— В общем, приятно познакомиться, — нетерпеливо сказал Алек. — Женя, обещаю, это я тоже объясню тебе позже. Сейчас нам нужно идти.

— Давно пора, — кивнула я.

— Приятно познакомиться, Женя, девушка брата, — криво улыбнулась Аматея. — Странное имя у тебя, если честно. Не подумай, я не стерва, просто нужно произвести хорошее впечатление, чтобы ты хорошо вела себя с моим братиком. Понимаешь ведь, мужчины — такие ранимые существа.

Я фыркнула.

— Хорошо, буду осторожной.

— Дамы, дамы, я вовсе не хрустальный! — закатил глаза Алек, и я толкнула его локтем.

— Ладно, идите, дети мои, — поторопила нас Аматея. — А я пошлю за стражей, скажу, что случайно ошиблась с адресатом и смотаюсь отсюда поскорее. Ух, и достанется мне из-за тебя, Алек.

— Я буду вечно благодарен тебе, сестренка!

— Куда я твою благодарность засуну? — фыркнула волчица. — Должен будешь.

— Вечно, обещаю!

Я чувствовала, как им не хочется уходить друг от друга, и даже представляла, как долго они не виделись до этого. Я была благодарна Аматее за все, хотя и только что познакомилась с ней. Признать тот факт, что она — сестра Алека, мне еще не удалось, но осознать, что только благодаря ей он сейчас стоит рядом со мной здоровый, я смогла. Но при всем этом, была вынуждена более настойчиво поторопить их:

— Алек, нужно идти, времени в обрез.

Вообще, я чувствовала, как что-то в деревне начинает отходить от заранее задуманного плана. Чувство безопасности пропало без следа, и сейчас мне хотелось поскорее убраться отсюда и забраться Алек как можно дальше.

— Да, Тея, мы пойдем, — с грустью кивнул парень. — Надеюсь, скоро увидимся.

— Ты всегда можешь прийти ко мне, братик, — подмигнула волчица, хотя я видела, что она тоже заметно погрустнела, несмотря на свой вздорный характер.

Я легко кивнула ей в знак благодарности, понимая, что мое прощанье ничего не значит на фоне Алека.

Парень снял с пояса флягу и подошел к воротам. Я с сомнением смотрела на него, не зная чего ожидать — заклинания типа «абракабра» или сверкающего фейерверка. Алек снял крышку, и вода вылетела из фляжки, словно гравитация вдруг исчезла. Она не разлетелась во все стороны, не оказалась на земле, а просто зависла в некотором расстоянии от напряженной руки парня.

— Алексий не такой уж искусный повелитель воды, — прошептала мне Аматея. — Ему проще все решать одним только оружием да когтями.

Я выдавила улыбку, чувствуя, как в ответ на магию Алека, во мне самой просыпает какое-то странное, до боли знакомое чувство. Оно словно заснуло на долгие годы, было похоронено в памяти, а сейчас вдруг обрело неожиданную подпитку извне и снова стало функционировать. Я потянулась к этому чувству, забыв обо всем остальном мире, но с негодованием наткнулась на плотную стену, так хорошо прятавшую от меня все это столь долгое время. Если бы это происходило на самом деле, то я, наверное, начала бы стучать по ней кулаками, сбегала бы за молотком, кидалась бы в нее вещами: все, что угодно, лишь бы сломать барьер, но при этом я не знала, как можно избавиться от подобного в собственной голове.

Тем временем вода из фляги разлилась по воздуху, повинуясь неслышному сигналу Алека, и образовала в воздухе причудливые узоры, напоминающие древние знаки на камнях. Парень не делал никаких жестов, хотя я и представляла себе магию, как истерическое жестикулирование.

Через несколько секунд вокруг нас все вдруг буквально переполнилось напряжением. Я судорожно схватила ртом воздух, ожидая, что сейчас что-нибудь взорвется.

— Тише ты, сейчас мой черед, — усмехнулась Аматея.

Я испуганно открыла глаза и увидела, как вокруг руки девушки уже вилась земля, поднимаясь из-под наших ног. Волчица встала рядом с Алеком и так же вытянула вперед руку. Я вдруг почувствовала себя неловко, словно в тот вечер, когда застала Софью и Вадима так страстно целующихся у себя во дворе. Совместная магия показалась мне чем-то личным, таинственным, только для тех, кто колдует.

