Велор замер, а у меня кончились слова. Дальше были только чувства и легкий, едва различимый звон в груди. Их передать я никак не могла.

– Глупые люди, – прошептал Велор, и я даже подивилась, что услышала это.

– Что ж поделать, мы такие, – пожала я плечами и нервно посмеялась. – Мы не даем вам ни единого шанса думать, что мы умны и дальновидны! И пусть все будет как есть. Зачем рушить стереотипы?

В ту же секунду Дракула обхватил мои плечи. Я почувствовала его цепкие, крепкие руки и подняла голову. В серых, затуманенных глазах отражалось безумие.

– Элиза… – он произнес это беззвучно, только тонкие правильные губы шевелились, изрекая каждый звук моего имени.

Я кивнула, и Дракула так крепко прижал меня к себе, словно все свои три сотни лет мечтал только об этом. Прильнул к моим губам, но на поцелуй это было не похоже.

Он просто впился, словно хотел передать всю свою страсть и решимость быть со мной. Всю свою решимость больше никогда не отпускать меня.

– Велор, – голова у меня кружилась, а все внутри затряслось, словно натянутые струны.

Подобного в жизни я не испытывала. Говорят, когда влюбляешься, земля уходит из-под ног, а у меня и земли-то никакой в помине не было! Я словно стояла над черной пропастью, и если бы Дракула, мой невыносимый, зачастую резкий, упертый Дракула разжал руки, – сгинула бы в ней без малейшего сожаления. Бесследно и навеки.

Я судорожно выдохнула, и Велор улыбнулся, погладив меня по щеке как всегда прохладными пальцами. Это заставило задрожать. Холод словно забрался ко мне внутрь.

– Что с тобой?

– Не знаю, – прошептала я. – Наверное, просто схожу с ума.

– Похоже, не ты одна, – серебром звуков осыпал меня Велор, посмеявшись.

Все еще пьяно улыбаясь, он заключил мое лицо в свои ладони и тихо, словно напевая, проговорил.

– «А-исер ре ронор,

А-отер ре сэр.

Ли аре уро,

А аре сэр-илен».

Я с удивлением поглядела на него. Голова соображала туго и нехило гудела, но все-таки какое-то подобие рифмы в этих строках улавливалось

– Что это? – выговорила я еле-еле.

– Это я говорю тебе, – Велор смотрел на меня так, как не смотрел прежде. – Сейчас, погоди, – он улыбнулся и закрыл глаза, – на вашем языке это звучит примерно так:

«Я поцелую тебя, как ветер целует зарю,

Обниму сотней шелковых нитей.

Ты мой огонек, и сквозь тьму к тебе я спешу,

Ты – мое пламя. Я – твой ветер».

Велор открыл глаза.

– Прости, немного кривовато, – усмехнулся он. – Я не поэт.

– Нет, – помотала я головой. – Это самое прекрасное, что я когда-либо слышала. Честно...

Мне казалось, у меня слезы на глазах наворачиваются. В эту секунду со мной что-то произошло… Какая-то невиданная и сильная энергия наполнила грудь изнутри!

– Скажи еще раз, – попросила я, чтобы еще хотя бы на мгновение ощутить это невероятное чувство близости и единения.

Дракула наклонился и пропел мне на ухо: «Ли аре уро, А аре сэр-илен».

– Мой ветер, – прошептала я, словно это само собой разумелось, и положила ледяные от волнения руки на широкую мужскую грудь. Под ладонями различимо билось сердце.

– Мой огонек, – ответно прошептал Велор, заправляя прядь моих волос за ухо.

Он склонился ко мне и вновь поцеловал, и этот поцелуй был похож на легкий морской бриз. Волнующий, беглый. Он нежно обнял меня, словно убаюкивая и унося, как маленький кораблик в далекую страну.

Но ветер непостоянен. Мгновение назад он был ласков и нежен, а сейчас грозился обратиться в ураган. Сбить меня с ног, подхватить...

«Еще немного, и я утону!» – заволновалась я.

Вынырнув из водоворота чувств, я с не дюжим усилием воли отстранилась. Велор тяжело дышал, а его глаза лихорадочно сверкали.

– Ты горячий, – прошептала я, на что Дракула тихонько расхохотался.

– Мне кажется, еще рановато для таких комплиментов, Лиззи, – улыбнулся он и снова наклонился,  силясь поймать мои губы.

– Нет! – смутившись, воскликнула я. – Я не об этом! Кажется, у тебя жар, Велор!

