— Эвера, — Дэвид тряхнул её за плечо.

— М-м-м, — застонала она, приподнимаясь на ноги.

Рядом была пропасть.

Эвера не удержала равновесие, и, падая на бок, столкнула камень. Нога её сорвалась. Дэвид схватил Эверу за руки, удерживая на весу.

— Осторожно, — хрипел он, вытягивая её на руках из проклятой расселины. — Держись крепче.

— Дэвид, — слёзы потекли из её глаз. — Я не могу.

— Ничего. Ещё немного.

Сапог Джеффри зацепился за что-то прочное, и он, сделав решающий рывок, вытащил Эверу, положив на плоские камни. Она выдохнула воздух, приоткрыла полные ужаса глаза. Её руки всё ещё сжимали пальцы Дэвида. Космодесантник осторожно высвободился от этих, дышащих безысходностью, объятий. Эвера сделала неудавшуюся попытку улыбнуться.

— Спасибо, — сказала она слабым голосом, переходя в обморочное состояние.

— Не за что, — со знанием дела ответил Дэвид, подложил руку под голову Эверы и стал ждать, когда она окончательно придёт в себя.

Рядом появился учёный Обо. Одними глазами он показал в сторону захоронения. Джеффри утвердительно кивнул головой.

— Мы двое должны туда спуститься. Эвера останется здесь, — сказал он начальственным тоном.

— Не стоит пренебрегать собственной безопасностью. Тем более, это бесполезная затея, — с сомнением заметил учёный Обо и пояснил: — Хранилище напичкано электроникой.

— А ты почём знаешь? — удивился космодесантник.

— Что ж, похоже, я обмолвился, — учёный Обо равнодушно пожал плечами. — Тогда выслушай мою историю вкратце, а потом решай, спускаться вниз или нет. Что касается меня, я это делать отказываюсь.

Поскольку возражений не последовало, учёный Обо продолжил.

— Насколько тебе известно, я — учёный с планеты Вьора. Но это не моя родина, и сюда я попал не случайно.

Эвера к этому моменту очнулась, приподняла голову и вся обратилась в слух. При последних словах учёного они с Дэвидом обменялись многозначительными взглядами.

— Да, да, вы не ослышались, — предупредил вопрос учёный Обо. — Я по собственному желанию попал в концлагерь N2. Вот только в клетку угодил по неосмотрительности: забыл уничтожить рукопись, и был арестован по доносу.

— История эта началась на другом конце Вселенной, на планете Зарна. В то время я работал над очередным психокинетическим проектом, как вдруг однажды ночью увидел странный сон. Две широкие, уходящие в неизвестность улицы. Вокруг незнакомые серые цилиндрической формы строения. Сплошная масса вещей на тротуарах. Разбитые стёкла, высаженные оконные рамы. А я иду с ощущением того, что всё именно так, как должно быть. Свинцовое небо усугубляет тяжесть восприятия незнакомых картин разграбленного города. Неожиданно слева появляется огромная тень на асфальте — несуразно длинное туловище со сплющенной головой. Я резко оборачиваюсь. Никого. Пустая улица, но уже чистая, восстановленная и без мусора. — Что за чушь, — восклицаю я. Но снова что-то возникает за спиной. И это «что-то» живое. Я чувствую дыхание существа и на этот раз не тороплюсь оглянуться. Какой-то первобытный страх подкрадывается, принуждает ускорить шаг. И тут существо облокачивается о мою спину, огромная глыба наваливается всей своей массой. Не удержавшись на ногах, я лечу в огромную сточную канаву, из которой чёрная маслянистая жидкость течёт снизу вверх на крышу одного из зданий-цилиндров. Проплывая по жёсткому жёлобу, в промежутках между жалюзи я вижу, что внутри строения на кушетках лежат тысячи препарированных людей-андроидов, а полки стенных шкафов битком забиты человеческими органами. Захлёбываясь, я достигаю вершины, и передо мной возникает человек ростом с пятиэтажный дом. Всё его тело покрыто рубцами, изрублено и изуродовано шрамами. Лицо представляет собой шершавую поверхность наждака с глубоко вдавленными глазницами. Человек опускается на колени, (его широкие плечи оказываются на одном уровне с крышей цилиндра-лаборатории) берёт в руки меч (им оказывается жёлоб, по которому только что текла жидкость) и кладёт его к моим ногам. Я не раздумывая протягиваю руку за мечом. Но молниеносно резкий порывистый хохот наполняет улицы. Великан с величайшим трудом поднимается на ноги, произнеся слова: «Ты сделал свой выбор», и проваливается сквозь землю, оставляя меч мне. Я обвожу взглядом серый бетонный город, наклоняюсь за мечом и просыпаюсь.

