Янош серьезно кивнул, и вдруг с некоторым испугом посмотрел на меня.

— Но, Яромир, а как же вы?

— Что я?

— Но вы же…

Я вздохнул:

— Ты мой воспитанник, Янчи, так что все в порядке. Но при посторонних старайся держаться скромнее. Вспомни, как ведет себя Милан и бери пример.

Янош заулыбался. Судя по всему, он вспомнил какую-то очередную выходку Милана.

Шлюпка приблизилась к кораблю настолько, что стало возможно разглядеть разряженных людей, находившихся в ней. Они были разодеты в шелка и увешаны драгоценностями так, что Милочка, одетая, как на малый королевский верхневолынский прием, выглядела нищенкой. Я же и вовсе ни в какие рамки не лез.

Всеволод наклонился ко мне:

— Яромир, только прошу вас, будьте осторожны. Помните, что мы втроем не выстоим против целой армии.

— Не беспокойся, Севушка, я понимаю.

Всеволод с сомнением покачал головой.

Шлюпка подошла к борту, Лучезар распорядился спустить трап. Из шлюпки поднялись на корабль два разодетых господина и с важностью поклонились:

— Приветствуем вас в Бомбее, господа. Махараджа оказал вам великую честь, согласившись отобедать с вами.

Черт побери, если бы я приглашал к себе на обеды таким образом, в Верхней Волыни сменилась бы династия!

— Мы готовы, господа, — ответил я.

Индус оглядел меня с ног до головы.

— Не подобает вам в таком виде предстать перед глазами махараджи. Махарджа должен созерцать только красоту и великолепие.

— И рад бы прибавить еще с десяток килограммов, господа, но, боюсь, так быстро это у меня не выйдет. Если вас не устраивает мой внешний вид, мы можем остаться на корабле. Да и вообще свалить из Бомбея к ракшасам кошачьим.

Индусы тихо посовещались между собой, и первый оратор предложил:

— Может быть, вы позволите дать вам более пристойное одеяние?

Чтобы не расхохотаться, я принял гордый вид.

— Я одет по последней верхневолынской моде, господа. Я так понял, что махараджа хочет посмотреть именно диковинку, а не обычного человека, как две капли воды похожего на вельможу его двора.

Индусы еще раз посовещались.

— Хорошо, господа. Если вы, и правда, считаете, что вы одеты, тогда мы можем идти. Помощник капитана сказал, что пойдет купец с женой, воспитанником и тремя телохранителями и капитан.

Я поморщился. Называть Севушку телохранителем, по меньшей мере, оскорбительно для нас обоих. Он, по традиции, министр государственной безопасности Верхней Волыни. Правда, он такой же министр, как король — король. То есть у него есть не более чем право вето при решении ключевых вопросов. Текучкой занимается его заместитель Истислав. По сути, он и руководит министерством.

Тем не менее, я молча последовал за индусами к шлюпке. Мы высадились на берег и нам предложили занять места на слонах.

Мы огляделись. На слонах уже сидели люди, на спинах же были закреплены, конечно, не беседки, как нам показалось с корабля, но что-то наподобие.

— Прошу вас, господа, по два человека на слона. Господин купец с женой, прошу сюда. Вот на этого слона.

Мы подошли к слону, украшенному богаче, чем Милочка. Индус подставил лесенку, и Милочка легко поднялась на спину огромного животного. Я залез следом, и мы устроились в небольшой, но такой уютной беседке. На другом слоне уже устраивались Янош с Всеволодом, на третьем — Лучезар и один из моих телохранителей, второго телохранителя посадили, судя по оружию, к его местному коллеге. Вельможи забрались каждый на своего слона, и мы поехали.

Слоны оставили причал и важно пошли по широкой дороге. По обеим сторонам дорогу окружали джунгли, сама же она была надежно отгорожена от них проволочной сеткой. В одном месте на сетке сидела обезьяна и с печалью смотрела на проходящих слонов, в другом — вокруг стойки сетки обвился грустный удав. Или это у меня вдруг испортилось настроение? Мда, странно.

Джунгли вдоль дороги сменились беломраморными дворцами, окруженными похожими на джунгли парками. Так, похоже, мы вчера прогуливались по трущобам. То-то нам было там так хорошо!

