«Тебя после каждой лекции…» Тебя после каждой лекции со всех сторон теребят. Ты комплименты лестные слушаешь от ребят. Вечером, с миной значительной, весь почему-то в снегу, к тебе приходит начитанный, очкастый студент МГУ. Он винограда болгарского тебе приносит кило и, продолжая богатствовать, в театр ведет, не в кино. В жизни так много славного — свиданья, театры, цветы, но нету чего-то главного, которого хочешь ты. В квартире — шаганье маятника да твой разговор с душой… Очень еще ты маленькая. Я рядом большой-большой. Я прихожу. Не кушаю. Чаю с вареньем не пью. Очень тебя я слушаю. Очень тебя люблю. Ты моя младшая спутница, спутник я старший твой. Мне беспокойно, что сбудется с русой твоей головой. Вместе мы дышим тревогою поиска высоты. Сам я поверил во многое, чтобы поверила ты… 1956 «О, бойтесь ласковых данайцев…» Бойтесь данайцев, дары приносящих… О, бойтесь ласковых данайцев, не верьте льстивым их словам. Покою в руки не давайтесь, иначе худо будет вам. Они вас хвалят, поднимают. Они задуманно добры и вас у вас же отнимают, когда подносят вам дары. Не поступайте так, как просят. Пусть видится за похвалой не что они на лицах носят, а что скрывают под полой. Пусть злость сидит у вас в печенках, пусть осуждают вас, корят, но пусть не купят вас почетом, уютом не уговорят. 1956 1957 «Дорога в дождь – она не сладость…» Дорога в дождь – она не сладость, дорога в дождь – она беда. И надо же, какая слякоть, какая долгая вода! Все затемненно – поле, струи, и мост, и силуэт креста, и мокрое мерцанье сбруи, и всплески белые хвоста. Еще недавно в чьем-то доме, куда под праздник занесло, я мандариновые дольки глотал непризнанно и зло. Все оставляло злым, голодным — хозяйка пышная в песце и споры о романе модном и о приехавшем певце. А нынче поле с мокрой рожью, дорога, дед в дождевике, и тяжелы сырые вожжи в его медлительной руке. Ему б в тепло – и дела мало, ему бы водки да пивца! Не знает этого романа, не слышал этого певца. Промокла кляча. Одурела. Тоскливо хлопают следы. Зевает возчик… Надоело дождь вытряхать из бороды. 7 января 1957 «Гражданственность – талант нелегкий…»
Гражданственность – талант нелегкий. Давайте делаться умней. Зачем тащить, как на веревке, надменно фыркающих – к ней? Она совсем не понуканье, а добровольная война. Она – большое пониманье, и доблесть высшая она. Ее бойцы не продаются. Не очернят ее основ задор поддельных правдолюбцев, напор неумных крикунов. Пускай в игре своей несложной то славят громко, то клянут, — они гражданственностью ложной от подлинной не оттолкнут. Февраль 1957 Стихи по заказу Я не могу – пускай уволят меня от мелкой злобы дня, но как, однако же, уводят, меня уводят от меня. Ни в воскресенье, ни в субботу покою дать мне не хотят. За собственную несвободу моею несвободой мстят. Звонят рассчитанно и нагло, и закупают на корню, и говорят, что это надо, но если надо, то кому?.. Февраль 1957 «Ты плачешь, бедная, ты плачешь…» Ты плачешь, бедная, ты плачешь, и плачешь, верно, оттого, что ничего собой не значишь и что не любишь никого. Когда целую твою руку и говорю о пустяках, какую чувствую я муку во влажных теплых перстеньках! На картах весело гадаешь, дразня, сережками бренчишь, но всей собою ты рыдаешь, но всей собою ты кричишь. И прорвались твои рыданья, и я увидел в первый раз незащищенное страданье твоих невыдержавших глаз. Февраль 1957 |
