Меня снова окутала темнота, и я повалилась на кровать. Руки и ноги были словно ватными, губы подрагивали и, кроме как спать, ничего не хотелось. Я была разбита, мои глаза постоянно были на мокром месте, хотя плакать я уже не могла. В голове крутились мысли о родителях и страшные догадки. Зачем оборотням понадобилось стирать память моих родителей? Неужели это значит, что я никогда не вернусь домой?

При мысли о том, что Аргос собрался держать меня здесь вечно, все внутри замирало от ужаса. Я не могла находиться здесь, не могла отвлечься, не могла по-настоящему посмеяться над чем-то, мне было плохо. Словно надо мной ставили какой-то чудовищный эксперимент.

Ева жалела меня, да и Алина тоже. Я видела это в их глазах, только легче что-то совсем не становилось. Мне не нужна была их жалость! Не нужны были их подбадривающие полуулыбки и слова, от которых по стенам хотелось лезть от злости. Я не нуждалась в их участии! Без него я хотя бы быстрее бы сошла с ума, раз на то дело пошло.

Я не хотела покоряться. Лучше смерть, чем ползанье на коленях и жизнь невольной рабыни. Думая о том, насколько меня хватит, я представляла только однозначные числа. Одна неделя, один месяц…

Про волшебную помощь других волков из своего сна я уже даже не вспоминала. Там был Алек, и я не хотела зря ворошить старые раны. Мне даже было немного стыдно за то, что я, как дура, поверила в чудесное спасение. Это мир, где слепые надежды делают человека слабее, а я должна была быть сильной.

Больше он мне не снился, хотя каждый вечер я засыпала с сильно бьющимся сердцем. Наверное, нужно было прекратить ждать, тогда, может быть, я бы и увидела мир через его глаза снова.

Я перевернулась на другой бок, намереваясь немного вздремнуть, погрузившись в мир своей мечты, но что-то больно впилось в правую руку. Я поднялась на локтях, смахивая волосы, упавшие на лицо. В рукаве я нашла вилку, зачем-то спрятанную мной во время обеда. Смешно, конечно. Что я могла сделать вилкой? Особенно против мечей, которые таскали с собой оборотни. Но, все же, это было лучше, чем ничего. Я встала и спрятала свое маленькое оружие под матрас на случай, если вдруг какой-нибудь волк решит напасть на меня. Так я чувствовала себя не такой беззащитной.

Прошло несколько часов, но Ева так и не заходила. Я пообещала волчице, что подготовлю для нее вопрос, но даже не думала об этом. Кому какая разница, какой измоих многочисленных вопрос я задам. Все равно ситуация понятнее не станет. Мне нужно было минимум сто, чтобы начать понимать.

Уснуть я так и не смогла. Лежала, думала, накручивала волосы на пальцы, следила за пламенем свечи. Моя жизнь утекала бесцельно.

Прошло еще некоторое время, и я почти задремала, когда земля вдруг осыпалась, и через проход вошла Ева с подносом в руках.

— Ужин, — сказала она, садясь рядом.

Я взглянула на плов и кефир, и внутри все скрутило от тошноты.

— Нет, не хочу, — покачала я головой. — Живот болит.

— Может, принести травяной настой? — обеспокоенно спросила женщина. — Я могу сходить к знахарке.

Я покачала головой, невольно представляя Вевею, разбирающую травы в своей пещере. Никакого тепла, с которым я смотрела на маму, я не ощутила.

— Ты вообще есть не хочешь?

— Не хочу.

— Ну, как знаешь, — вздохнула волчица и поставила поднос на пол.

Наступила тишина. Я смотрела в стену, но не видела ее. Глаза не могли сфокусироваться на чем-либо, я словно ушла в легкий транс. А вот Еве было явно неловко. Ее глаза бегали, несколько раз останавливаясь на мне. Только с видимыми усилиями мне удалось вернуться в реальность. Я моргнула.

— Так ты придумала свой вопрос? — тут же спросила Ева, словно ожидала именно этого момента.

— И нет, и да.

— Мне подойти позже?

— У меня слишком много вопросов, которые я хотела бы задать, — вздохнула я. — Поэтому не вижу смысла спрашивать что-то конкретное. Мой вопрос может показаться тебе странным, но ты обещала, что ответишь.

— Обещала, — кивнула женщина, и я ощутила, как она слегка вздрогнула.

— Тогда скажи. Я останусь здесь навсегда?

