— Ещё один? — спросил он, глядя в сторону Дэвида с какой-то затаённой тупой грустью навязчивого однообразия.

Сопровождающие кивнули.

— Не понимаю, почему Эуф зачастил к нам, — пожал плечами Экурт, управляющий лагеря. — Отказывается от такого хорошего материала. Ему что, деньги больше не нужны?

— Это особый пассажир, — нехотя ответил Эрзи. — Он участвовал в шоу.

— И остался в живых? Нет, ребята, вы явно не в своём уме. Доставлять сюда животное, наплевавшее вам в лицо.

Он приблизился к Дэвиду, поднёс мозолистые ладони к его лицу.

— Раскрой рот.

Дэвид повиновался.

— Позже отрежем ему язык, чтоб лишнего не болтал, — сказал он, похлопав космодесантника по щеке.

— Не советую, — предостерёг Эрзи, усмехаясь. — Если с его головы хоть волосок упадёт, Эвера подвесит твои яйца на пограничном столбе, усёк.

— Так они с Эуфом помирились? — спросил Экурт, сделав вид, что не расслышал последних слов.

— Вроде того. И не последняя роль принадлежит этому поганцу. Он вызвал у Эуфа чувство ревности. Теперь голубки снова не разлей вода.

— Завидую я вам. Интересно живёте. А у меня всё — рутина, — проговорил управляющий, подводя черту разговору, затем обратился к Дэвиду. — Что ж, голубчик, вижу, ты ещё та персона, — он шмыгнул носом. — Будешь 204158. Вот жетон. Прикрепишь сам. Нет, — пеняй на себя. Койка в 28 бараке. Через час — выход на копку траншей для обороны внутренних сооружений. Так что — живо!

Дэвида выпихнули на улицу и указали пальцем примерное место нахождения барака.

Космодесантник захромал на правую ногу. При выходе из корабля-борделя на него накатили здоровенную болванку. Что ни говорите: хоть хромой, да живой. Пусть и немного дольше, до места ночлега он доберётся.

Опасливо озираясь по сторонам, к Дэвиду приблизился высокий худой субъект с ямами-впадинами на щеках и затылке. Джеффри назвал своё имя и хотел уже завязать разговор, но чужак показал взглядом, что они незнакомы, а просто случайно сошлись, и всё тут. Некоторое время они шли молча.

— Меня зовут Шуг II, — наконец, шёпотом представился субъект на ломаном эсперанто, не глядя в сторону Дэвида. — В бараке поговорим. Моя койка: второй ряд, тридцать первая справа.

Шуг II отошёл от нашего героя с расчётом придти в барак разными дорогами.

Когда Дэвид очутился в бараке, его невольно качнуло от стоявшего коромыслом запаха пота с горьковатым (ему уже довелось испробовать) привкусом крови. В назначенном месте его уже ждали.

— Теперь нормально, — заверил Шуг II, приглашая Дэвида вскарабкаться на третью полку для удобства ведения переговоров. Несмотря на больную ногу, Дэвид при помощи рук взгромоздился на жёсткое ложе, и сразу же без утайки поведал свою историю. Но, на всякий случай, в том её виде, который был известен на корабле-борделе.

Шуг II, лёжа на второй полке, стал объяснять странность своего поведения.

— У нас тут слежка за всяким, кто в первые дни контактирует с вновь прибывшим. Ищут какие-то связи, выявляют знакомых.

— Но зачем?

— Для них это неплохая кормушка. Вдруг ниточка потянется, и удастся накрыть ещё нескольких незадачливых бродяг. Зарплата персонала здесь жёстко связана с числом заключённых, — сказал он, переворачиваясь на спину. — Однако скоро месяц, как оба полицейских судна стоят на капитальном ремонте.

— Так значит, у вас не должно быть тяжёлых работ и пыток, способных свести человека в могилу, — обрадовался Дэвид. — Это им невыгодно.

— Как бы не так, — вздохнул Шуг II, и уточнил: — На этот случай у них припасены разные инопланетные твари, плодящиеся с неимоверной быстротой. Они не работают, а служат для компенсации недостатка горемык вроде нас с тобой. Но даже, если их не станет, — голос заключённого стал совсем тихим, тон доверительным — в запасе имеется парочка хранилищ-саркофагов. Говорят, там в состоянии анабиоза находится цвет нации Голубой звезды, истреблённый вандалами. Так что вдохнуть в них жизнь — всего лишь дело техники.

