Карьеристка! Надо же!

Ну, в чем-то маменька Маргарита Андревна, конечно, была права, но вот слово выбрала не то. Я не мечтала стать главврачом «Двойки»[1], ректором Первого меда или министром здравоохранения. А вот трудоголиком меня вполне можно было назвать. Мне нравился процесс — и результат. Нравилось читать медицинские статьи, и писать их тоже нравилось. И даже диссер. Главврач клиники — сначала это было страшно. Но как только удалось перешагнуть через страх, стало интересно. Наверняка и с преподаванием должно было получиться то же самое.

Кстати, работа заменяла мне хобби. Которого, собственно, и не было. Книги, кино, театры, прогулки по Питеру, иногда фитнес, очень редко вышивка или вязание — все это было так, по мелочи, чтобы отвлечься. Клубы и шумные тусовки я терпеть не могла с тех пор, как к нам заваливались музыкальные друзья Стаса. У меня и приятелей-то можно было по пальцам пересчитать, а подруга всего одна — Люка. Вот путешествовать любила, это да. Но только возможность выпадала редко. Две недели отпуска зимой и две недели летом. Когда у тебя выходные не подряд, даже на уикенд никуда не вырвешься.

Карьеристка. Как жена — сплошное несчастье…

Жена…

И вот тут все встало на свои места. Я даже щелчок услышала от вхождения в пазы. И рассмеялась — то ли от досады, то ли от облегчения. Оставалось только надеяться, что и Артем это понял или поймет.

От разговора возникло противное послевкусие потому, что он был спровоцирован извне. Ненужный и несвоевременный. Мы и так все знали — о себе и друг о друге, и нам не было нужды это обсуждать. Поэтому и злились оба. Первый раз подошли к теме близко после банкета и продолжили до упора вчера.

Аж в пот прошибло!

Ближе к вечеру, когда я размышляла, готовить ли ужин или заказать какую-нибудь быстроеду, телефон, зажужжав, пополз по столу. Понадеялась, что Артем, но оказалась Люка. Не вдаваясь сильно в подробности, я рассказала о вчерашнем кошмаре, выслушала ее очередные восторги в адрес Павла и жалобы на занудный курс по медицинскому менеджменту, на который она все-таки записалась. И уже хотела распрощаться, когда получила новую вводную:

— Том, слушай, а как насчет тридцатого?

Интересный вопрос, конечно…

Тридцатого ноября у нас с Тарасом был день рождения. И отмечали мы его всегда вместе. Обычно в ресторане, приглашая только общих знакомых, которых набиралось человек пятнадцать — двадцать.

— Не знаю, Люк, — с сомнением протянула я. — Боюсь, что…

— Чума, ты рехнулась? — возмутилась она. — Из-за Матраса отменять праздник?! Протестую!

— Ладно, — пришлось сдаться. — Подумаю. Только это пятница, придется на субботу сдвинуть. Хотя нет… первого у Артема какое-то пафосное мероприятие. Типа благотворительного концерта, где он должен быть. И я обещала с ним пойти. Короче, подумаю.

Но сильно задуматься не получилось: пришло сообщение от Артема:

«Тома, приезжай!»

Ага, вотпрямщас! Только шнурки поглажу.

Писать ничего подобного я не стала, но протелепатировала, глядя на телефон. Тут же прилетело:

«Пожалуйста-пожалуйста!!!»

— Ну если только пожалуйста-пожалуйста, — проворчала я вслух и ответила:

«Ладно, еду. Но при условии вкусной еды, на ручки и бесстыжего разврата!»

«Все будет! Жду! Целую — абсолютно бесстыже и развратно!»

[1] "Двойка" — многопрофильная больница № 2, стабильно занимающая в рейтинге больниц Петербурга одно из первых мест

— Я как раз хотел тебя спросить, что ты планируешь на день рождения, — Артем отщипнул виноградину с грозди.

Мы сидели на диване в гостиной. Вернее, он сидел, а я лежала головой у него на коленях. И разевала рот, как голодный птенец, требуя очередную ягоду — зеленовато-розовую, сладкую, без косточек. Телевизор бубнил что-то в фоновом режиме. В общем, релакс. Тот редкий случай, когда мы не набросились друг на друга еще в прихожей, а сели ужинать. И потом перебрались не в ванную и не в спальню, а вполне пристойно на диван. Прямо как пара со стажем.

