Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Карьера

Ю. Васильеву

Твердили пастыри, что вреден
и неразумен Галилей,
но, как показывает время:
кто неразумен, тот умней.
Ученый, сверстник Галилея,
был Галилея не глупее.
Он знал, что вертится земля,
но у него была семья.
И он, садясь с женой в карету,
свершив предательство свое,
считал, что делает карьеру,
а между тем губил ее.
За осознание планеты
шел Галилей один на риск.
И стал великим он… Вот это
я понимаю – карьерист!
Итак, да здравствует карьера,
когда карьера такова,
как у Шекспира и Пастера,
Гомера и Толстого… Льва!
Зачем их грязью покрывали?
Талант – талант, как ни клейми.
Забыты те, кто проклинали,
но помнят тех, кого кляли.
Все те, кто рвались в стратосферу,
врачи, что гибли от холер, —
вот эти делали карьеру!
Я с их карьер беру пример.
Я верю в их святую веру.
Их вера – мужество мое.
Я делаю себе карьеру
тем, что не делаю ее!
1957

1958

Следы

Памяти Паоло Яшвили, Михаила Джавахишвили, Тициана Табидзе

Я не успел застать живыми вас.
В провидческом каком-то упованье
я, поднимаясь в горы,
                                  каждый раз
искал следы, оставленные вами.
Здесь вы ходили с облаками вровень,
и подпевали эти птицы вам.
И горы эти
                 вам родня по крови,
Паоло, Михаил и Тициан.
Но нет, —
               неправда правду не обманет
ни действием,
                     ни сутолокой фраз.
Он понимал, что все на место встанет,
лишь виду не показывал —
                                          Кавказ.
С его травой пахучей на ботинках
здесь вы прошли у каменной гряды,
и снова проступают на тропинках
дождем враждебным смытые следы.
1958

«Ты вечером с гор взгляни!..»

Ты вечером с гор взгляни!
Как на форели крапинки,
зелененькие и красненькие
горят разноцветно огни.
Над крышами
                      и оградами
сгущаются мгла и тишь.
Усталым большим виноградарем
ты,
     милая Грузия,
                           спишь.
И в снах твоих медленных,
                                          Грузия,
сплошной вереницей даров
плывут виноградные гроздья,
как связки воздушных шаров…
1958

В грузинском селении

Я столько невзгод пережил!
Но снова в знакомом селении
грузинские травы целебные
я к ранам своим приложил.
Я в женщине той обманулся,
с которой судьбу я связал,
и друг от меня отвернулся
за то, что я правду сказал.
Но вот у кувшинов пузатых
с друзьями своими стою,
грызу кукурузный початок
и крупною солью солю.
Свободный от уз и клевет
я запахом трав отуманен,
и брат мой —
                    грузинский крестьянин,
и брат мой —
                    грузинский поэт.
О свежесть початков душистых!
О промельк форели в волне!
И прежняя жадность до жизни
опять загудела во мне.
Мне надо снегов крупитчатых,
мне надо слез и забав…
Весь мир —
                  кукурузный початок,
похрустывающий
                            на зубах!
1958

«Что заставляет…»

Что заставляет
                        крановщицу Верочку
держать черемухи застенчивую веточку
и веточкой дышать
                              и сразу делаться
как маленькая-маленькая девочка,
которая не восемь строек выдюжила,
а в первый раз
                      одна
                             из дома выбежала?!
Что заставляет
                        старого бетонщика
глядеть под вечер
                            нежно и беспомощно
на Волгу молодую,
                             разливанную,
от зыбкого заката розоватую? Казалось,
               мы с природой разлучились
и ветками дышать
                             мы разучились.
Но в нас жива любовь
                                   к всему российскому,
зеленому,
               пахучему,
                              росистому.
И мы, усталые,
                       среди цементной пыли,
как дети,
              улыбаемся цветам.
Природе надо, чтоб ее любили.
Ей это надо так же, как и нам.
1958
35
{"b":"681449","o":1}