— Ну, что? — вопросил он. — Пить будешь?!

Дэвид отрицательно покачал головой. Незнакомец, которому нужно было работать разве что вышибалой, двумя мощными глотками опорожнил одну из бутылок, и, как только последняя капля гулко упала в рот, размашистым движением откинул её куда-то назад, ничуть не заботясь о том, в кого она может угодить. Она пролетела в самый дальний угол, упала на пол, но не разбилась, а, подпрыгнув, подкатилась к столу, за которым сидели как раз те двое с улицы. Из-за соседнего столика донёсся едкий смешок, и высокий голос произнёс:

— Крейз опять развлекается.

Своеобразная лесть, однако, не пришлась по душе тому, о ком шла речь. То ли градусов в выпитой браге оказалось слишком много, то ли для порядка Крейз, зарычав и опрокинув пару стульев, двинулся к молодому парню, произнесшему эти слова. Тот ничуть не испугался устрашающей жестикуляции громилы и продолжал смотреть на него, как баран на новые ворота. Когда взмывший в воздух стул был уже готов опуститься на голову незадачливого шутника, тишину, установившуюся в таверне в ожидании предстоящего события, разорвал громкий голос человека, появившегося в дверях.

— Не суетись, болван!

Взглянув на вошедшего в таверну человека, Крейз покорно опустил стул на прежнее место, разочарованно присвистнул, театрально поправил шляпу, засунул руки поглубже в карманы и убрался восвояси. В конце своих странствий по залу, он уселся таки на стул напротив Дэвида.

Человек, появление которого столь сильно подействовало на громилу, твёрдым шагом подошёл к стойке — ни слова не говоря и ничего не оплачивая — взял из протянутых рук слащаво улыбающегося бармена большую, увешанную разноцветными ярлыками, резную бутыль и три высокие гранёные кружки, нарочито замедленно повернулся к залу и бодро направился к столику, за которым в это время Дэвид опробовал навязанное ему угощение.

Оторвавшись от горлышка с какой-то вязкой мутной жидкостью и почувствовав в желудке ощущение, какое бывает у человека, съевшего живую лягушку, Дэвид увидел приближающегося к нему человека. Фигура последнего была туго обтянута лежащими крест-накрест широкими ремнями. Когда он подошёл вплотную, Крейз почтительно привстал, а по залу прокатился лёгкий шумок. Вновь подошедший человек уселся на стул, поставил перед Дэвидом принесённую выпивку, снял с головы некое подобие фуражки и произнёс:

— Шмоньё! Чего базар разводишь?!

Сказанное было обращено к верзиле. Тот, судя по всему, не знал, что ответить; только развёл руками.

— Ладно, дитя природы, дело есть.

Крейз глазами показал на сидевшего напротив себя Дэвида.

— А… э… — начал было он.

Но тут его перебили.

На Дэвида смотрел только один, расположившийся рядом с Крейзом, человек, а, ему казалось, что их, по меньшей мере, трое.

— Ты здесь недавно, — прозвучал в адрес Дэвида то ли вопрос, то ли утверждение.

— Да, — ответил Дэвид, краем частью уже затуманенного сознания опасаясь, что сейчас его разоблачат, не поняв языка, на котором он говорит. Но его поняли.

— Есть одно дельце и ты можешь неплохо заработать, если, разумеется, поможешь нам.

При этих словах кольцо дыма вырвалось изо рта Крейза. Он за всё это время не возымел желания расстаться с сигарой, а теперь таким экстравагантным способом как бы вторил словам подоспевшего начальства.

— Чем нас будет больше, тем успешнее может закончиться это дело. Считай, что мы берём тебя в долю. Меня зовут Стирн, — говорил человек, откупоривая бутылку и выливая её пенящееся содержимое в расставленные кружки. — Если тебе так больше нравится, можешь считать, что мы тебя завербовали. Ты теперь будешь работать на нас. Кстати, — он сощурился, хлебая отдающую болотом жидкость, — что ты делал раньше? С кем работал?

Дэвид решительно не знал, что ответить.

— Ну, да ладно, — махнул рукой Стирн. — Это не имеет ровным счётом никакого значения. Держи.

Он протянул Дэвиду устройство, похожее на ларингофон.

