В этот момент в кармане зажужжал поставленный на виброрежим телефон. Высветилась корпоративная симка.

— ТамарГригорьна, — заныла Сонечка, — ваша пациентка тут насчет оплаты сомневается. Подойдите, пожалуйста.

— Омагад… — вздохнула я, поднимаясь. — Одни не могут фамилию под фотографией венеролога прочитать, другие — направление на анализы. Что за люди? Пойдем, Люк.

Это была обычная песня. Некоторые исследования мы делали в двух-трех вариантах, в зависимости от необходимости. Например, посев на чувствительность к антибиотикам. Я всегда старательно объясняла, чем эти методы различаются — помимо цены, конечно. И все равно некоторые умудрялись сунуть нос в прейскурант на респшене и возмутиться: а чевойта с меня так много дерут, вот тут написано вдвое дешевле. И администратора не слушали, приходилось идти и разжевывать по второму кругу.

Не успели мы с Люкой подойти к стойке, где топталась резко переставшая быть стеснительной дама, как входная дверь открылась и вошел Павел.

Твою ж мать! Специально бы так не получилось.

— Добрый день, — сказал он, переводя взгляд с меня на Люку и обратно.

— Добрый, — пробормотала я. — Сонь, дай файлик. Тот, что я тебе оставила.

— Спасибо большое, — Павел принялся неловко крутить файл в руках. Карта выпала, он наклонился ее подобрать, а Люка уставилась на его задницу.

— Прикольно, — кратко прокомментировала она, когда дверь за Павлом закрылась. — Ладно, Том, давай. Увидимся.

Чмокнув меня в щеку, она пошла к выходу, а я занялась бестолковой пациенткой. Вот какую тему надо было взять для кандидатской: «Влияние венерических заболеваний на умственную деятельность». А я уже третий год мучила на соискательстве провокационную диагностику гонореи[1]. По большому счету, измусоленную диссертантами вдоль и поперек.

Закончив со статистикой, я поплелась домой пешком. Прогулялась, зашла в магазин за продуктами. Делать особо было нечего. Повалялась на диване с книжкой, потупила в соцсети, уставилась в потолок. Как же не хватало мягкого, сонно мурчащего Чипа рядом!

От встречи с Павлом снова осталось досадное послевкусие. Как ни крути, обидно познакомиться с мужчиной, который тебе нравится, но абсолютно не возбуждает в эротическом плане. Не могла я себя представить с ним в постели, хоть тресни. Вот с Артемом — могла. Правда, не хотела… представлять. А тут — полный ноль.

В принципе, я вполне цинично согласна была на секс без любви и вообще каких-либо романтических чувств. Лишь бы в охотку. Но для этого сначала внутри должно было что-то ёкнуть и замереть. А что там могло ёкнуть, когда я удаляла лазером малосимпатичную цветную капусту, выросшую на его члене? Заводить отношения, если взаимно есть интерес, но нет желания переспать — в надежде, что вдруг оно все-таки появится? Нет, спасибо, не стоит.

Чтобы отвлечься от этих мыслей, я попыталась разобрать заметки к очередной главе диссера, раз уж все-таки о нем вспомнила, но работа не шла. Тогда начала чистить перья: ванна, маска для лица и для волос, маникюр-педикюр. Не ради кого-то там — исключительно ради себя, любимой. Отсутствие мужчины рядом не повод себя запускать.

Сидя на пуфике перед зеркалом, с чалмой из полотенца на голове и пальцами ног в растопырках, я подпиливала ногти на руках, когда проснулся телефон.

— Томка, ты дома? — спросила Люка, и голос ее мне не понравился. — Не помешаю, если зайду? Не слишком поздно?

[1] Различные способы вывода латентной или малосимптомной формы гонореи в открытую для проведения диагностики и лечения

Пока она шла из соседней парадной, я успела сварить кофе и достать бутылку ликера. Одеваться ради Люки не стала, так и встретила в халате и полотенце, только распорки из пальцев вытащила, все равно лак уже застыл. Открыла дверь и сразу поняла: не ошиблась. Что-то определенно случилось.

Лихорадочный румянец, глаза блестят. И такое чувство, что дотронься — ударит током. Как будто свитер шерстяной через голову стащила, аж волосы потрескивают. Она сняла плащ, скинула туфли, босиком прошлепала на кухню. Села, откинулась на спинку стула. Я молча налила кофе в чашку, поставила перед ней.