С дополнительной помощью Аматеи напряжение начало спадать, пока я вдруг не поняла, что вокруг царит гробовая тишина, словно барьер до этого издавал какие-то мелодичные звуки.

— Ну, вот и все, — сказал Алек. — Дело сделано. Не забудь восстановить барьер.

— Не учи ученого, — тут же огрызнулась Аматея.

Парень с улыбкой обнял меня за плечи.

— Нам пора.

— В добрый путь, голубки, — усмехнулась Аматея.

Алек обнял сестру, и я смущенно помахала рукой на прощанье. Мы без проблем прошли через угаснувший барьер и быстрыми шагами направились в чащу.

С каждым шагом мне все больше хотелось сесть на землю, начать дрыгать ногами и плакать. Мы шли только около десяти минут, но пот с меня лился, словно я пробежала сорокакилометровый марафон по стоградусной жаре. Идти было чертовски тяжело. Если раньше я думала, что сибирские леса — настоящая непроходимая чаща, то сейчас я даже не находила слов, чтобы описать, что творилось вокруг. Наверное, так леса выглядели в настолько далеком прошлом, что обезьяна еще не сошла с дерева. Абсолютно всю землю покрывали толстые корни, гниющие, покрытые мхом, но все равно настолько прочные, что одного молотка будет мало, чтобы избавиться от них. Через малюсенькие пяточки земли пробивались кустарники, достигая размеров больше, чем мой рост. Их ветки были повсюду: одни вились, скручиваясь в настоящие колонны, другие срастались с ветвями других кустарников, образуя причудливые арки, сквозь которые мы с Алеком пробирались к нашей свободе. Уж не знаю, в какой подлесок меня выводила на прогулку Ева, но он даже близко не походил на это. Наверное, у Летней стаи была какая-то протоптанная тропинка, по которой они добирались в лагерь, а Алек, похоже, решил повести нас через самое сердце леса.

Про деревья я действительно не знала, что подумать. Это были исполины, гиганты, упирающиеся верхушками в далекое небо. Я видела деревья, через которые, если прорубить тоннель (что мало представлялось), можно было пустить настоящую автомобильную магистраль. Рядом с ними мы с Алеком казались маленькими феечками, которые улетели из дома без спроса.

Я смотрела на все это и просто не знала, как двигаться дальше. Я могла бы пялиться на все это вечно и никогда не наткнуться на что-то, что уже видела. Лес, казалось, жил своей собственной жизнью, причем настолько удивительной и быстрой, что, когда я закрывала глаза и терялась в окружающих звуках, могла услышать, как деревья шепчутся между собой, как приветствуют Алека, как старого знакомого. Мне, однако, здесь были не рады.

— Понимаю, ты устала, но нужно продолжать двигаться, — ласково сказал Алек, видя, как я снова замерла перед новым подъемом, на который приходилось взбираться, цепляясь за корни.

— Я в порядке, — покачала я головой, прыгая и хватаясь за корень.

Вдруг послышался противный булькающий звук, и корень разорвался пополам, обнажая гнилую сердцевину.

— О, Господи, — только и успела произнести я, чувствуя, как собственный вес уносит меня назад.

Я ожидала неминуемого падения, но вместо этого приземлилась в раскрытые объятия Алека. Однако в кольце его рук я чувствовала себя не только защищенной, но и бессильной тоже.

— Ей, осторожнее, — усмехнулся он. — Еще рано падать. Подожди, вот доберешься до своей кроватки.

— Я просто не знала, что корень окажется гнилым, — насупилась я.

— Конечно, я ведь тебе ничего и не говорю.

Он быстро поцеловал меня в лоб, что уже тоже порядком начало раздражать, а потом выпустил из своих рук. Мы снова двинулись в путь, карабкаясь, спускаясь, а иногда и скатываясь, прыгая, цепляясь и огибая толстые стволы деревьев. Мои мышцы ныли, но их заглушала острая боль в вырванных ногтях. Об корни я сломала все свои ногти, за которыми Алина любезно помогала мне ухаживать, и несколько из них сильно кровоточили.

— Долго еще? — спросила я, спустя около пяти минут молчания.