Я усмехнулся, и повернулся к Стасу. Вацлав последовал моему примеру. Я же подошел к креслу, в котором устроился Милан и приготовился помассировать молодому человеку виски, чтобы он избавился от негативной энергии и расслабился. Мой маневр не остался незамечен. Вацлав укоризненно покачал головой, но ничего не сказал. Милан же отстранился, встал и поцеловал мою руку.

— Ты очень добрый, Яромир. Спасибо, но не надо. Тебе это вредно, да и мне тоже. Думаю, Вацлав не одобрит подобное мероприятие и попадет нам обоим.

Я высвободил свою руку и обнял молодого человека за плечи. Никогда не любил все эти церемонии — почтительный поцелуй руки, в ответ следует коснуться лба, или сделать вид, что хочешь коснуться.

— Не делай так, Милан. Ты не совсем правильно меня понял — я отношусь к тебе, как к младшему брату. Да ты, и правда, стал нам с Вацлавом братом по крови. Не зря говорят — кровь — не вода.

Милан посмотрел на меня и недоверчиво улыбнулся.

— Помнишь, Вацлав лечил тебя в Полесье своей кровью? Ты, может быть, слышал, что так можно лечить только близких родственников.

— Да, Вацлав как-то говорил, — согласился молодой человек, — Но, Яромир, тогда я совсем ничего не понимаю.

— Дело в том, что и это тоже не совсем верно. Лечить можно только тех, к кому очень искренне и хорошо относишься. Скажем так, питаешь братскую любовь. Иначе кровь убьет, вместо того, чтобы вылечить. Кстати, раз ты выздоровел после такого лечения, то я могу с уверенностью утверждать, что и ты тоже любишь его как брата. Все это очень сложно, Милан. Механизм всего этого точно не известен. Дело в том, что кровь несет всю информацию о человеке. Но не о его интеллектуальных возможностях, а о его чувственном восприятии. В старину существовало поверье, что при виде убийцы у убитого идет кровь. Это действительно так, только идет она совсем недолго.

— Ну да, потому что потом она попросту вся вытекает, — засмеялся Милан.

— Нет, она сворачивается. Застывает. Так вот, ежели кровь еще не успела застыть, то при появлении убийцы она потечет из раны активнее.

— Зачем?

— Чтобы, по возможности, повредить убийце, — вмешался Вацлав. — Не задавай нелепых вопросов, мой мальчик. То, что рассказал Яромир — чистая правда, но механизма всего этого до конца не знает никто. Лучше сядь, я сам помассирую тебе виски. Яромир прав, тебе нужно расслабиться. А у Ромочки всю жизнь срабатывает инстинкт старшего брата. Младшего надо защитить, а если не удалось, то, хотя бы, сгладить последствия. Он меня избаловал и тебя избалует, вот увидишь.

Милан сел.

— Ты же говорил, что не будешь этого делать. Помнишь, после той вечеринки?

— Я говорил, что не буду снимать с тебя похмельный синдром. А сегодня я сам во всем виноват — надо было заранее предупредить тебя. Хотя, я все-таки не ждал такого ни от Слободана, ни от Ладимира. По моим представлениям, они должны были действовать с точностью до наоборот.

— Отнюдь, Славочка, — возразил я. — Ладимир уже сделал карьеру, ему надо ее сохранить, посему, по возможности, нужно ладить с начальством. А Слободану не кисло бы сначала расчистить местечко потеплее, потом же пристроить на него собственный зад.

— Не зря говорят — король — отец народа и знает нужды своих подданных, — огрызнулся Венцеслав.

Я засмеялся и подал Вацлаву бокал вина. Он покачал головой.

— А ведь и, правда, знаешь!

— Годы упорной тренировки, Вацлав. Тебе тоже предстоят упражнения в этой области.

— Я бы прекрасно перебился.

— Теперь и я перебьюсь. Я вышел на пенсию, Славочка, и теперь очень доволен собой.

— На пенсию? Это в твои неполные тридцать восемь?

— Издержки профессии. У королей считают год за три, как раньше в действующей армии.

Вацлав подумал.

— Тогда пора. Шестьдесят лет трудового стажа — вдвое больше, чем положено любому нормальному человеку.

— Так то нормальному. А я — король.

— На пенсии, — мечтательно добавил Милан. Мне показалось, что молодой человек уже начал вычислять, когда же можно будет уйти на пенсию ему самому. Результаты его не вдохновили, но помечтать-то никогда не рано!