— У тебя покрепче ничего нет, чем эта бурда? — Люка дернула подбородком в сторону бутылки Шеридана.

— Водка есть, но паленка какая-то, только для протирки. Раньше хоть спирт можно было с работы утащить, а сейчас дезинфекцию поганую выдают. Люк, ты меня пугаешь.

Она рассмеялась напряженно, налила в рюмку ликер, поболтала, чтобы два слоя смешались, залпом выпила.

— Том, все предсказуемо и ожидаемо. Я ушла от Тараса. Сегодня. Собрала вещи и ушла. Помнишь, как водичку в стакан по капельке наливают и получается водяной горб?

— Мениск, — машинально уточнила я. — А потом еще одна капелька — и полилось на стол.

— Вот-вот, — кивнула Люка. — И полилось. На самом деле все давно копилось. И насчет ребенка — это было… нет, не последняя капля. Предпоследняя.

Я налила ликера себе в кофе. Сделала пару глотков и посмотрела на нее в упор.

— Ну? И что же стало последней? Только не жди, что я буду для вас третейским судьей. Он мой брат, ты моя подруга. Выбирать между вами не собираюсь. Если кого-то такой расклад не устраивает…

— Перестань! — поморщилась Люка. — Мы дружим тридцать лет. И мой предстоящий развод с твоим братом этот факт отменить не может. Надеюсь, ты не поведешься на ультиматум «или я, или она». Ну а я точно тебе такое выкатывать не собираюсь. По большому счету, Тарас мне ничего плохого не сделал. Просто он не для меня. Бабуля была права насчет нас с ним, как и насчет вас со Стасом. Но кто ж слушает мамулю, бабулю и прочих занудных взрослых, когда любофф?

— Люк, не надо мне объяснять, я все это проходила, ты прекрасно знаешь. Мы с тобой сделали одну и ту же ошибку. Решила? Значит, вперед. Я тебя поддержу при любом раскладе. Но мне сейчас больно за вас обоих, это тоже факт. Не знаю, за кого сильнее. Наверно, одинаково. И все-таки — что там насчет последней капли? Я так понимаю, что-то произошло уже после того, как ты сегодня ко мне заходила?

Она молча крутила в руках ложку, пристально глядя в кофейные глубины. Как будто хотела увидеть там лохнесское чудовище. Потом вскинула на меня глаза и коротко ответила:

— Павел.

— Что?!

Я поперхнулась горячим кофе, закашлялась, подбежала к раковине выпить холодной воды.

— Тома… — Люка встала, обняла меня за плечи. — Выслушай сначала, хорошо? Ты же сама говорила, что пациенты для тебя не мужчины. И… вообще ничего такого. Просто…

Она села обратно, допила кофе и налила ликера в опустевшую чашку.

— Я вышла из клиники, стало плохо. Ты знаешь, у меня бывает, если не поем с утра. А тут еще крови сколько выкачали из вены. Он там стоял у входа, по телефону разговаривал. Успел подхватить, когда падать начала. Посадил в машину, воды дал. Предложил домой отвезти.

— Ну да, он такой, — кивнула я, не удержавшись от капельки яда. — Рыцарь на белой Ауди. Меня вон тоже в дождь домой отвез, Сашку отогнал, замок поменял. И что? Тебя это так пробило, что тут же решила с Тарасом развестись?

— Тома, — Люка сдвинула брови, — скажи честно, тебе неприятно, что я об этом говорю?

— Хорошо, скажу честно. Он мне нравится. Но… вот ни капли не возбуждает как мужик. Ты знаешь, почему. Я ничего не могу с этим поделать, и это бесит. Поэтому сейчас… такая иррациональная ревность собаки на сене. Не обращай внимания. Я это переживу. Тем более, есть и другой товарищ, который тоже нравится. Но он об этом вряд ли догадывается, и вообще я для него в параллельном мире. Если уж захочу по кому-то пострадать, так уж лучше по нему.

— О как! — она неопределенно покачала головой. — В общем… я сказала, что мне надо на работу и что не завтракала, поэтому закружилась голова. Тогда он заявил, что вотпрямщас едем куда-нибудь обедать, а потом отвезет на работу. Я немного поупиралась, но…