— А срок? — задал вопрос Дэвид. — Когда-то ведь они нас отпустят?

Наш герой не видел лица Шуга II, но это было к лучшему. От лица нового знакомого повеяло могильным холодом.

— Срок, говоришь? — болезненно и вместе с тем безнадёжно протянул он. — Вечность, — и затянул заунывным голосом:

Дэвид сделал движение ногой. Боль отступала. Сосед снизу кончил петь.

— Тебе надо пригвоздить жетон, — деловито заявил он вполголоса. — Держи гвозди, — он протянул пять старых, проржавевших и порядком затупившихся гвоздей.

— Не торопись, успеешь, — простодушно приободрил Шуг II, наблюдая, как Дэвид в спешке вогнал гвоздь себе под ноготь. — А вот не прикрепишь жетон, — добавил он. — На день останешься голодным. Кстати, — предостерёг новый знакомый. — Тут порядки строгие, борьба с симулянтами. Так что старайся не хромать. И вообще. Только хуже будет.

Дэвид неудачно повернулся, задел ногой соседский лежак. На пол с грохотом свалилась сплюснутая каска, а из неё бархатистой бабочкой выпорхнула книга в золотом переплёте.

Шуг II мигом оказался на полу, потом снова на второй полке. Пять секунд. Шлем и книга исчезли. Заключённый опасливо покосился на кое-где лежащих искалеченных людей. Некоторые из них приподняли головы в поиске источника шума. Это были «лица, не соблюдавшие технику безопасности», а, точнее, перечившие начальству. «Хотя, впрочем, если хорошенько поразмыслить, такая оплошность вполне может быть подведена под вышеуказанную формулировку», — поразмыслив, решил Дэвид.

Никто, похоже, не заметил происшедшего, а, коль и заметил, то не подал виду. Шуг II, успокоившись, зашептал:

— Это книга о вечности. О доброте и добродетели. О любви, любви к женщине, понимаешь?!

Дэвид понимал, загоняя в изогнувшийся металл последний гвоздь. Но вот работа была закончена, и Дэвид спросил, почему Шуг II так испугался, когда из каски вывалилась книжонка.

— Да потому что за неё смерть… всему бараку, — угрюмо произнёс он, извлёк из-под грязной, неясного вида массы, неизвестно чем являвшейся ранее, а теперь имитировавшей подушку, самокрутку с заранее засыпанными разномастными крупинками табака; из-под такой же подушки соседа снизу достал пару спичек. Вскоре он затянулся.

— А за что смерть одному единственному человеку? — мрачно полюбопытствовал Дэвид.

— За всё, — отвечал Шуг II, формируя из дыма кольца. — Если не прибили, не забили насмерть, — спеши скорее в барак. Сюда они не заходят. Если же увидят больного… Одним словом, ты меня понял.

Космодесантник понял.

— А какие окопы нас посылают рыть? — припомнил указание Дэвид.

Сигарета выпала изо рта собеседника. Осмотревшись, он тихо вскрикнул: — Опоздали, — спрыгнул с койки и заметался по бараку, собираясь.

Дэвид спустился с лежака, уныло поглядел на мечущегося Шуга II.

«Неужели они засекли время, когда я вышел от Экурта, и выслали гонца. Или у них есть иная связь, что непохоже. Странно всё это», — думал Дэвид.

— Может, успеем ещё? — предположил он с надеждой в голосе.

— Бегом, — услышал он в ответ. Подавая пример, Шуг II выскочил из барака. Дэвид за ним.

По проложенным по территории лагеря рельсам взад и вперёд сновали вагонетки, гружённые квадратными глиняными плитками и щебнем.

— Пригнись! — быстро скомандовал Шуг II, заметив боковым зрением двух солдат. — Вдоль путей. Вперёд!

— Стой! — раздалось как бы в ответ.

Они продолжали бежать вдоль полотна. Раздались выстрелы. «Предупредительные», — решил Дэвид. Вдруг Шуг II упал. Дэвид подскочил к нему. Тот был мёртв.