Хотелось мне того, или нет, до того, как окончательно уйти в отставку, мне пришлось еще раз стать королем.

Через пару недель после вышеописанной вечеринки я получил донесение с границы, что шестого августа, недели на две, раньше, чем мы их ожидали, московийские ученые пересекли границу Верхней Волыни.

Донесение пришло как раз в то время, когда я разбирал бумаги у себя в кабинете. Я прочитал его и стал вспоминать. Так, девочек, несомненно, захотят встречать оба моих героя-любовника. Сегодня четверг, у Вацлава приемный день, он просидит во Дворце Приемов до ночи. Милан вообще никогда раньше восьми не возвращается. Если я пошлю им сообщение сейчас… Да, действительно, что будет, если я пошлю им сообщение сейчас? Вацлав, пожалуй, попросит меня посидеть на старом месте, и смоется, а у Милана, бедолаги, даже подмены нет. Поэтому я решил начать с него.

— Янош, собирайся, съездим, проветримся.

— Мы же хотели сегодня сходить к озеру!

— Другой раз сходим, Янош, например, в ближайшие выходные. Я получил сообщение с границы. Ларочка и Лерочка уже в Верхней Волыни.

Янош подпрыгнул на месте.

— Вы хотите поехать к ним навстречу?

— Я-то им зачем? — искренне удивился я. — Просто хочу известить наших, точнее их, женихов, пусть сегодня подбирают хвосты, а завтра — сваливают к своим кралям.

Янош оживился.

— Мы едем к Вацлаву? Во Дворец Приемов?

— Сначала мы поедем к Милану, во Дворец Науки. С Вацлавом проще, я пока что могу подменить его в любой момент, а Милана мне заменить сложнее. Ему придется подготовить мне общий обзор, чтобы я знал, в какой бок пихать его зубров.

Мы сели в мой экипаж. Ездил я мало, все как-то не хватало сил и времени, но лошадей и экипажи любил. И сейчас мне запрягли шестерку шестимерок. На шестерке в городе мало кто ездил, но я любил, иногда, выпендриться. Вот и сейчас, я сел на козлы в легкий экипаж, Янош устроился рядом.

— Ишь ты, шестерка, — с восхищением проговорил Янош.

Я подмигнул ему и пустил лошадей вскачь.

Мы с шиком подкатили к Дворцу Науки, я бросил вожжи местному конюшему и прошел в здание. Янош шел за мной.

Я шел по коридору, местные сотрудники меня хорошо знали, и с удивлением провожали меня взглядами. Секретарша Милана Павушка разъяснила мне обстановку.

— Здравствуйте, господин Яромир. Вы сегодня прекрасно выглядите. — Прямо-таки, — как живой человек, подумал я. — С приездом брата вы поздоровели, — закончила свою мысль Купава. — У господина Милана сейчас большое совещание. — Черт побери, забыл! Милан же говорил вчера об этом! — Но я сейчас доложу. Или же вы хотите присутствовать?

— Понятно, — засмеялся я. — Вы решили, что я приехал проинспектировать Милана. Отнюдь, дорогая, просто мне нужно переговорить с ним по срочному делу. Шепни Милану, что я здесь. Но чтоб тихо!

Купава согласно кивнула и бросила любопытный взгляд на синеглазого Яноша. Мда, я еще не видел женщины, которая бы не обратила на него внимания.

Через минуту из зала совещаний выбежал Милан.

— Что-нибудь случилось? Нет? Но зачем ты здесь, Яромир?

Я обнял молодого человека за плечи и отвел к окну.

— Милан, тебе бы надо к вечеру подготовить все дела так, чтобы я смог с ними разобраться в твое отсутствие.

— Куда ты отправляешь меня? — удивился молодой человек.

— Я не сказал, — притворно охнул я. — Твоя Лерочка уже в Верхней Волыни.

— Лерочка!

— Мне показалось, что ты захочешь выехать ей навстречу, а заменить тебя пока что некому, кроме меня, разумеется. Так что, ты за сегодняшний день подготовь для меня краткие промеморийки по срочным вопросам, а дела, что могут подождать, положи в долгий ящик.

Карие глаза Милана блестели от радости и нетерпения. Казалось, задерни шторы, и они загорятся огоньками, как у кошки.