Я замираю, запоминая хрупкий образ, понимая, что навряд ли смогу снова увидеть её такой. Подобные моменты повторить невероятно трудно...

— Э-м-м... Борис? — Глядя на меня огромными глазами, Вероника явно не понимает моего состояния, того, почему я так на неё смотрю. Даже оглядывается нервно, словно ожидая увидеть позади себя что-то страшное.

Не желая больше упускать ни мгновения, перемещаюсь ближе и бережно притягиваю девушку к себе, наслаждаясь её податливостью и лёгкой дрожью возбуждения.

— Вероника, — тихо шепчу. — Сокровище моё...

Так дико осознавать, что она мне нужна. Нужна настолько, что я могу дойти до безумия, если её рядом не будет. Но главное, что и я ей нужен! Нужен!

Мягким движением приподнимаю опущенную голову. Сверкнувшие синими отблесками лунного света радужки затягивают, маня окунуться в свою невероятную глубину.

— Всё ещё не хочешь, чтобы я был рядом? — выдыхаю, коварно напоминая о так необдуманно вырвавшихся у неё словах. — И на «Треон» со мной не полетишь?

— Я идиотка, — слышу тихий ответ. Тёмные ресницы вздрагивают, когда взгляд опускается вниз.

— Мы оба, — качаю головой.

Провожу пальцем по мягкой щёчке, очерчивая контур маленького ротика, почувствовав её неровное дыхание. Наклоняюсь, легко касаясь губ. Скольжу рукой по спине, провоцируя жену прильнуть ко мне совсем близко. Мягким движением прохожусь по изгибам тела, затянутого в красивую, но совершенно ненужную сейчас броню. Тихий стон в ответ на мои движения, и нежные пальчики, скользнувшие в волосы, в одно мгновение заставляют забыть о нежности.

Ох, что же она со мной делает! Нетерпеливо стягиваю плотную ткань с плеч.

Отчётливый треск разрывающейся материи, дробный перестук маленьких пуговичек, прыгающих по полу, и судорожное «Ой!» Вероники, дарящее возможность поцеловать её ещё глубже. А пальцы уже ласкают гладкий, прохладный шёлк нижнего белья.

Вспомнив, что давно хотел узнать, что же там, под платьем, заставляю себя оторваться от сводящих с ума губ, согретых моими устами.

Жадным взглядом пробегаю по воздушному, невесомо окутывающему женское тело облаку кружев, перламутровой, мерцающей ткани, ставшей последней преградой на пути моих ненасытных рук.

От увиденного мозг выносит окончательно, доведя практически до болезненного состояние возбуждения. С глухим стоном подхватываю жену на руки и опускаю в гору подушек, выпуская так давно сдерживаемые желания на свободу.

Обжигаю горячим дыханием висок, спускаюсь губами на шею, стягивая корсет вниз и оголяя грудь, вызвав судорожный выдох, скольжу ладонями по нежным плечам. Обхватив за талию, переворачиваюсь, перемещая девушку наверх. Теперь она сидит на мне, и я с лёгким нажимом провожу ладонью по спине, заставляя выгнуться навстречу. Распускаю шнуровку, освобождая от тесного корсажа и, вновь подминая её своим телом, спускаю инстинкты с тормозов. Потерявшаяся в безумии моих порывов, Вероника прикусывает губу, чтобы не стонать от резких, сильных, безудержных движений. Ещё немного, и неумолимо накатывающие жаркие волны заставляют нас обоих потерять контроль окончательно. 

Счастье наудачу

Вероника

Иногда события врываются в твою жизнь так неожиданно, что даже не успеваешь этого осознать. И только со временем понимаешь, какое значение они имели.

Просыпаюсь от лёгкого, едва ощутимого поцелуя. Открываю глаза и встречаюсь взглядом с таким близким мне... супругом. О-о-о! Неужели и вправду — мужем? Всё произошло так нежданно-негаданно, что я вчера даже осознать толком не успела.

— Просыпайся, соня, — получаю новое прозвище и хитрый прищур карих глаз. — Нам пора.

— Куда? — Моментально напрягаюсь. Вот что ещё этот тип придумал?

— Ну и зачем ты хочешь всё знать заранее? — Борис делает вид, что ужасно огорчён. — Разве сюрпризы тебя не устраивают?

Ну, если приятные, то почему бы и нет? А впрочем...

