На этом месте текст обрывался. Дэвид вложил пластину обратно, и в тот же миг плиты не стало.

— Чёрт, — в сердцах вырвалось у Дэвида. — Я не успел посмотреть на указатель. Хотя линия-ориентир вроде бы передо мной.

Дэвид посмотрел на странную полосу, невесть откуда берущую своё начало. Она проходила совсем близко. Но куда по ней надо идти, вперёд или назад? Сориентировавшись на местности, Дэвид решил целиком и полностью положиться на свою интуицию, и пошёл вперёд.

Сначала идти было легко, но вскоре космодесантник стал замечать, что песок планеты явно невзлюбил его сапоги. Создавая серьёзные трудности для ходьбы, песок затягивал их со страшной силой. В конце концов, Дэвид решил, что такими темпами засветло никуда не дойдёт. Он скинул с ног обувь, перекинул голенища через плечо, и зашагал босиком.

Так Дэвид шёл мимо пустынных холмов, занесённых песком оврагов и урочищ под солнцем, медленно, но неумолимо клонившимся за горизонт. Странно, он совсем не чувствовал голода. Хотя, по самым скромным подсчётам, находился без еды не меньше суток. Дэвиду успел порядком надоесть монотонный песчаный рельеф, когда перед вновь отодвинувшейся линией горизонта показалась земля отличительно другого цвета. Линия-ориентир петляла, загибалась то вправо, то влево, нигде, однако, не обрываясь. До новой земли оставалась какая-нибудь сотня шагов, когда внезапно как из-под земли возникла и метнулась в сторону Дэвида чёрная тень. В ответ на это, Дэвид сделал резкий прыжок в сторону, пружиня на обеих ногах, присел, поворачиваясь лицом к врагу, выхватил лучемёт, и мощный луч ослепительно белого света прошил сухой и терпкий воздух. Вслед за этим на границе, разделяющей зелёную, словно застланную бархатистым ковром, землю от песчаной пустыни, осело, распластавшись в позе упавшего льва, огромное животное. Дэвид перевёл дыхание, убрал пистолет подальше и приблизился вплотную к чудовищу. Вблизи он понял, что сравнение со львом было им сделано преждевременно. Больше животное походило на исполинского крокодила, но и эта схожесть была столь отдалённой, что Дэвиду, которому уже порядком надоели сопоставления, пришло в голову мысленно нарисовать его портрет. Существо было примерно четверть чейна в длину. Его тело, окрашенное в зелёный цвет, было покрыто редкими чешуйчатыми перепонками, сливающимися в сплошную лоснящуюся массу. Голова существа была чересчур необычна с точки зрения земной фауны. Спереди и сзади черепа виднелись два огромных, теперь остекленевших глаза, обведённые синими концентрическими кольцами. В огромной звериной пасти брали начало четыре мощных клыка, заканчивавшиеся высоко над головой остриями вил. На шее животного имелось большое мускульное утолщение. Кроме того, существо имело четыре поражающих воображение конечности, наделённые в то же время необычайной подвижностью. Дэвид закончил на этом мысленное описание животного. Было ясно, что если бы не хорошая реакция, после встречи с ним нашему герою пришлось бы навсегда проститься с окружающим миром.

Между тем справа и слева от Дэвида раздались яростные звуки, и несколько одиночных, как бы светящихся в подкрадывающейся темноте глаз дали понять, что убитое существо здесь не одиноко.

— Они не пустят меня в свои владения, даже если я истреблю всех до одного. Это их земля.

С такими мыслями Дэвид повернул в обратную сторону. Каждую минуту он находился в готовности услышать шуршание по песку десятков конечностей, даже при необходимости вступить в неравный бой. Однако оказался сильно удивлён отсутствием погони. Как ни странно, животные не делали попыток догнать и растерзать чужака. Ни одно из существ не перешло через границу. По всей видимости, их громоздкие тяжёлые конечности становились серьёзной помехой при движении по песку. Хотя причина могла крыться совсем в другом. Собравшись вокруг поверженного соплеменника, они издавали булькающие гортанные звуки, как бы сзывая остальных. И, действительно, спустя некоторое время, множество светящихся глаз наводнили приграничную полосу. Существа собирались на совет.