Слоны вошли в роскошный парк, и подошли к резному крыльцу дворца. Это был обширный, двухэтажный дворец из розового мрамора с просторными покоями и целой армией слуг. Я вспомнил прочитанную в детстве книжку, где писали о восточной роскоши. Вероятно, это она и есть.

Далее же произошла история, в которой мне нечем гордится. Посему я привожу слова придворного летописца Бомбея.

«В просторном тронном зале дворца бомбейского махараджи сегодня было мало народу. Махараджа повелел привезти к себе путешественников из Верхней Волыни. Диковинку хотели увидеть многие, но махараджа повелел, чтобы при первой встрече присутствовал только он. Конечно, я не имею в виду многочисленную охрану, четырех важнейших вельмож двора и четырех важнейших министров двора. Я не упоминаю и о том, что присутствовал и я, смиренный летописец двора бомбейских махараджей.

Махараджа Пушьямитра в тяжелых, расшитых золотом одеждах, в уборе из золота и драгоценных камней восседал на золоченом троне, уложенном мягкими подушками. Вельможи и министры сидели в мягких креслах попроще. Телохранители стояли в установленных древним церемониалом местах, я же сидел на жестком стульчике у входа. (Последняя подробность, в летописи, совершенно излишняя, посему при переписке будет опущена.)

Вошел главный церемониймейстер двора и доложил о прибытии купцов из Верхней Волыни. Глаза всех присутствующих устремились на дверь, украшенную кованными золотыми узорами. Дверь распахнулась, и вошли люди. Судя по их виду, они могли бы быть беднейшими из бедных в Бомбее. Впереди шел мужчина лет тридцати пяти. У него было довольно приятное лицо с правильными, слегка хищными, чертами лица, карими глазами и пышными темно-русыми волосами средней длины. Он был одет в хлопковые брюки и рубашку голубого цвета. Одежда подчеркивала его худобу и изможденность. Под руку он вел красивую женщину почти что его роста, в шелковом платье цвета морской волны, в туфлях на высоких каблуках, украшенную прекрасными жемчугами. Правда из-за пышной фигуры дама смотрелась крупнее своего мужа. Это заставляло пересмотреть первоначальное впечатление о бедности купца. Содержать роскошную женщину может позволить себе далеко не каждый. Далее следовали спутники и телохранители супружеской пары. Описание их приведу позже, сейчас же перейду к главному — развитию событий. Ибо за те минуты, которые я потратил на описание купца и его жены, случились многие интересные вещи.

Тощий купец вошел в зал под руку со своей красавицей-женой, прошел к трону и слегка поклонился. Его спутники последовали его примеру. Главный церемониймейстер двора господин Мишма чуть не упал в обморок.

— Господин купец, вам положено кланяться в ноги и благодарить за великую честь! — прошипел он, стараясь говорить шепотом, но так, чтобы его услышали все в зале.

Верхневолынцы поклонились чуть ниже. Главный церемониймейстер снова было зашипел, но махараджа остановил его.

— Потом, Мишма, — раздался его высокий, царственный голос. — О церемониях и о наказаниях за несоблюдение должных церемоний мы поговорим потом. Сейчас я бы предпочел послушать, что скажут нам эти люди.

Худой человек вздрогнул, словно его ударили.

— Церемонии? — негромко повторил он, и еще тише: — Наказания?

— Да, — соблаговолил объяснить махараджа. — Все дело в том, что сразу, после наказания, редко кто в состоянии вести нормальную беседу. А уж с твоим сложением… — махараджа указал унизанным перстнями пальцем на купца, — …ты сможешь говорить даже не в тот же день. Я же хочу услышать новости сейчас.

Купец отмахнулся от одного из своих телохранителей, пытающегося что-то ему втолковать и гордо выпрямился. В его осанке, несмотря на нищенскую одежду, появилось что-то царственное.

— Вижу, ты понимаешь разницу между дружеской беседой и допросом с пристрастием. Что ж, беседы у нас уже не вышло. Попробуй, мой мальчик, выйдет ли допрос.

Голос купца, хоть и негромкий, донесся до каждого в зале. Министры вскочили с мест, охранники махараджи кинулись на незнакомца, но почему-то остановились в трех метрах от компании, словно наткнувшись на невидимую преграду.