Я перевела взгляд на Еву и сфокусировала зрение на ее удивленном лице. Мой взгляд был непоколебимым.

Вроде бы, ответ был довольно понятен для многих, но я хотела услышать его от нее. Я знала, что Ева не станет лгать. Хотелось покончиться с этим раз и навсегда.

Волчица тоже видела, что я догадываюсь, каким будет ответ, и потому медлить не стала. Прошло десять долгих секунд, а потом она вздохнула и сказала:

— Да.

— Я хочу побыть одна, — тут же ответила я, чувствуя, как сердце набирает обороты.

— Хорошо.

Ева взяла поднос и быстро вышла. Стена выросла, и на мое лицо легла тень.

На меня нахлынула волна гнева. Я вскочила, побежала к месту, где только что сиял проход, и несколько раз со всей силы ударила по земляной стене. Она слегка осыпалась под моими руками. На секунду я оторопела — она казалась мне неприступной, а потом принялась рыть ее, как сумасшедшая.

Земля падала на пол, засыпая мои ноги. Под моими ногтями собралось грязи больше, чем за всю жизнь, но меня не волновало ничего. Я продолжала выковыривать землю, пока, наконец, рука не провалилась внутрь.

Я тут же высунула ее назад и увидела маленький лучик света, исходящий от факела, висевшего на стене коридора. Я едва не засмеялась от радости. Мне удалось добраться до выхода!

Я сделала отверстие немного больше и заглянула в него. Из коридора веяло сыростью и прохладой. Я попыталась оглядеться, но не смогла увидеть практически ничего — только голые земляные стены и краешек пола. Это было не важно, я прекрасно знала, где находится лестница.

Вдруг до меня донеслось эхо голосов, летящее по туннелю, и я тут же принялась заделывать отверстие обратно. Спустя несколько подходов не осталось ни одной щелочки, и с другой стороны вряд ли можно было разглядеть последствия моей самодеятельности.

Я затаила дыхание и сделала несколько шагов назад, боясь, что от неосторожного дыхание земля может осыпаться. Слышимость была очень хорошая, так что вскоре я начала разбирать слова. Говорили, скорее всего, двое мужчин, мне не знакомые.

— Так кто сегодня заступает в ночное дежурство? — услышала я вопрос первого оборотня.

— В тоннелях дежурить больше не будут, — ответил второй. — Все уже устали стеречь эту девчонку. Любому идиоту ясно, что она обычная земная. У нее даже мозгов не хватит, чтобы попытаться сбежать.

— Верно говоришь. Она словно даже и не догадывается, кто такая.

— А с чего бы ей догадываться-то? Никто с ней не разговаривает на эту тему, Аргос запретил. Пусть себе сидит в своей комнате.

— Она там всю жизнь что ли будет сидеть? Не верю я. Сбежит скоро, вот помяни мое слово.

— А куда бежать-то ей? Вокруг лес, наша территория. Ей не уйти отсюда незамеченной, тем более, она даже не знает, как пройти сквозь Завесу.

И оба они рассмеялись, а меня обуяла страшная злость. Но я заставила себя отложить все чувства на потом, изо всех сил стараясь вслушиваться в их отдаляющиеся голоса.

— Так мне нужно сегодня дежурить или нет?

— Да, посидишь наверху. Только смотри в оба, если уснешь, Ориона тебя на мелкие кусочки порвет.

— Это как всегда.

В голосе мужчины я явно услышала нотки страха, хотя причину его разобрать не могла. Я не знала, кто такая Ориона, Ева никогда не упоминала ее.

— А ты знаешь, что вчера мы едва не прикончили одного демона?

— Шутишь?..

Больше мне ничего не удалось расслышать, но главную информацию для себя я узнала. Коридор не охраняется, наверху всего лишь один страж.

Конечно, мой бунтарский настрой разбавляли слова оборотней о том, что уйти далеко мне не удастся, но об этом я думала в последнюю очередь. Фактически, я понимала и принимала то, что меня поймают и накажут еще до того, как я смогу вырваться из дома, но это ничего не меняло. Мне просто до чертиков надоело сидеть в одном месте, бездействуя, словно жизнь потихоньку угасала в моем теле. Я хотела сражаться. Хотела рвать и метать, убивать всех тех, кто встает у меня на пути. Хотела бежать по лесу, скрываясь от погони, хотела вернуться домой, найти способ восстановить родителям память, вернуть свою прежнюю жизнь. Но потом я осеклась, понимая, что с такими желаниями, жизнь прежней уже не будет.