На этот раз интуиция Дэвида подвела. Он снова шёл через пески, удаляясь от столь желанной твёрдой почвы, сапоги всё сильнее натирали голенищами плечо, песок становился всё холоднее, приближалась ночь.

Дэвид остановился, надел сапоги, мысленно выругался насчёт потраченного попусту времени, и, стремясь не сбиться с волнистого ориентира, двинулся дальше.

Уже последние лепестки заката скрылись в матовой пелене высоко нависших облаков; откуда ни возьмись, появился ветер, который стал нетерпеливо подгонять Дэвида, подталкивать его в спину. Дэвиду теперь с большим трудом удавалось различать бегущую по волнам барханов ленту, служившую для него чем-то вроде компаса. На землю спускалась такая плотная тьма, что наш космодесантник начал не на шутку тревожиться за предстоящую ночь. Судя по тому, на каком расстоянии от светила находилась шестая планета, и, прикинув приблизительную продолжительность дня, Дэвид пришёл к выводу, что ночь может оказаться долгой и холодной; а, значит, ему жизненно необходимо развести костёр. Хотя подобный метод согревания был слишком стар, к нему всё ещё прибегали при колонизации малоизученных миров, затерянных в космосе. Наметив план своих дальнейших действий, Дэвид немедленно приступил к его исполнению. Вначале он решил попробовать использовать песок. «Всё бывает, — рассудил он. — Авось, получится». Но «авось» не получилось. Луч бластера, направленный на песчаный холм, на мгновение разорвал окружающий сумрак, осветил Дэвида, но потом вновь тёмная мгла сгустилась над ним. Дэвид подошёл к тому месту, где луч коснулся земли. Песок был сильно нагрет и обуглен; стало ясно, что он может служить аккумулятором тепла, но никак не его источником. Надо было найти что-то другое, желательно растительного происхождения, и поскорее, так как холод всё больше давал о себе знать.

Дэвид шагал вдоль уже еле-еле различимой линии. Никаких признаков растительности. Да что там говорить, ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки. Внезапно Дэвид остановился, прислушался. Ему показалось, что в шум ветра за спиной вплёлся дополнительный звук. Словно в ответ на это ветер более напористо загудел над песчаной грядой. И тут Дэвид повторно услышал этот звук. Он доносился справа, с той стороны, где село солнце (в результате чего, было чуточку светлее), и отдалённо напоминал всхлипывание ребёнка. Зная наверняка, что лучше действовать, чем ждать у моря погоды, Дэвид решил ещё раз попытать счастья. Он свернул с проторённой — для него — тропы, пошёл наугад в направлении то замирающих, то снова доносившихся звуков. Не успел он пройти и нескольких сотен шагов, как обо что-то споткнулся и стал стремительно падать вниз. Он успел два раза перевернуться в воздухе, попасть под обстрел потревоженных и теперь осыпавшихся сверху кусков песчаника, а, упав, больно удариться ногой о каменный выступ. Дэвида спас толстый слой песка, ссыпавшегося сверху. Опасаясь, как бы он ничего себе не отбил в результате такой «мягкой» посадки, Дэвид попробовал встать. Приподнявшись, он почувствовал острую боль в голени, охнул и снова сел на песок. В это же время Дэвид снова услышал звук, который заставил его свернуть с дороги, отправившись на поиски приключений. Теперь всхлипывание доносилось спереди. «С другого конца пропасти или пещеры», — размышлял он. Дэвид вдруг понял, что более всего угнетает его. Причиной была тупая боль, острым ножом пронзающая тело в районе груди. Он запустил руку под подкладку, неосознанно предполагая наткнуться там на что-нибудь тёплое и липкое, но нашёл только голубой шар, припрятанный внутри комбинезона. Шар был тёплым. Когда он очутился у Дэвида в руке, лёгкое покалывание заставило кулак инстинктивно разжаться. И космодесантник увидел, как между пальцами пробиваются лучики голубоватого света. Не веря своим глазам, Дэвид окончательно разжал пальцы — шар засветился сильнее — а затем вовсе опустил его на каменный выступ. Лишь шар коснулся твёрдой поверхности, он засиял с такой невероятной силой, что в одно мгновение темнота отступила, и взору Дэвида открылась огромная пещера с видневшимся по одну сторону коридором.