Учёный Обо перевёл дыхание, затем сказал.

— Это был информационный сон. Вид города с планеты Вьора.

— Так ты стал избранным! — поразился Дэвид.

— Сон предназначался не мне. Но ничего нельзя было изменить. Так по какой-то нелепой случайности я вместе с горсткой соратников по духу оказался втянутым в интриги вселенского масштаба.

— И ты побывал в обители Богов?

Учёный Обо печально покачал головой.

— Если бы! Наша миссия была: восстановить справедливость, спасти людей, обращённых в рабство, остановить жернова беспощадного Молоха. Однако на практике всё выглядело гораздо сложнее. Самое страшное заключалось в том, что все порабощённые цивилизации, равно как и жители моей родной планеты, принадлежали к звеньям одной цепи — мирам Магистра. В итоге, сражаясь против сил коалиции, я был бессилен помочь зарнянам, когда от меня такая помощь потребовалась. Так, в конце концов, растеряв на полях психокинетической войны всех своих товарищей, я в одиночку отправился к системе Голубой звезды, к цивилизации, владеющей ключами от ворот Джирата.

— Это тот Звёздный город, про который твердил Кралера?

— Кралера был в числе охранников-смертников тайного захоронения, снабжал его документацией и провиантом.

— Почему тогда он остался в живых? — удивился Джеффри.

— Его подвергли психозондированию. Расчёт был верен. В системе не осталось ни одного живого человека — потомка древней цивилизации, способного ему помочь. Да и эти, — он махнул рукой в сторону хранилища. — Зомби, обезличенные куски плоти. Из них выкачали всю информацию, изъяли знания, по сути, лишили души.

Учёный Обо помолчал.

— Да, Кралера фактически ничего не помнит, — наконец, сказал он задумчиво, потом добавил совсем тихо: — Но после моих психокинетических сеансов начнёт вспоминать.

— Так что мы должны предпринять?

— Во-первых, отправить Эверу в качестве парламентария к Экурту. Она без труда обворожит его, чем обеспечит нам беспрепятственное передвижение по лагерю, своего рода мандат. Во-вторых, провести два-три сеанса с Кралерой. И, в-третьих, пресечь назревающее восстание на спутниках (оно может нам помешать).

Охота прошла крайне неудачно. Два зайца и один кабан — и это за целый день. Коронованный король Харольд I вместе со свитой возвращался в загородную резиденцию. Он мерно покачивался в своей карете, не без удовольствия поглядывая на двух расположившихся подле него прелестных особ.

— Луиза, — обратился он к одной из девушек. — Ты бы не могла побыть со мной наедине пару недолгих минут.

— О, мой король, — шаловливо рассмеялась красотка. — Вы не боитесь сплетен?

Лицо Харольда побледнело.

— Я ничего не боюсь, — сказал он, притрагиваясь к её колену.

— Мне, пожалуй, стоит уйти, — надула губки Джулия, сидящая рядом.

Продолжив свою мысль, она распахнула дверцу кареты. Предупредив ход дальнейших событий, король окликнул балетмейстера, неукоснительно следующего за ним в одном из экипажей, предоставленных окружению и свите. Кареты поравнялись, и Джулия, свято поклявшись своему королю держать всё в тайне, сменила место пребывания. Подобными действиями Харольд в довершении ко всему осчастливил ещё и балетмейстера, который, без сомнения, не мог оказаться равнодушным к произошедшей перемене.

Теперь король и Луиза были одни, и девушка, оставшись без подруги, моментально перестала кокетничать, опустив глаза перед первым лицом в государстве.

Харольд I был выходцем из очень знатного рода. Когда-то в этой стране, достойной нести гордое название — Эмбирия, глазами тысяч озёр глядящей на высочайшую вершину мира — храмовую гору Кезерид — правил его отец, Феликс Великий, женившийся в двадцать пять лет на банисийской принцессе Гелине А?линской. Прожив славную, но недолгую жизнь, король-отец оставил сыну все свои несметные богатства. Однако до совершеннолетия Харольда королевством призван был управлять родной брат Феликса, Иммануил. Бесславными походами и поборами, похожими скорее на грабёж, чем на борьбу с неуплатами податей, ему удалось довести некогда цветущую, утопающую в садах страну до полного изнеможения. Многие титулованные особы были вынуждены навеки распрощаться с доставшимися по наследству замками, именьями и родовыми гербами, поскольку всё это оказалось прибрано к рукам и поделено корыстолюбивым окружением властолюбца. Суды продолжали выносить незаконные вердикты, в то время как лишённые прав наследники либо от безысходности пускали себе пулю в лоб, либо пускались на поиски лучшей жизни, весёлой и беззаботной. Одни становились рыцарями, другие разбойниками.