— Это переговорное устройство. Нам придётся действовать группами, поэтому связь особенно важна. В случае, если ты решишь от нас того… — пальцы Стирна изобразили над столом походку удаляющегося враскачку человека, — то тебе никогда не попасть в своё время, — закончил он свою мысль.

Дэвида словно ужалила оса. Он едва удержался, чтобы не вскочить. Неужели его разоблачили. Да как быстро! Теперь он сидел как на иголках. «Наверное, они зафиксировали моё прибытие, и поняли, из какого я времени, — поразмыслив, решил он. — Хотя, может быть, донёс кто-нибудь, видевший машину времени». Дэвид вспомнил грязных оборванцев со свалки. «Но тогда они не знают моих намерений. А значит: принимают за одного из себе подобных». Смутная догадка промелькнула в голове, но ускользнула, как ускользает от охотника юркий зверёк или взмывшая в небо птица. Разглядывая Стирна и Крейза, обменивавшихся многозначительными взглядами, Дэвид нашёл, наконец, ответ на мучивший его вопрос. «Это не искатели приключений. Это бандиты во времени, — понял он. — Это как раз те люди, что помогут найти злополучного экспериментатора, выведут на его след, а затем, может быть, сами станут орудиями в моих руках». Теперь стало ясно, по чьей вине Стеф не смог вернуться назад, кто заблокировал временные каналы связи».

Стирн поднялся. Вслед за ним Крейз оторвался от стула. Они стояли, нетерпеливо глядя в сторону Дэвида. Наш герой попробовал встать на ноги; какой-то яростный огонь полыхал в груди, лица стоявших людей то исчезали, то появлялись. Дэвид ещё помнил, когда его взяли под руки и, аккуратно подталкивая к выходу, вывели на свежий воздух. Тяжёлый аромат улицы пьянил уже и без того еле державшегося на ногах Дэвида, а дорога убегала из-под ног, грозясь опрокинуться на него сверху всей массой грязных обветшалых лачуг. Всё это было, как в тумане или вообще не было. Позднее Дэвид не мог сказать об этом с полной уверенностью.

Очнулся он, когда почувствовал, как что-то жидкое и влажное стекает быстрыми струйками по его лицу. Медленно приоткрыв глаза, Дэвид увидел Крейза, стоящего над ним с какой-то склянкой в руках. Из неё, по всей видимости, он только что поливал Дэвида. Между тем наш герой уже мысленно проклинал себя на всём, на чём белый свет стоит.

«Надо же было так налакаться, — ругал Дэвид самого себя. — Ответь, ты теперь можешь самостоятельно двигаться или тебе захотелось к маме на ручки?»

Внутренний голос молчал. Вместо него заговорил Крейз.

— Ну, ты дал! — самодовольно хмыкнул он. — Сразу видно, новичок. А все туда же. Шариков не хватает? Ну, ты мне скажи!

Речь, насколько понял Дэвид, шла отнюдь не о его умственных способностях, а о деньгах, имевших шарообразную форму. И он, уже было навострив уши, снова стал прислушиваться к тому, что делалось у него внутри, мало интересуясь забавами Крейза. Внутри у Дэвида был полный мрак, такой, какой бывает разве что у заскорузлого тюфяка, несколько старого и довольно поношенного.

Крейзу тем временем наскучило упорное молчание собеседника. Он сперва тихонько, потом сильнее стал пинать пыльный полосатый матрац, на котором лежал Дэвид.

Космодесантник нехотя оторвал голову от мохнатого, сбившегося в плотную ворсистую массу, необработанного куска войлока, решительно не понимая, что верзиле от него надо.

— Вставай! — продолжал расталкивать его веселящийся бандит. — На том свете отоспишься.

С такими словами он протянул Дэвиду склянку, из которой совсем недавно его поливал. Теперь же внутри неё было влаги на два глотка, не больше. «Смотря ещё, какие глотки», — философски заметил Дэвид, косясь на Крейза и опасаясь какой-нибудь очередной выходки. Но тот лишь снисходительно улыбался. Дэвид хлебнул, как ему показалось, обычной воды и почувствовал, что совсем не этого ему хочется. «Сопьюсь», — подумал он, потянулся, сделал неясный жест руками и понял, наконец, что стоит на ногах.