— Думаешь, чувствует опасность? — Я мгновенно понимаю, о чём свидетельствует подобная активность.

— Похоже на то, — подтверждает мои опасения брат.

— К тебе вопрос, — немедленно перекладываю ответственность на безопасника. — В чём она может заключаться?

— Пока не знаю, — шипит сквозь зубы Ратнал. — Эх, жаль, что рыжий разговаривать не умеет! Не понимаю, как рарки с ними общаются!

— Ты не об этом сожалей, — напоминаю о его прямых обязанностях, — а думай о том, что существует потенциальная угроза! И судя по тому, что на неё реагирует шош, явно нематериальная! Надеюсь, твоей компетенции окажется достаточно, чтобы она не превратилась в реальную?

— Профилактика преступлений — наша прямая обязанность, сэр! — вытягиваясь по стойке смирно, рапортует негодный тип и, не дожидаясь моего ответа, стремительно срывается с места, исчезая за поворотом.

— Паяц! — Сжимая кулаки, я смотрю ему в след. Пусть только попробует проколоться!

Между двух огней

Вероника

Сердце между двух огней.

Кто виноват в судьбе моей?

— Там, там, там, та-дам...

Пауза.

— Тум, тум, тум, ту-дум...

Ещё одна.

Методично выстукиваю пальцами ритм на глянцевой поверхности стола, слушая что-то новенькое, добытое из вильюрера. Вернее, из программы, которая установлена на вильюрере. А если ещё точнее, то из земной сети, которую поймала программа, которая установлена на вильюрере. Как-то так.

Хоть Борис и ругает меня за маниакальное пристрастие к музыкальным композициям, а я всё равно, едва муж исчезает из нашего отсека, включаю и слушаю. Не могу сидеть в тишине. Угнетает.

Ребёнок, кстати, тоже вовсю доказывает, что покой и умиротворение ему не нравятся, и, как только музыка прекращается, начинает активно пинаться. Ой! Ну хватит!

Запускаю следующий трек, и нахал успокаивается.

Проглаживаю ладонью свой, уже более чем основательно округлившийся животик. Шестой месяц это вам не хухры-мухры. Плюс протекает беременность тяжело. Насколько помню, с Дейвом было проще. Он не так активно себя вёл, и токсикоз начался гораздо раньше, как и положено, да и закончился быстро А тут до третьего месяца всё нормально, и только потом... Началось. Есть я практически ничего не могла, всё сразу выходило обратно.

Борис сердился, что я не позволяю Дану нормально провести диагностику и выяснить причину, а я с пеной у рта убеждала старка в том, что со мной всё в порядке. Знаю я их обследования! И лечение! Омолодили вон, аж до новой беременности! Чтоб Атанару самому ребёнка заиметь!

В итоге победа была добыта мной. И потому для всех так и осталось секретом, кого именно мы ждём. Но я не жалею. Мне всё равно, а старки пусть помучаются. Им полезно. А от любопытства ещё никто не умирал.

Я злюсь? Ничего подобного. Просто совершенно адекватно реагирую на полный запрет чем-то активным заниматься!

Работать в лаборатории Лоета мне, видите ли, нельзя. Выращивать гибриды и симбионтов тем более. О доступе в тренажёрку можно забыть (Роман однозначно на это намекнул). Посещать оранжерею только в сопровождении. Гулять по кораблю? Аналогично. На Землю? А такой планеты, оказывается, не существует до тех пор, пока не родится ребёнок. О том, чтобы вторые роды прошли там же, где и первые, никто и слышать не хочет! Даже Лидейл, мой энот, который должен спокойнее относиться к явлениям, которых в мерности не бывает, и тот встал на сторону старков, и мои попытки отвоевать хоть какой-то вид деятельности не поддержал!