Я приложила холодные руки к его лбу. Так и есть. Он просто пылал!

– Я в порядке, Элиза, – посмеялся вампирюга, уткнувшись носом мне в висок, скользнув ниже...

Уловив момент, Дракула кончиком языка коснулся моих губ, словно обжигая, и тут же со вздохом  отстранился. Оперся на маленький кофейный столик ладонью.

– Велор! – меня била дрожь, даже голос еле слышно дрожал.

– Все в порядке, – попытался успокоить он, тяжело дыша.

– Нет, не в порядке, – я заботливо убрала темную, смолистого цвета прядь с его лба, внезапно покрывшегося испариной. – Тебе бы прилечь. Ты прямо горишь!

– Это просто у тебя руки ледяные, – прилагая усилия, проговорил Дракула, снова пытаясь заключить меня в объятья, чтобы согреть.

Мне и самой казалось, словно я стою на улице в сорокаградусный мороз нагишом. Кожа то и дело покрывалась мелкими мурашками.

«Что со мной? Неужели я так волнуюсь?»

Велор выругался и, приложив руку ко лбу, тяжело плюхнулся в плетеное кресло. Оно жалобно скрипнуло.

– Похоже, мне и впрямь нужно прилечь, – смущенно пробубнил Дракула.

Я кивнула и подала руку, желая помочь. Он с трудом поднялся и побрел прочь из кухни.

В дверях его пошатнуло и он остановился. Уперся лбом в косяк, а я поморщилась – каждая косточка в теле начинала неистово ныть. Хотелось сесть и не шевелиться, потому как каждое движение причиняло боль.

– О, нет, – простонал Велор, с раскаянием и ужасом поглядев на меня. – Какой же я идиот…

Я уставилась на него, надеясь услышать объяснение внезапного самообвинения, но Велор в одночасье начал плавно сползать на пол, прикрыв глаза.

– Что с тобой? Велор! – я принялась тормошить Дракулу, чувствуя, как меня и саму клонит в сон.

Морозный сон. И, похоже, вечный.

Собрав последние силы и волю, я вскочила на ноги и попыталась громко, как только могла, прокричать:

– На помощь! Кто-нибудь!

Получилась как у девицы из «Титаника»: жалко и хрипло.

«Плохо, что у меня нет свистка… Он бы пригодился!» – затряслась я, сдаваясь на милость холода, когда он обжег горло изнутри, будто каленое железо.

Я присела рядом с Велором, рассеяно поглаживая его по мокрому лбу.

– Кто-нибудь… – еще раз прохрипела без особой надежды, что меня все же услышат.

Внезапно послышался топот ног на верхнем этаже. Сжавшись в комок и старательно прижимаясь к Велору в попытке согреться, я уже начала отключаться. Поэтому вполне допускала мысль, что все это мне только чудится.

Находясь между сном и явью, кажется, последним, что я увидела, был Эдмонд. Он стремительно приближался, а его темные глаза округлялись от ужаса.

Я слабо улыбнулась ему и все. Темнота и холод. 

Очнулась я от неимоверной тяжести, давящей на грудь. Пошевелиться было сложно, и я не дюже испугалась.

– Тише, тише! – Эдмонд без труда пресек мои жалкие попытки вскочить на ноги.

Я огляделась, трясясь. Оказалось, лежу на диване в гостиной, укутанная парой тройкой теплых одеял. Сам диван – насколько это было возможно, – придвинут к камину, в котором зверствовало оранжевое дикое пламя.

– Спокойно Лиза, – повторил Эдмонд. – Ты как себя чувствуешь? Тебе лучше? – мужчина перекочевал с кресла на край дивана.

Я опустилась на подушки, глядя в потолок. Лучше мне определенно не было – руки и ноги едва ли не онемели от холода, но на свое состояние мне было плевать.

– Эдмонд, что с Велором? – Эд молчал, задумчиво хмуря брови, и сердце у меня заколотилось, разгоняя заледеневшую кровь. – Боже мой... Только не говори…

Я даже закончить не сумела, такое отчаяние охватило! Но Эдмонд наконец очнулся и поспешил меня успокоить:

– Нет-нет, Лиза. Велор жив.

Я со стоном выдохнула и вернулась на подушки. Казалось, снова накатывает слабость и сон. Да и к тому же Эд принялся легонько растирать мои ноги, на которые кем-то неведомым были надеты вязаные носки.