— Да ничего не планирую, — буркнула я. — Не знаю. Когда много лет все идет по одному шаблону, а потом он оказывается порванным, это как-то, знаешь, выбивает из колеи.

— Хочешь, на дачу поедем?

— Да ну, Артем, какая дача. Утром на работу. У меня субботы обычно все по записи забиты, причем контрольными осмотрами, их очень нежелательно переносить. А вечером твой концерт.

— Да, концерт, — вздохнул он. — Поскольку мы в числе организаторов, отвертеться не удастся. Не, можно, конечно, но не комильфо. Тем более, мне его открывать и вступительное слово говорить. Тогда другой вопрос: вдвоем отметим, или будет сборище?

— Думаю, сборище… маленькое. Человек десять, вряд ли больше. Я существо асоциальное. В каком-нибудь приятном ресторанчике. Дома не хочу, не люблю это дело. У тебя праздник, а ты кухарка-официантка-уборщица.

— Еду вполне можно заказать. Даже вместе с официантом. А уборку свалить на клининг.

— Угу, — поймав виноградину, я укусила его за палец. — Красиво жить не запретишь. Не, лучше в ресторан. Не банкет, а так… посиделки. Заодно тебя людям покажу. Не пугает?

— С чего вдруг должно пугать? Да и с отцом твоим я уже знаком.

Хм, насчет отца я как-то не подумала, но… да, пожалуй, стоило пригласить. Если уж мы начали отношения налаживать, обойти его в этот день стороной было бы как-то неправильно.

— Том… — поставив миску на столик, Артем убрал с моего лба упавшую прядь. — Ты прости, вчера по-дурацки все получилось. Мать так выбесила, что уже остановиться не мог. А сегодня весь день ругал себя.

— Да нет, Тём, — я запрокинула голову, и он поцеловал меня. — Все правильно было сказано, до единого слова. Но да, осадок остался неприятный, и я сначала никак не могла понять, в чем дело. Просто разговор этот был абсолютно не нужен, а нас на него будто спровоцировали.

— Да, наверно. Хотя меня больше другое выбило. То, что они мгновенно сделали выводы и тут же озвучили. Мать озвучила, но они с отцом в одном флаконе. Я б еще понял, если бы сказала: девушка твоя мне не понравилась, потому-то и потому-то. Ну, не понравилась и не понравилась, им вообще никто не нравится. Но тут сразу было выдано заключение с синей печатью, какая из тебя получится жена и как я, идиот, спущу свою жизнь в унитаз. Хотя я настоятельно просил этого не делать. Ладно, все, проехали. Чек-бокс.

Подобрав рядом со мной на диване упавшую виноградину, Артем взял ее зубами и каснулся ею моих губ. Я попыталась поймать, но он уворачивался и дразнил. Это был поцелуй-борьба, сражение за ценный приз, который раз за разом переходил от одного к другому, распаляя, разжигая, заставляя кровь шуметь в ушах, как под водой. И уже не только губы, зубы и языки участвовали в этой схватке. Мы возились, как два дерущихся кота, пока не сползли на пол и я не раскусила ягоду — каждому досталось по половинке.

Расстегнув одну пуговицу на моей блузке и не морочась с остальными, Артем потянул ее через голову, но я поймала его за руки:

— Стоп!

— Что не так? — он посмотрел на меня с удивлением.

— А давай для эксперимента попробуем по-другому. Наоборот.

— В каком смысле?

— Медленно-медленно, — хихикнула я. — И долго-долго.

— Женщина, ты не знаешь, чего хочешь. Будешь ведь пищать и просить трахнуть тебя побыстрее. А я скажу: ну не-е-ет, до утра так до утра.

— Утром на работу, — я пробралась рукой под пояс его джинсов.

— И я о том, — кивнул Артем.

— А чего это я буду просить? Сам будешь… «Anna, let me in, let me out»[1].

— Чего?! — он вытаращил глаза. — Ты знаешь эту песню? Она ведь старше тебя.

— И что? Я на этой группе, можно сказать, выросла. Маме нравилась.

— Тогда понятно, почему ты венеролог. С детства похабщину всякую слушать. Значит, хочешь… slow down[2]? Может, на американку? Кто первым про Анну запоет?