— Не издевайся, — обиженно пробормотал Крейз. — Кто знал, что мы попадём не на сушу. Этого нельзя предугадать. Тем более, у нас не было никаких, пусть даже приблизительных фактов, подобного перемещения.

Но Стеф был неумолим.

— Незнание фактов не изменяет обстоятельств, а лишь усугубляет последствия, — нравоучительно произнёс он.

— Однако пора заняться делом.

Стеф, лёжа на боку, громко обратился ко всему экипажу.

— Мы находимся достаточно глубоко. Если нам удастся выбраться наружу, то всплыть на поверхность в наших скафандрах — это утопия.

Груда тел зашевелилась, в наушниках раздались разрозненные голоса, обрывки причитаний и чей-то тихий кашель.

— Я приказываю, — загремел голос Огинса.

Крейз понуро опустил голову. Перелёт, по всей видимости, был завершён, и он вновь стал подчинённым.

Стеф между тем продолжал:

— Никому не впадать в панику. Мильоф, подползите, если сможете, ко мне.

— Я не смогу, — охнул физик.

— Ладно. Тогда слушайте так.

Усталость после перенесённого перелёта давала о себе знать. Хотелось устроиться поудобнее, хотя бы присесть, но место, откуда выбрался капитан, было уже занято; да и пристроиться было решительно негде. Отбросив мысль о перемене положения, Стеф проговорил:

— Если мы окажемся в воде в таких скафандрах — мы будем живы, но без возможности подняться наверх; причём запасы кислорода во встроенных баллонах ограничены. Если же мы снимем их, водные слои мгновенно раздавят нас в лепёшку. Может ли нам помочь физика?

По ту сторону канала связи Мильоф, видимо, кем-то придавленный, заворчал, вздохнул и выдал, наконец, голосом, временами переходившим на шёпот:

— Самим нам отсюда не выбраться. Нас можно либо чем-то поднять, либо вытолкнуть. Если это действительно море — мы погибли.

— Заткнись, идиот, — взорвался Крейз. — Почему мы тебя сразу не прикончили?! Теперь подыхай из-за всякой сволочи!..

— Вашего мнения, — прервал Стеф, — я не спрашивал. И попрошу не вмешиваться, когда с вами не разговаривают.

Крейз осёкся.

— Погибать из-за какой-то мокрой курицы, — брезгливо фыркнул он.

Стеф задумался. Погибать не хотелось; плюс к тому, Земля была в опасности. «Без апостолов здесь не обойтись», — понял он, осознав безвыходность своего положения.

А если учёный из звездолёта был прав, и, пользуясь волшебными силами, он увеличивает отрицательный потенциал своей кармы; быть может, даже приближает свою смерть: физическую и духовную. С другой стороны, не могли же апостолы так подшутить над ним. Кстати, ведь и Дэвид получил в подарок магическую горошину. Постойте, уж не звенья ли это одной цепи: пираты — махинации с раздвоением и флюорационным эффектом — храм с апостолами — волшебный шар. Уж не переслан ли он сюда наподмогу инопланетным захватчикам, да ещё по собственному желанию? Как много вопросов. Более того, если он не воспользуется талисманом, причём немедленно, то погибнет, а значит: никогда не получит ответы на них.

Шар был в нагрудном кармане. «Снять шлем, скафандр», — перечислял Огинс в уме. «А что, если вокруг вакуум? Не полный, разумеется, а так, частичный».

Стеф поймал на себе отрешённый взгляд Крейза.

— Помоги мне снять шлем, — попросил капитан.

Крейз удивлённо заморгал.

— Но…

— Делай, что тебе говорят!

Стефу снова пришлось напрячь голос.

Компаньон безропотно повиновался, и вскоре Огинс заметил, что воздух, действительно, чересчур разрежен. Он успел втянуть в свои лёгкие дозу, необходимую для трёхминутного бодрствования, выполз из скафандра, извлёк из кармана голубой шар.

Неужели, пора начинать подсчитывать долги. Возможно, в будущем ему предъявят счёт, а он даже не будет знать, за что. Итак, по порядку:

— Возвращение нормального облика.

— Починка сапог.

— Пять консервных банок + открывалка.

— Чудесное спасение из морских глубин (пока под вопросом).

