Энчек вышел. Потом створки дверей снова разъехались вверх и вниз, и наш Дэвид, не успев опомниться от полученного сзади удара, перелетел через ещё не полностью исчезнувшую преграду и распластался на стеклянном полу камеры пыток.

Главарь неторопливо встал с деревянного табурета, подошёл к Дэвиду, пнул его ногой. Дэвид застонал.

— Кисынька, — умилённо прохрипел он, взял космодесантника за отворот комбинезона, притянул к себе. — Тебе что, в бордельку захотелось, а?

Размахнувшись, он подкрепил свою речь увесистым ударом в живот.

Джеффри отлетел к ребристой стене и растёкся по ней, сползая на пол.

— Эрзи! — с неистовым остервенением заорал главарь.

— Слушаю, — отозвался широкоплечий темноволосый парень, стоявший у дверей.

— Флакон!

После одного вдоха отвратительной вонючей смеси Дэвид закашлялся, приподнялся, делая попытку встать на ноги.

— Лапынька, — обрадованно промямлил главарь. — Ну, говори, кто тебя подослал?

Дэвид притронулся к разбитой нижней губе. «Да, те парни здорово меня отделали», — отозвалось в дальних закоулках сознания. Дэвид решил попытаться выкрутиться. Он уже успел удостовериться в низком уровне умственного развития этих существ, и теперь в его голове созрел план, правда, примитивный до безобразия, но, как говорится, с кем поведёшься.

Главарь грозно взглянул из под разросшихся бровей, засучил рукава. Дэвид не стал больше ждать.

— Что вам нужно знать? — сбивчиво осведомился он.

Главарь выпятил нижнюю челюсть, став похожим на доисторического питекантропа.

— Сведения, — выдохнул он СО₂, от которого несло тошнотворной инопланетной выпивкой.

— Но я ничего не знаю. Хотелось поразвлечься… — протянул наш герой, соображая, чем ему может грозить незнание этих сведений. — У вас всё же такое приличное заведение, — поддакнул он и попал в струю. В струю очередного выхлопа флакона.

На этот раз Дэвид немного дольше прочищал свою глотку, а заодно и лёгкие. Главарь, сунув ему под нос связное устройство, всученное лагурийцами, промычал:

— Говори, сука, где взял?! Кто дал?

«Проклятие! Опять это устройство! — Дэвид невольно побледнел. — Вечно из-за него палки в колёса».

— Не говоришь! — шикнул главарь. — Гадина! Тварь!

Он ударил его наотмашь по лицу, зверски и примитивно. Мощный удар. Но Дэвид устоял.

Тем временем главарь включил устройство связи. Кнопка щёлкнула, и на Лагуре зазвенел невидимый с корабля звонок. Тут же камеру наполнили голоса учёных.

— Дэвид, что произошло?

— Ты жив?

— У тебя всё в порядке?

С быстротой молнией главарь бросился к стоявшему поодаль Эрзи, разоружил его, а потом так же молча выпроводил пинком за дверь. На все эти действия ему потребовались полминуты, не больше.

Перед Дэвидом теперь стоял враг, причём враг вооружённый. Затыкая огромными жирными пальцами микрофон, он наставил дуло двустволки в лицо космодесантнику.

— Скажи, что у тебя всё в порядке, — скомандовал он.

Ружьё в его руке дёрнулось, больно съездив Дэвида по переносице.

Главарь отворотил волосатую лапу, и Дэвид, стоя под прицелом, вынужден был сказать, что у него всё в порядке. Он это и сделал.

— Дэвид, — последовал вопрос Узара, — помнишь падавший звездолёт?

Дэвид молчал. Он не мог давать более повода обманывать друзей. Но учёные восприняли тишину как знак согласия.

— Так вот, — торопливо заговорил Узар. — Мои ребята подоспели как раз вовремя. Хотя звездолёт…

— Нет! — вскрикнул Дэвид и мгновенно получил удар прикладом в зубы. Вновь ему пришлось прижаться спиной к стене. Но когда он, сплюнув кровью, недосчитался одного зуба, то понял, что пора действовать.

Незнакомый с приёмами вольной борьбы, громила не смог ничего противопоставить Дэвиду. Джеффри выхватил рацию и подбежал к двери. Но она открывалась снаружи.

