с пеной. Но в подобных вещах я была суеверна. Обманешь насчет здоровья — потом прилетит такое, что месяц будешь лечиться по-настоящему. Поэтому собрала себя в кулак, влезла в роб нуар и нарисовала лицо.

Концерт проходил в «Октябрьском», с большим размахом. Состав участников впечатлял, а в качестве гостей ожидалась не только модная музыкальная и светская тусовка, но и прочие медийные персоны высокого ранга.

— Если вдруг увидишь где-то моих родителей, сделай вид, что не заметила, — посоветовал Артем, когда мы разделись в гардеробе и остановились у зеркала.

— Надеюсь, что не замечу, — кивнула я и поправила ему бабочку. Как Тарасу в Юсуповском. — Ты мне страшно нравишься в смокинге.

— Не знаю, — скривился он. — По-моему, похоже на пингвина. Ладно, ты погуляй или в зал иди, а мне надо в служебные дебри.

С полчаса я бродила по фойе, изучая расфуфыренную публику, потом прошла в зал, разыскала наши места в первом ряду и погрузилась в свои заметки в телефоне. Чтобы хоть как-то провести время с пользой.

Сказав вступительное слово, Артем спустился в зал, сел рядом и взял меня за руку. Не будь все слишком громко, я бы, может, даже задремала, а так впала в какую-то прострацию, терпеливо дожидаясь окончания. К счастью или нет, в зависимости от ситуации, все рано или поздно заканчивается.

— Уф! — с облегчением выдохнул Артем, когда мы вышли на стоянку. — Список добрых дел на сегодня исчерпан. Как насчет того, чтобы накатить по бокальчику и поваляться в ванне?.. Твою ж мать! Ну ты глянь только!

Даже я со своим минимальным водительским опытом могла понять: выехать не удастся. Белый БМВ запер нас так плотно, что оставалось только ругаться и ждать. Либо вызывать такси.

— Вот как хочешь, но бумер — это диагноз, — Артем мрачно пнул ближайшее колесо. — БМВ головного мозга. Особенно если белый.

Я хихикнула про себя, вспомнив спортивную бэху отца. Правда, синюю. И Сашкину — белую.

— И заметь, ни одна зараза, которая не умеет парковаться, никогда не оставляет бумажку с телефоном, — Артем наклонился над лобовым стеклом, заглядывая внутрь.

— Эй, какого черта вам там надо? — по проходу быстрым шагом шла высокая женщина в белом пальто, похожем на пощечину питерской осени.

— Такого, что я выехать не мо… Ты?!

Встречаться с бывшими вообще неприятно. А уж если при этом присутствуют, так сказать, настоящие — и подавно. Как-то на Невском я в лоб столкнулась с Сергеем — тем самым, чьей маме не понравилась моя специальность. Он вел под руку беременную жену, и я сделала вид, что не узнала. Сергей тоже. А еще случилось так, что в кино к нам с Сашкой подошел Вадим, поздоровался. Тогда я с чистой совестью могла сказать, что это коллега, и при этом не соврать. Но вот так, чтобы лицом к лицу с бывшей своего мужчины, — не приходилось.