Счастье, хоть работать с вильюрером не запретили, да ещё Дейв в одиночестве старается меня не оставлять. Сын, конечно, как и все на корабле, работает. Трудится над модификацией конструкции Лидейла. Насколько я знаю, пытается создать мини-вариант аннигилятора, для индивидуальной защиты. Но чуть выдаётся свободная минутка — а он уже тут как тут. Рядом со мной. И не просто так, а обязательно с какой-нибудь интересной идеей. На дискоиде вокруг корабля полетать (за что получил по шее от своего папашки, когда мы вернулись), устроить пикник с ночёвкой в оранжерее (нагоняй был аналогичный, ну разве что более длительный), во время испытаний в лаборатории поприсутствовать (в итоге ему на неделю запретили появляться в моём отсеке). Убедить Бориса в том, что подобные приключения ни мне, ни ребёнку не вредят, оказалось непосильной задачей. Однако регулярные наказания пыла моего сыночка нисколько не умерили.

Вот и сегодня, едва он появляется, я сразу понимаю — что-то задумал. А как ещё расценивать резкие движения и искрящиеся предвкушением глаза?

— В тренажёрке устроили соревнования. Посмотреть хочешь? — с порога выдыхает Дейв.

— Хочу! — немедленно ведусь на его предложение. А что? Интересно же!

— Только, тш-щ-щ! — Сын заговорщицки прижимает палец к губам и манит меня ладонью. Выглянув в коридор, убеждается, что на пути нам никто не встретится, и оперативно хватает за руку, утаскивая следом за собой. — Идём!

Нам везёт, и мы ни с кем по дороге не встречаем, но вместо того, чтобы войти через общий вход, втискиваемся в технический проём. Узкий лаз заканчивается небольшим расширением, где можно с комфортом разместиться. Прозрачная в одном направлении стена из трипслата позволяет прекрасно видеть всё происходящее — вид на зал отсюда открывается великолепный, а о нашем незримом присутствии никто не догадывается.

Ещё минут десять мы ждём, пока подтянется народ. Устроившись на полу, на который сын предусмотрительно набросал некое подобие мягких матов, и привалившись спиной к его плечу, я рассматриваю имеющийся в наличии контингент желающих поучаствовать в боях.

Борис уже тут. В синем тренировочном костюме стоит у входа и весьма настойчиво втолковывает что-то Роману. Блондин с самой серьёзной физиономией слушает его лекцию, лишь изредка позволяя себе взгляды в сторону. Из знакомых мне старков больше никого нет. Разве что... Присматриваюсь к сидящей ко мне спиной фигуре. Не может быть! Лидейл?

Хлопаю ресницами, не в силах поверить, что это он, но через несколько секунд, когда брюнет на мгновение оборачивается, осматриваясь, убеждаюсь в этом окончательно. Точно Лид. Да ещё и в спортивной одежде! Энерект решил изобразить из себя супербойца? Забыл, кто он есть на самом деле? А вот мне до сих пор трудно воспринимать моего энота в облике этого старка. Да, знаю, помню, какой он внутри, но всё равно...

— Дейв, — решаю, что сейчас очень удобный момент, чтобы прояснить уже для себя некоторые вещи, которые давно не давали мне покоя. До этого никак не получалось, всё время куда-то торопились, что-то делали, а тут так удачно приходится ждать! — Помнишь, ты разговаривал со мной, когда я была в мерности? Ну, когда образовался канал связи?

— Помню, разумеется. — Он с любопытством смотрит, наверное пытаясь понять, к чему я завела подобный разговор. — Такое трудно забыть.

— А что именно ты увидел?

Дейван уходит в себя, чуть приопуская веки, словно пытаясь мысленно вернуться к тому моменту.

— Что-то похожее на призрачный сгусток, словно белёсое облако с эфемерными контурами, — медленно озвучивает.

— Ясно. — Вспоминаю, что сама однажды именно таким увидела Лидейла в симуляторе. Только он голубоватым светился. — А как ты догадался, что это я?

Вопрос застаёт сына врасплох. С минуту он беспомощно пытается подобрать слова, пыхтит, надувая щеки и разводя руками.

— Мам, слушай, — сдаётся, в конце концов, — а попроще вопросов у тебя нет? Это же невозможно объяснить! Просто понял, и всё!

— Ну ладно, ладно, я же не настаиваю, — смеюсь и тут же прекращаю, вспомнив ещё кое-что. — Дейв, ты тогда просил меня вернуться. Сказал, что твой отец не хочет ждать и моё тело может погибнуть. Что ты имел в виду?

Теперь сын морщится, словно я затронула тему, которую ему не хотелось поднимать.