— Э…, - начал было он.

Дэвид изобразил руками крест, показывая, что его либо нет, либо он умер. Парень понял незамысловатый знак, и, сообразив, что на него никто не смотрит, запрыгнул в вагонетку.

Теперь наш герой смог более детально разглядеть заключённого. У него был высокий лоб, волевой подбородок и выразительные глаза. Его 4891 номер указывал на длительное пребывание в концлагере, а выражение глаз было сосредоточенным и печальным. Парень присел на корточки, вопросительно всматриваясь в лицо нашего Дэвида.

— Что с тобой случилось, браток, — сказал он неожиданно мягким задушевным голосом.

Дэвид в двух словах, насколько это было возможно, описал свою недавнюю встречу с охранниками.

— Худо дело, — задумчиво произнёл заключённый 4891.

— Неужели отсюда нет выхода?

Парень неопределённо повёл плечом.

— Мне здесь угрожает опасность? — допытывался космодесантник.

— Ещё какая. Видел человека в клетке?

Дэвид кивнул утвердительно.

— Он отказался от нашего каторжного труда и запустил киркой в солдата.

— И что, — заинтересовался Дэвид, растирая затёкшую ногу.

— Он умрёт голодной смертью на виду у всех. Чтобы другим неповадно было, — с болью в голосе ответил 4891.

— А как тебя звать? — Дэвид перевёл разговор на другую тему. Кроме того, ему надоело повторять про себя дурацкий номер.

— Кралера, — шепнул парень, внимательно прислушиваясь к приближающимся шагам. Он приподнялся, осторожно выглянул из вагонетки.

— Счок, — резкий удар кнута полоснул Кралеру по лицу. Он вскрикнул, схватился за рассечённое ухо, отгораживаясь руками от нового удара.

Дэвид решил, что пора кончать отлёживаться. Он поднялся на ноги, перепрыгнул через стенку и спустился на землю.

Это были как раз те самые траншеи, предназначавшиеся для обороны, от кого — неизвестно. Вагонетка стояла, оцепленная солдатами. Один из них был вооружён плетью, остальные карабинами.

— Обоих в клетку, — гаркнул плечистый офицер с тремя звёздами на рукаве, опуская кнут на голову Дэвида. Сопротивление было бесполезным.

Космодесантник закрыл лицо руками. Когда он их оторвал, по внешней стороне ладоней пролегли три глубокие кровоточащие полосы. Дэвид являл собой наглядный пример непротивления злу насилием, когда нет выбора.

Теперь Кралера с Дэвидом находились в клетке. Избитые до потери сознания, они лежали на полу, изредка вздрагивая узлами вздувшихся мышц. Третий пленник выглядел немного лучше. Правда, ему тоже пару раз вмазали то ли для острастки, то ли за компанию; но, несмотря на это, он довольно прочно стоял на ногах, ухватившись рукой за стальные прутья.

Дэвид постепенно осознал, что его язык на месте, и он может разговаривать. «Слава Богу, мне не били по лицу. А то бы ещё нескольких зубов недосчитался», — подумал он, переводя взгляд на изрезанное шрамами лицо Кралеры, густо покрытое влажной кровяной коркой.

Возле зарешёченной стены тёмным размытым пятном вырисовывалась человеческая фигура. Внизу раздавался шум от ударов молота, лопат и снующих по рельсам вагонеток. Дэвид приподнял голову, потом опустил её. Болели шейные позвонки. Превозмогая боль, космодесантник перевернулся на спину, крепко стиснув зубы, поскольку боялся застонать. Оказавшись на спине, он как-то сразу понял, что двигаться в ближайшее время ему не светит. Посмотрев в сторону прижавшегося к прутьям человека, Дэвид озабоченно спросил, сколько времени его держат без воды и пищи, и кто он такой.

Дэвид опасался, что его не поймут. Слишком тяжело было произносить слова, а объединять их в осмысленные предложения — тем более. Но человек понял обращённый к нему вопрос.

— Я учёный Обо с планеты Вьора, — медленно ответил он. Сказав это, узник отпустил прутья, соскользнув сначала на одно колено, затем на второе. Очутившись на полу, он глубоко вздохнул.

— Вьора, — прошептал Дэвид. — Вьора… Джират. Полёт…

Неожиданно Кралера открыл глаза. Зрачки его казались стеклянными.

