Дэвид стоял в недоумении. «Какой резон пирату, — рассуждал он про себя, — объяснять мне целиком и полностью правила своей игры?» И тут Дэвид понял. С одной стороны, если двойник выложит сейчас всё, как есть честно и откровенно, расскажет обо всех своих (и не только своих) планах, то он станет победителем дуэли. Тогда, вновь соединив две части Дэвида воедино, за ним оставят сущность пирата, пусть кровожадного, но правдивого и способного к покаянию. С другой стороны, если святые не захотят вдруг объединять двух Дэвидов в одном теле, то пирата отпустят восвояси. Сам Дэвид так и останется с мыслями о мире, справедливости, но без умения действовать; двойник же вновь окажется на «Констьюдери», и снова Земля будет под угрозой смертельной опасности. Партия казалась беспроигрышной.

«А, может быть, — размышлял Дэвид, — наряду с другими качествами, к двойнику отошла та честность, граничащая с геройством, когда способен выкладывать всё, что лежит на сердце даже под угрозой смерти? Тогда мне решительно необходимо вывести его из равновесия, чтобы он потерял над собой контроль. Иначе я пропал.

Дэвид оглянулся. Апостол Варфоломей едва заметно кивнул космодесантнику как бы в знак одобрения с целью поддержать, но тут же его лицо стало непроницаемым. Очевидно, святые не вмешивались по какому-то приказу извне. Дэвид перевёл взгляд на святого, стоявшего за спиной двойника. Апостол Фома открыто симпатизировал пирату. Последний, уловив это, то и дело поглядывал на святого. Создавалось впечатление, будто он советуется.

Дэвид посмотрел на плиту, на голубой шар, ставший теперь размером с горошину. Возможно, он действительно чем-то сковывал их действия; был здесь, чтобы не допустить резких движений, рукоприкладства, и пират понял это раньше, чем Дэвид. Свечи, установленные в высоких золотых подсвечниках у стен собора, оплавились почти до половины. «Значит, наше время и впрямь ограничено». Дэвид испугался, что ничего не успеет. Поймав на себе пристальный взгляд апостола Павла, Дэвид вновь повернулся к своему противнику, обратился к нему с ноткой недоверия в голосе.

— Послушай, — сказал он двойнику. — А не кажется ли тебе, что ваши действия чересчур жестоки. Ведь они не допускают отпора со стороны землян. Такая тактика схожа больше с выстрелом в спину, нежели с честным поединком. Поскольку возможности сторон совершенно не равны, здесь имеет место настоящая агрессия, сравнимая разве что с природным явлением или катаклизмом планетарного масштаба, которое, вследствие объективных на то причин, не удалось предотвратить. А раз так, грош цена твоей мнимой честности, так как и за ней нет ничего, кроме цинизма и холодного расчёта.

— Ну и что ты хочешь этим сказать? Да, мы хотим захватить вашу планету. Нам нравится её климат и стратегическое положение. Она даст нам возможность прокладывать новые космические пути, уже опоясавшие, будто паутина, не одну сотню планет. Наконец, нам весьма лестна мысль о заслуженном причислении к рангу избранных, — это единственный способ избежать участи вовлечения в пресловутый Вселенский Цикл. Что касается бесцеремонности наших действий, так они не противоречат закону природы: побеждает сильнейший. Разве вы сами летели на эту планету не с целью колонизации? Так в чём же вопрос? По существу, мы с тобой братья-близнецы.

— Но почему вам обязательно нужно уничтожать нас?