«Интересно», — подумал Огинс. «У моего друга, Дэвида, должен быть похожий список, что касаемо облика, еды и одежды. Но в какой конторе хранятся эти счета, эти долговые обязательства, вот что хотелось бы знать».

Вслух же произнёс, обращаясь к шару:

— Только ты можешь нам помочь.

Перед глазами на мгновение загорелись огни свечей неземного храма, возникли лица апостолов и двойника…

Это было видение. Нехватка кислорода делало своё дело.

«А бандитов уже на двоих меньше, — радостно отметил Огинс. — Я и Дэвид, слава богу, снова нормальные люди».

Запас воздуха в лёгких начал иссякать. Стеф знал, что повторного вздоха ему не сделать.

Горошина сияла и переливалась в руках, пол под ногами дрожал, всё летело куда-то вверх. И Огинс, чувствуя, как всё плывёт у него перед глазами, крепко зажал подарок апостолов в своей правой руке, словно это был волшебный ключ, предназначенный для входа в таинственное, сказочное царство.

Когда к капитану вернулось сознание, и он открыл глаза, то увидел родное и знакомое земное небо. Лёгкие, словно лебяжий пух, облака медленно и самозабвенно плыли в поднебесье. Ласковое солнце, бескорыстно одаривало светом и теплом окружающий мир. Он полной грудью вдохнул чудесный, пьянящий аромат просыпающейся жизни — аромат весны, молодости и счастья.

Стеф приподнял голову с листьев примятой молодой травы, посмотрел вперёд. Перед ним, удивляя полнотой и изобилием красок, простиралась земля невиданной красоты. На нарядных, щедро увенчанных зеленью, холмах росли стройные деревья, ещё совсем недавно отошедшие от зимнего сна. Величественная, нетронутая руками человека, земля была создателем и, в то же время, частью восхитительной природы, отражающейся в прозрачных водах видневшейся за холмами реки. Огинс невольно залюбовался миром, который в свою очередь манил, притягивал к себе.

С другой стороны была равнина, а чуть в стороне — разбитый путешественниками лагерь. Они собирались развести костёр. Тонкие, лёгкие ветки кустарников давно хрустели в огромных лапах Крейза, неустанно таскавшего их из соседнего овражка. На голову компаньона точно подгорелый блин была кое-как натянута кепка; в своей прошлой жизни это была отличная широкополая шляпа, однако перелёт через гиперпространство сыграл с ней злую шутку. Как только материала для костра стало достаточно, Крейз достал из-за пазухи лучемёт, но грозный оклик поднявшегося на ноги Стефа остановил его.

— Стойте! — воскликнул капитан. — Не разжигайте костра. Не нарушайте спокойствия этого мира.

В сажени от Стефа на землю села большая красивая птица. Её сизое оперение удивительно гармонировало с прекрасным пейзажем, словно кольцом окружившим посланников далёкого мира. Огинс протянул к ней руку. Птица ничуть не испугалась. Но резкий голос Крейза заставил её вновь подняться в небо.

— Мы что, обязаны голодать, — компаньон вскинул брови.

Стеф поразился.

— Так ты собираешься ещё кого-нибудь убить? — ошеломлённо спросил он.

— А то как же, — утвердительно кивнул Крейз. — Вот только немного пристреляюсь.

— Не смей! — голос Стефа надломился. — Не смей прикасаться к миру, впустившему тебя, бродягу, в свои владения. Ты в доме. И этот дом зовётся: планета Земля.

— Тебе неприятно, потому что, в отличие от всех нас, ты здесь родился. В твоих глазах мы чужеземцы, захватчики, не так ли. Да ты просто собственник!

Огинс не ответил, приблизился к устало расположившимся на траве людям, снова посмотрел на верзилу.

— Ты забыл, как стоял на коленях перед родной планетой, позаботившейся о том, чтобы ты жил, чтобы остался в живых. Она спасла тебя. Неужели ты забыл, как вторглись на Лагуру инопланетные вандалы?

Стеф вытер рукой вспотевшее от волнения и солнца лицо, потом заключил:

— Твоё вторжение в этот мир равносильно вторжению коалиционных вояк на Лагуру. Поэтому я не позволю тебе брать в руки бластер.

Стеф замолчал, отвернулся. В воздухе повисла недобрая тишина. В любой момент вояки могли взбунтоваться против своего капитана.