— Джир… Джират. Звёздный город. Обитель богов.

— Бредит, — рассудил Джеффри.

— Нет, — объяснил учёный Обо, качая головой. — Так не бредят. Он что-то знает, но не в силах сказать.

Дэвид закрыл глаза, застыв в неподвижности. Трое пленников были для постороннего взгляда мертвы, но друг для друга живы. Им было, о чём поговорить. Но не сейчас. Настанет время, и они обстоятельно обо всём переговорят. Их трое, и потому им не грозит одиночество. А усталость и боль пройдут. Ведь это удел слабых духом.

Раковины лежали на большой глубине. Рэди собрался с мыслями, втянул побольше воздуха, оттолкнулся от мокрых досок ветхого судёнышка, коснулся воды и сразу же пошёл ко дну; но не в качестве утопленника, а как вполне нормальный живой человек, привыкший добывать свой насущный хлеб в поте лица. Мелкие рыбёшки мгновенно окружили пловца, и их плотное игривое окружение стало похоже на рыбацкую сеть, поднятую из воды и заигравшую при лунном свете лёгкими воздушными брызгами. Самые маленькие рыбки сновали частыми косяками, рискуя стать лёгкой добычей для более крупных обитателей подводных глубин. Рэди (как он делал много раз до этого) прильнул к подводной скале, поросшей мхом и экзотической растительностью, плотно прижался к камню из-за нежелания в очередной раз встретиться с каким-нибудь существом, укрывшимся поблизости, и начал соскальзывать всё ниже и ниже к самому подножию валунов, туда, где нередко пользовался подводными богатствами.

Лучи солнца сюда почти не пробивались, и потому Рэди больше доверял своей способности ориентироваться, узнавать о приближающейся преграде заранее, ещё не видя и не притрагиваясь к ней. Вот и теперь он отобрал самые крупные раковины, положил их в пристёгнутую к поясу сумку, и, мысленно рассчитав воздух, необходимый для преодоления расстояния до поверхности, быстро устремился вверх, к живительным струям тепла и света.

Рэди добрался до своей лодки и немного отдышался; опорожнив сумку, снова пошёл на глубину. Спускаясь вдоль утёса, он заметил яркие светящиеся точки, ползущие по направлению к скале. «Светящиеся рыбы», — решил Рэди, не задумываясь, и принялся набирать вторую партию драгоценных раковин.

Из-за подрагивающего водного занавеса появился человек в скафандре, за ним ещё двое. Они были одеты в чёрные облегающие одежды, у каждого на уровне груди горели алмазные знаки: бычья голова между двумя шпагами.

Рэди рванулся вверх и больно ударился о невидимую преграду неизвестного происхождения. Несмотря на свои природные осторожность и интуицию, он не заметил приближения к ней. Рэди начал задыхаться. Когда же он повторил рывок, всеми силами приналёг на неясного рода препятствие, преграда сначала поддалась, выгнулась дугой, как бы завлекая, затягивая, а потом швырнула незадачливого ловца жемчуга на усыпанное ракушками дно.

Глаза Рэди закрылись, тело обмякло, придавленное толщами водных слоёв. Отходя в мир иной, он услышал протяжный зов трубы.

И вдруг лес, топот копыт бегущих лошадей, рёв горна, королевская охота. И он в седле, наравне с другими, и на его голубом камзоле сияет алмазная бычья голова с двумя скрестившимися шпагами.

Лес гудит, своры гончих возвещают о себе громким пронзительным лаем.

— Кого они там учуяли? — спрашивает у Рэди следующий рядом всадник. — Не иначе кабана.

— Куда там, — неуклюже возражает другой, видя отсутствующее выражение на лице товарища. — Небось зайца след взяли. А шуму то на весь лес.

Рэди поглубже втянулся в седло, дал шпоры своему коню. Конь заржал, перешёл на галоп, оставляя позади себя переговаривающихся слуг.

— Чего это вы там затеяли?! — начальник караула, высокий и кряжистый Джеймс Марвел перевёл глаза со Стефа на двух, стоявших немного поодаль, пиратов.

Солдаты, задержавшие нерадивую троицу, доставили её прямиком в личные апартаменты Марвела, и теперь ждали дальнейших распоряжений.