— А вас никто и не собирается уничтожать. Мы просто переместим всех землян на другую планету. Она называется Вьора (звучит, вроде, ничуть не хуже), а там они могут себе продолжать развиваться. В противном случае, зачем нам была нужна вся эта многолетняя морока с раздвоением. Насколько было бы проще: создал матрицу-клир, поменял содержимое и пожалуйста — дело сделано. Однако астральная нить, связывающая ваши души с телом, столь тонка и ненадёжна, что, перерезав её, обрываешь жизнь. Мы проводили такие опыты. Результат был всегда один. Душа человека исчезала. Для нас это означало накопление отрицательного потенциала кармы. Ведь так мы убивали бессмертную душу. Однако нас оправдывало незнание природы человека. Что говорить, если сами мы легко перемещаем в пространстве собственные элементалы-фантомы. Достаточно послать тщательно выверенную голограмму в интересующую нас точку пространства, задать исходные данные, спроектировать там новое тело — и всё! Уничтожение прежнего тела становится толчком для переброса личностного «я» сквозь пространство и время. Слабость вашей астральной нити мы объясняем тем, что после окончания жизни у вас нет необходимости совершать длительные перемещения. Земной Цикл значительно короче Вселенского. Вот почему мы создаём двойников непосредственно на месте: в космосе, на планетах; единственное место, где наша техника бессильна, так это на самой Земле. Она живая планета, имеет собственное «Я», что делает проникновение наших фантомов внутрь её абсолютно невозможным. Поэтому приходится возиться с космонавтами…

— Я космодесантник.

— Какая разница. Пойми, ты мог бы запросто находиться сейчас внутри своего корабля, неодушевлённый как робот, или на Вьоре (там, кстати, все твои товарищи). Но ты остался здесь. У тебя не возникал вопрос, почему?

Пират испытующе посмотрел на Дэвида. Дэвид поёжился. Ему не хотелось знакомиться ещё с одной версией. Двойник продолжил:

— Да потому что я — один из руководителей проекта. Так как мой дух переместился в копию твоего тела, путешествующего в космосе, — это вынудило нас оставить тебя в покое. Иначе ты бы оказался на Вьоре вместе со всеми остальными. Однако не думай, что, уничтожив меня, удастся положить конец операции. В случае прекращения срока моей деятельности внутри твоего двойника, система подаст сигнал, и очередной фантом-доброволец будет переброшен через пространство, вдохнув жизнь в бездействующего пока робота. А твоё место здесь займёт кто-то другой.

— Пожалуй, мне следует кое-что уточнить, — лицо двойника посетила кривая улыбка. — Все перемещённые на Вьору люди сохранят свой первоначальный облик только до тех пор, пока не будет завершена операция. Не удивляйся, — предупредил он вопрос Дэвида. — Это для вашего же блага. Сила тяжести на Вьоре в десятки раз превышает земной показатель. До поры до времени все земляне будут находиться в специально созданном городе-лаборатории, смоделированном подстать земным городам. Но как только отпадёт необходимость в перемещениях представителей земной расы, Вьора станет полностью в вашем распоряжении. Желающие смогут сразу же покинуть город. Всем будут предоставлены новые тела, более удобные и прочные, способные выдерживать значительные нагрузки на планете, несколько отличающейся по своим условиям от Земли. Ваши прежние тела мы используем как белковую структуру для дальнейших целей. Впрочем, к тому времени они вам будут уже ни к чему. Могу похвастаться, пять лет назад по земному времени мы основали на Вьоре поселение землян, правда, в несколько изменённом облике. Они работают на руднике, отрабатывая стоимость своих новых тел. Насколько я знаю, все они очень довольны, так как напрочь лишены духа бунтарства. Видишь, как мы о вас печёмся!

— Но вы отнимаете у нас человеческий облик!

Дэвид возмущался простотой, с которой пират описывает подробности предстоящей гибели земной цивилизации. Предмет разговора теперь выглядел так, как если бы всему человечеству предложили в качестве бесплатной услуги умереть для того, чтобы, воскреснув в ином мире, получить жизнь вечную. В другое время и при других обстоятельствах Дэвид расценил бы это предложение не иначе как маразм, снизошедший на пиратов. Но теперь, когда он знал полностью их планы, было не до смеха.

Дэвид хотел вновь заговорить, как вдруг шарик, лежавший на плите, заблестел, пульсируя. После чего пират исчез, оставив нашего героя стоять с открытым ртом в полном недоумении.

Немедленно раздался голос Петра. Словно гром с ясного неба, он обрушился на апостолов.