Валери, однако, нехорошо прищурилась, когда Эдмонд, смеясь и шутя направо и налево, небрежно приказал Нине сесть за стол, сказав при этом, чинно откланявшись:

– Дамы и господа, ужин подан!

Я сердито воткнула вилку в кусочек рыбы. Ах, эти шуточки, а-ля: люди-еда. Какая банальщина!

На протяжении всего ужина Нина просто сидела, опустив голову и сосредоточенно ковыряя вилкой в тарелке. Я же пыталась сделать вид, что не замечаю пытливого и довольного взгляда Эдмонда, обращенного ко мне.

Велор то и дело встревоженно искоса поглядывал на меня, а я ярилась с каждой минутой все больше и больше.

Наконец, Эдмонд откинулся на спинку стула.

– Прекрасный ужин! – воскликнул он, благодарно кивнув матери. – Но я не отказался бы от десерта… Нина!

Девушка встрепенулась и как по команде откинула белесые волосы, оголив шею, на которой едва заметно белело бесчисленное множество тонких шрамов и еще не совсем заживших ранок.

Я закашлялась, подавившись от ужаса и возмущения. Знать, что эта семейка попивает кровь – одно, но увидеть это воочию… К такому я совсем не была готова!

Сидящая рядом Эда, заботливо похлопала меня по спине, а Эдмонд, тем временем глядя на меня исподлобья, наклонился к девушке и… издевательски смеясь, чмокнул ее чуть повыше плеча.

Я так крепко и яростно сжимала в руке вилку, что расслабившись от неожиданной развязки, невольно со всей силы ударила ею о дно тарелки. Велор нахмурился и напрягся.

– Эдмонд! – вопреки ожиданиям прогремела Валери. – Прошу тебя, не веди себя за столом как дикарь!

Эдмонд с деланным удивлением и легким раздражением ответил.

– А разве что-то не так, матушка?

Тонкие брови Валери практически сошлись в одну сплошную галочку: до того рьяно она нахмурилась.

– Сын, ты ведешь себя недостойно, – спокойно изрекла она, но в ее голосе был такой холод, что у меня по спине галопом пробежали мурашки.

Эдмонд злобно сверкнул глазами, очевидно устыдившись, но перечить матери не стал. Зато Велор, сидя прямо напротив Эдмонда, развеселился не на шутку. Взял стакан и, давясь от смеха, отпил. Эд сощурился и уставился на Дракулу.

– Тебе есть что сказать, братец? – с угрозой в голосе тихо проговорил он, и за столом повисла гробовая тишина. Только Нина продолжала вяло ковырять рыбу, выбирая косточки.

Велор не торопился с ответом, и я поняла: он издевается над братом, томя его ожиданием. Наконец, еще раз отпив, он с издевкой протянул.

– Эд, веди себя… – Велор помедлил. – Достойно. Не позорь семью.

Эдмонд ощетинился и, приподняв верхнюю губу, оголяя идеально ровные и белые зубы, зарычал. Дракула же спокойно взирал на него.

– И это говоришь мне ты? – Эдмонд напрягся и подался вперед так, что стол ходуном заходил. – Ты? Тот, кто втоптал имя нашей семьи в грязь? Тот, кто повел себя как трус?

Я с удивлением уставилась на Эдмонда. Такую холодную, но сокрушительную ярость я видела впервые.

Рука Велора, все еще крепко сжимавшая стакан, мелко задрожала, а Эдмонд, шипя, продолжал.

– Не смей говорить мне о достоинстве и чести, братец! Ведь сам ты в этом ничего не смыслишь.

Послышался треск. Стакан в руке Дракулы пошел трещинами и рассыпался в мелкую крошку, впившись сотней осколков в его ладонь. Мою правую руку тут же пронзила острая боль, и от неожиданности я охнула.

Велор так резво вскочил со стула, что тот жалобно скрипнув, завалился назад. Эдмонд тоже поднялся.

– Эй-эй!

Леонард тоже вскочил на ноги и предусмотрительно уперся одной рукой в грудь старшего брата, а другую вытянул в сторону Велора.

От парня тут же волнами начало расползаться успокаивающее тепло, но пыла мужчин это не остудило.

Я сидела с открытым ртом, как, впрочем, и Эдана. Валери же яростно отшвырнула лежащую у нее на коленях салфетку и поднялась.

– Я требую прекратить этот балаган! – гневно и властно воскликнула она. – Вы, оба, – женщина кивком указала на Эдмонда и Велора, – марш из-за стола!