— Смотря какие. — Подыгрывая ему, строю кислую рожицу.

Голова Бориса падает мне на плечо, а тело начинает сотрясаться в приступе хохота. И мне, честно говоря, ужасно хочется последовать его примеру. Так. Это заразно, чувствую!

Пытаясь сохранить самообладание, отпихиваю его в сторону и перекатываюсь на край кровати. И тут же оказываюсь с головой «погребённой» под наброшенным на меня одеялом. И ещё чем-то тяжёлым сверху. Почему-то приходит в голову выражение «сверхмассивные чёрные дыры». М-да...

Кстати, «дыра» оказывается весьма неустойчивой и быстро трансформируется в кокон, всё из того же одеяла и весьма шаловливых рук, которые невероятно быстро выпутывают и вытаскивают меня на свет божий.

— Борис! — взвизгиваю, одёргивая разошедшегося мужчину. — Нам куда-то было ну...

Закончить не успеваю. Рот мне закрывают самым что ни на есть банальным и бесцеремонным способом. Поцелуем.

Понятно. Уже никуда не нужно. Правда, есть вариант, что неизвестное «куда» может подождать.

А ведь и вправду — может, что Борис мне немедленно и доказывает. Начало нового дня становится ничуть не менее приятным, чем завершение вчерашнего. А всё потому, что у кого-то (и я даже знаю — кого) не хватает сил вовремя остановиться!

Хотя пока я не заинтересована в перемещении моего тела в непонятные дали, происходящее здесь и сейчас меня вполне устраивает. А почему, собственно говоря, я должна быть против? Любимый мужчина, уютное «гнёздышко», чего ещё желать? Тёмные шелковистые волосы, падающие мне на лицо. Терпкий, умиротворяющий аромат, щекочущий нос. Горячее, обжигающее дыхание, сильные руки... И он — мой муж.

— Смотри, к чему приводят твои шалости, — нежно шепчет на ушко, отпуская меня на свободу.

Практически без сил заползаю в ванну. В зеркало на меня смотрит весьма специфический «кошмарик». Волосы встрёпанные, под глазами синевато-чёрные тени — косметику-то я вчера не смыла. Она, похоже, водостойкая, но всё равно следы бурной ночи и не менее бодрого утра основательные.

Потрясённо закрываю глаза и ныряю под душ. Минут двадцать пытаюсь привести себя в нормальное состояние. И в психологическом, и в физическом смысле. Во втором несколько больше, потому что приходится распутывать всё то, что мне вчера в причёску навертели. А когда снова оказываюсь в комнате, Борис уже заправляет в чёрные спортивные брюки аналогичного цвета футболку с надписью «Человек. Годен до 21.12.2013». Я только глазами хлопаю. Ну и юмор у него, однако!

Так, всё это замечательно, конечно, но мне-то что надевать?

Окидываю взглядом комнату, однако кроме сиротливо лежащего на полу белого платья и прочих мелочей, которые вчера так несдержанно сорвал с меня мой ненаглядный, ничего существенного, вернее, вещественного, не наблюдаю.

А где всё то, в чём я к нему приехала? Не буду же я в полотенце разгуливать?

Оценив мой возмущённый взгляд, Борис перемещается мне за спину. Для безопасности, наверное.

— Всё твоё — в шкафу, — муркает в ухо. — Хотя без одежды, как мне кажется, тебе намного лучше.

В ответ так и хочется сделать какую-нибудь гадость. Даже поднимаю руку и завожу назад, запуская пальцы в его волосы. Ощутимо влажные, между прочим. О, да тут есть вторая ванна? Вот только вцепиться в шевелюру и как следует дёрнуть за неё наглого мужа мне не удаётся. Подводит всё то же полотенце, неудачно решившее упокоиться с миром на полу. Рядом с платьем. Видимо, у них тоже взаимное притяжение.

Так и знала! Все и всё тут заодно! Делаю вид, что подобная потеря — дело само собой разумеющееся, и невозмутимо топаю к указанному предмету мебели. Среди мужских футболок, брюк, рубашек, белья, нахожу полочку, на которой сиротливо устроились мои джинсы, блузка и нижнее бельё. Всё чистое, выглаженное. И когда Борис успел? Или вообще не он?

Удивляюсь, но надеваю, тем более, что ничего другого я из дома с собой и не брала — наивно полагая, что на один день ничего и не потребуется.