Между тем, главарь, осевший на пол, каким-то непонятным образом вызвал своих молодцов. Дэвид не успел сообразить, как ему это удалось. Руки космодесантника оказались заломленными, крепко стянутыми и связанными за спиной, а во рту появился кляп, отдающий тухлятиной и прелым потом.

— Он умрёт! — убеждённо рыкнул главарь, потирая ушибы. — Но не сейчас. А немного позднее. — Оставить на с одних, — главарь бесцеремонно выставил прислугу за дверь.

Рация теперь лежала на табурете и вещала на все четыре стороны. Узар, видимо, не расслышавший слов по причине приличного удаления говоривших от усилителя сигнала, ничего не заподозрил и продолжал сообщение.

— …при падении. Он сказал две непонятные фразы: «Полёт Магистра. Джират». После этого он умер. Я сам закрыл его глаза. Он хоть и был заключён в металл, имел зрение вполне нормального человека, который…

Главарь щёлкнул переключатель.

— Полёт Магистра. Джират, — прошамкал он, стараясь, по всей видимости, по звучанию определить смысл слов.

— Ты слышишь, кисынька, — снова взялся он за лексикон борделя. — Я теперь кое-что знаю.

— Хмг, — сказал космодесантник, силясь выплюнуть дурно пахнущий кляп. Но он мог думать. Ведь думать нельзя запретить. И Дэвид сделал вывод, что такая откровенная свинья не могла построить эти корабли, поскольку очертания кулаков и лба говорили, что от него до обезьяны даже не один, а полшага; лишь встать на четвереньки — и сойдёт.

— Энчек, — гавкнул главарь своему слуге. Тот покорно появился в дверном, расползшемся вверх и вниз, проёме.

— Да, сэр.

— Приведи сюда эту прости…, короче, Эйгу.

Энчек исчез. Громила предался своим мыслям, заходил взад-вперёд, поглаживая объёмистый живот в предвкушении предстоящего удовольствия.

Вдруг он заметил безмолвно стоявшего Дэвида.

— Эй там, олухи! — завопил он. — Уберите это животное.

Трое мужланов глупо высунулись из проёма. Опередив их, в камеру резво прошмыгнула в меру упитанная молодая девка с округлыми боками, подкатилась к главарю и встала в омерзительную позу на цыпочках. Острые, давно не чищеные зубы сразу же привычно впились в середину боковой стороны принесённого с собой гигантского искусственного фаллоса почему-то зелёного цвета. Тыльная сторона своеобразных качелей заметно перевешивала, — там бились друг о друга два мяча для игры в гольф. В то время как левая рука проститутки опиралась о табурет, свободная правая не без труда протиснулась меж спелых грудей с густо очерченными сосками к животу. Вожделенно закатив глаза, жрица любви, урча, задала ритм приспособлению в форме камертона, заранее вставленному в промежность, заросшую густым каштановым волосом.

Главарь захохотал, стянул штаны, звонко шлёпнул ладонью по широкой оттопыренной заднице. Вынув из зубов проститутки извивавшегося «зелёного змея», он сперва стегнул им точно плёткой выгнутую дугой женскую спину, потом обвил вокруг шеи поверх широкого жёлтого кольца. Всё тщетно. Несмотря на специальное, предложенное проституткой, представление главарю никак не удавалось хоть мало-мальски возбудиться. Тогда он оседлал её.

— В карцер! — озлобленно пролаял громила в досаде на непредвиденную демонстрацию своей мужской слабости.

Дэвид вынужденно наблюдал эту картину откровенного разврата и обрадовался, что не увидит продолжения. Его не занимали черви, копошащиеся в навозе.

За спиной осталось сытое похрюкивание главаря в отдающихся эхом стенах камеры. Дэвида снова волокли по широким изогнутым коридорам космического корабля. Его голова беспорядочно болталась, так как все действия парней сопровождались весьма красноречивыми ударами.

Когда справа и слева поплыли комнаты с дверями, обитыми полосками железа, к процессии подскочил ехидно ухмыляющийся молодчик.

— Куда его?

— В восьмую, — меланхолично прогудел Энчек. — К Эвере. Чтоб не скучал.

— У нас не поскучаешь, — гундосо пробубнил второй сопровождающий. — В лепёшку расшибут.

При этих словах конвойного ехидно ухмыляющийся распахнул дверь, державшуюся на нескольких г-образных петлях, прочистил проделанную для наблюдения щель, заменяющую дверной глазок.