Парни, все еще сверля друг друга взглядом, едва шевельнулись. Затем Эдмонд развернулся и устремился к выходу, Велор последовал за ним.

Уходя, Дракула схватил кухонное полотенце и сжал его в окровавленной руке. Я же вновь невольно пошевелила пальцами: тупая боль все никак не утихала.

И не только в ладони.

***

Покончив с ужином, все в подавленном настроении разошлись по своим комнатам. Я же, услышав, как захлопнулась последняя дверь, тихонько скользнула в коридор и постучала в дверь Велора, но никто мне не ответил.

Двигаясь осторожно и легко, дабы ни одна дощечка деревянной лестницы не скрипнула и не выдала меня, я спустилась вниз. В гостиной Велора также не обнаружилось.

Постучав в дверь библиотеки, я протиснулась внутрь. Велор был здесь.

Он сидел в кресле, упершись левой рукой в висок и массировал его легкими круговыми движениями. Правая рука была небрежно замотана кухонным полотенцем, сверкающим пугающе-яркими кровавыми пятнами.

Дракула устало поднял на меня глаза, а я нелепо махнула рукой в знак приветствия.

– Ты чего всюду за мной таскаешься? – недовольно процедил он.

Я недоуменно замерла на месте. Я поджала губы и проворчала:

– Вообще-то я пришла помочь тебе.

– Мне твоя помощь не нужна! – бросил Велор, но я уже решительно направилась к нему. – Ты что, оглохла? – скривившись простонал он.

– Не язви хотя бы раз в жизни! – прошипела я и потянулась к раненой руке.

– Да отстань ты от меня, наконец! – взвился Велор, выдергивая искалеченную ладонь из моего захвата и вскакивая на ноги.

Я нетерпеливо цокнула языком и тоже встала: «Какой же ты противный! – подумалось мне. – Высокомерный, упрямый и…» – больше на ум ничего не пришло.

– Ну, как знаешь.

Гордо задрав нос, я твердым шагом покинула библиотеку и уже, было, дошла до лестницы и занесла ногу над первой ступенькой, как сердце предательски сжалось.

– Да что же это такое? – взмолилась я, развернувшись и направившись в кухню.

Я принялась резво шарить по шкафчикам и полочкам и спустя минут десять нашла моток бинта, которому на вид было уже, наверное, лет тридцать.

– Отлично, – прошептала и выбежала из кухни со своей находкой, но секунду спустя вновь вернулась и ринулась к шкафчику, из которого когда-то Нина доставала пузатую бутылку с выпивкой. Схватила первую попавшуюся с коричневой жижей.

Пить я, разумеется, не собиралась, просто ничего антисептического, чтобы обработать раны, у меня больше не было.

Скорым шагом преодолев коридор, я подошла к библиотеке. Дверь была приоткрыта, и оттуда доносился голос Леонарда. Я замерла в нерешительности.

– Велор, – строго и с укором говорил Лео. – Ты ведешь себя как девчонка-истеричка.

– Да пошел ты, – только и нашел, что ответить Дракула.

– Давай я тебя исцелю.

– Лео, отстань, – взмолился Велор.

Тот возмущенно цокнул языком.

– Ты ведешь себя как полный идиот! – с раздражением произнес он. – Как истеричка, – повторил парень. – Я не такого Велора знаю. Нет.

Велор молчал, а Леонард продолжил:

– Подумай, – он попытался воззвать к благоразумию брата. – Из-за своего бараньего упрямства страдаешь не только ты сам, но и Лиззи. Ты причиняешь ей боль! – воскликнул Леонард, а я, услышав свое имя, вздрогнула и снова пошевелила уже онемевшими от боли пальцами.

– Я не хочу, чтобы она страдала, – глухо пробубнил Дракула.

– Знаю, – миролюбиво отозвался Лео. – Поэтому, позволь помочь тебе.

А пару секунд спустя, устало констатировал.

– Ну вот, выглядит почти как новенькая! Правда, потребовалось немного больше сил, чем я рассчитывал, но да ладно…

Я позволила себе наконец выйти из-за двери. Леонард развернулся ко мне и тут же расплылся в кошачьей улыбке.

– А вот и полевой врач пожаловал! – хохотнул он, кивком указав на древний бинт и алкоголь в моих руках. – Теперь ты в надежных руках, братец, – подмигнул он Велору, который все еще стоял за спинкой кресла и с видимым облегчением потирал еще пару минут назад кровоточащую ладонь.