Песня Неле Менестрели от нас улетают, словно птицы в ненастные дни. Палачи менестрелей пытают, а любимых пытают они. Тебя завтра, быть может, пристрелят, ты к земле припадешь головой. Это страшно – любить менестреля, потому что он твой – и не твой. Но я выну тебя из гроба, отдышу, и ты встанешь вновь. Ты сильна, королева Злоба, но сильнее крестьянка Любовь. Я глаза свои все проглядела. Но не плачу я – нету причин. Ожидать – это женское дело. Воевать – это дело мужчин. Я ревную тебя к небосводу, к вам, дороги, деревья, цветы. Я убила бы эту свободу, за которую борешься ты. Но я выну тебя из гроба, отдышу, и ты встанешь вновь. Ты сильна, королева Злоба, но сильнее крестьянка Любовь. Песня монахов Кто не хочет сесть в аду задом на сковороду? Я спасу вас — верьте мне — этими вот листиками. Как уютно жить в дерьме, а казаться чистеньким! Припев: Ух! Эх! Ох! Ах! Услаждение — в грехах. Ух! Ах! Ох! Эх! Грех оплаченный — не грех! Ах! Ох! Эх! Ух! В рай — воров и потаскух! Ах! Эх! Ух! Ох! С индульгешечкой — ты Бог! Всех пронзит, если грешны, черный вертел сатаны. Но клянусь я головой, рясою без латочек, — сатана — он парень свой, потому что взяточник! Припев. Песня слепцов Худо человеку, худо, худо. Верить можно разве только в чудо. Топчут человека, топчут, топчут, на него ножи повсюду точат. Припев: Ждать на небе рая — дело зряшное. Рай не стоит ни одной слезы. Как же это вам не видно, зрячие, если это видят и слепцы? Давят человека, давят, давят. Травят человека, травят, травят. За нос человека водят, водят. К пропасти потом его приводят. Припев. Романс Филиппа
В этом тайном романсе я спою в тишине о предсмертном румянце милых жертв на огне. В детстве не было сласти, страсти или любви для меня слаще власти над другими людьми. Сладко видеть мне муки, сладко жертву любить. Люди – это как мухи — их так сладко давить! Мне приятны рыданья, а не трель соловья. Лишь чужие страданья — это радость моя. Что мне свежесть напитка, что мне прелесть ланит, но хорошая пытка — это тоже пьянит. Не люблю быть влюбленным, а люблю припугнуть и железом каленым приласкать чью-то грудь. Я порою невесел — ведь нельзя, как на грех, по приказу повесить человеческий смех. Но наступит расплата для любого щенка. Доброта – простовата, а жестокость – тонка. И, ценя вашу тонкость, посвящаю, склонясь, вам, сеньора Жестокость, мой любовный романс… Песня Жилины Моя мамаша – ведьма. Папаша – сатана. Боишься ты, как видно? Не бойся, пей до дна. Когда-то в детстве раннем, юбчонку мне задрав, почтил меня вниманьем один плешивый граф. Со мною спали воры, ландскнехты, трубачи, бродячие актеры и даже палачи. Все нищие базарные — горбун, слепец, хромой… Составилась бы армия из тех, кто спал со мной! Но в сердце только скука, дурные снятся сны. Ну что ж, я – потаскуха, а вы – потаскуны! Тебе, мурло рябое, тебе, слюнявый дед, позволю я любое, но поцелуя – нет! Монаха и фискала, не ведая стыда, под юбку допускала, но в душу – никогда! Повсюду – морды сальные… Пошла бы я войной одна на эту армию всех тех, кто спал со мной! |
